Питтакус Лор - Сила Единства

«Ты слышишь это?»

Сначала я ничего не слышу, кроме воды. Но потом я различаю гудение, высокое и непрекращающееся. Я прищуриваюсь у Скиммера в реке. Это выглядит как-то странно, как будто…

Жуки. Даже наполовину погруженное в воду, могадорское судно покрыто роем насекомых. Их должны быть тысячи, пчелы, комары и мухи, и кто знает, что еще, бросается в и из вентиляционных отверстий двигателя, ползая по бронированному корпусу. Они только отрываются, когда речная вода попадает на них.

«Работа пчеловода», — говорит Сэм.

«Должна быть», соглашаюсь, затем веду нас вперед. Я чувствую себя намного увереннее в этой миссии. На самом деле, похоже, это не спасение вообще.

Сверху, громче воды и жужжащих насекомых, звучит пронзительный крик. Крик сокола. Регал отправляет предупреждение.

«Чёрт, что это?» Даниэла визжит, указывая в небо.

С верхушки деревьев светящийся объект был просто подброшен прямо к нам. Он плывет по воздуху на невозможной дуге — наверняка там телекинез. Если бы я должна была предположить, я бы сказала, что кто-то просто бросил в нас сосновую шишку. Кроме того, я никогда не видела ни одной пульсирующей красной волны малиновой энергии, подобной этой.

Внезапно приходит в голову видение взорванного Скиммера, который мы только что прошли.

«Стреляй в это», — говорю я Даниэле.

Мне не пришлось беспокоиться; она уже нацелилась. Из глаз Даниэлы вспыхивает серебряный поток энергии — сила ее на самом деле выглядит болезненной, и Даниэла задыхается, когда это происходит. Однако она справилась, и светящаяся шишка вскоре превращается в кусок камня, летящего по небу.

Не желая рисковать, я ударяю камень с помощью телекинеза. Он приземляется примерно на двадцать ярдов перед нами и сразу же взрывается, красная энергия от заряженной шишки, измельчая каменный панцирь Даниэлы. В нас попадают несколько камешков, но это в других отношениях безопасно. Я не знаю, какой был бы взрыв, если бы Даниэла не приглушила его.

«Там!» — кричит Сэм, указывая на край леса.

Я тоже ее вижу. Хрупкая японская девушка из видео. Она стоит там, где деревья истощаются, рядом с рекой, стоя в воде. Она, должно быть, раньше пряталась и не выходила из-под прикрытия, пока мы приближались. Над ее бровью виднеются порезы, и кровь течет по ее лицу. Она выглядит побитой, и, на ее руках, я вижу отчетливые ожоги от могадорских бластеров. Она смотрит на нас, сомневаясь.

Затем она быстро наклоняется и хватает горсть камней из реки. В ее руках они начинают светиться.

«Не делай этого!» — кричу я, когда девушка дергает руки назад, как будто она собирается бросить их.

«Полегче, Ран! Полегче!»- кричит второй голос. Это — выглядящий словно панк британский ребенок, который снял видео, которое привело нас сюда. Найджел, я думаю, его так зовут. Он бросается из-за деревьев, расплескивая воду на мелководье и хватает Ран вокруг талии.

Ран отрывается от своей атаки, когда Найджел хватает ее и поднимает. Камни скользят из ее рук и падают в воду. Несколько мгновений спустя, полдюжины гейзеров воды взрываются вверх, где камни упали.

«Она делает гранаты», — говорит Сэм. «Это должно быть полезно».

«Это плохо. Почему я не могла получить это?» — жалуется Даниэла, потирая голову.

Удерживая Ран одной рукой, Найджел машет нам. Остальные двое — Бертран и Флер — осторожно выходят из деревьев. Они оба держат могадорские бластеры. Я получаю странное чувство ностальгии, видя эту разномастную группу. Это то, как мы обычно выглядели после того, как переживали эти ранние стычки?

«Добрый день, внеземные союзники!» — весело кричит Найджел, продвигаясь к нам впереди остальных. «Чертовски долго вы добирались».

«Марина, ты должна успокоиться».

Наверное, это был плохой выбор слов. Я понимаю это сразу.

«Не говори мне успокоиться, Джон», — горячо отвечает она. «Я просыпаюсь. Я не знаю, где я. И это… этот ублюдок — это первое, что я вижу?»

Смертельно заточенная сосулька все еще витает в дюйме от видящего глаза Пятого. Я мог бы попытаться использовать свои силы, чтобы сбить ее вниз, но тут пятьдесят на пятьдесят, что я могу либо разоружить ее, либо случайно воткнуть ледышку прямо в лицо Пятого во время борьбы. Пятый тоже должен это понимать. Он совсем не двигается, словно замороженный, как и оружие Марины, он раскрывает руки по сторонам, чтобы показать, что он безоружен. На самом деле, он невооруженный и полностью голый.

«Ты в безопасности», — говорю я Марине.

«Прости меня, но это не так», — отвечает Марина.

Я оглядываюсь через плечо. Позади меня, дальше по коридору, есть дюжина вооруженных солдат. Их оружие не поднимается. Я не думаю, что они знают, что делать с этой сценой, но они все еще не очень приветливы. Девять стоит в нескольких футов впереди них, скрестив руки, рот закрыт. Я не должен ожидать, что он будет защищать Пятого. На самом деле, это, вероятно, проявление сдержанности в отношении Девятого, что он не подбадривает Марину.

«Мы находимся в секретной военной базе за пределами Детройта», — объясняю я Марине, сохраняя свой тон нейтральным. «Ты была ранен в битве с Сетракусом Ра. Я исцелил тебя, и ты отдыхала».

«Тогда Сетракус Ра все еще жив».

«Да», — отвечаю я. «Шестая причинили ему боли, хотя. Он еще не возобновил эти атаки. У нас есть время, не так много, но достаточно, чтобы спланировать наш следующий шаг…».

«А как насчет этого?» Сосулька бьет перед лицом Пятого для акцента. Пятый вздрагивает, сосулька движется опасно близко в ответ, и он снова непреклонно замирает.

«Мы захватили Пятого в Нью-Йорке. Он наш заключенный».

«Он не похож на пленника».

«Он помогал мне кое с чем. Сейчас он возвращается в свою камеру. Верно, Пятый?»

Взгляд Пятого мелькает в мою сторону. Он с трудом усмехается и осторожно наклоняет голову, чтобы он мог кивнуть. «Да», тихо говорит он.

Марина насмехается, когда говорит. Она поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и я вижу, что, смешавшись с яростью и смятением, которые появились, когда она увидела Пятого, она хочет мне верить.

«Пожалуйста, Марина», — говорю я. «Я знаю, что я делаю».

Медленно, но она начинает опускать сосульку. Как только она уходит от его лица, Пять бросается вокруг, ставя меня между собой и Мариной. Он смотрит на нее, со смесью страха и стыда на лице, затем суетится по коридору к Девятому и солдатам.

«Из всех ужасов войны, которые я видел, это самое худшее», — Девятый наблюдает, как голый Пятый приближается к нему. Некоторые из солдат хихикают. Я качаю головой — это именно тот комментарий, который мог бы успокоить Пятого.

К моему облегчению, Пятый расправляет плечи и не отвечает. Толпа солдат расступается перед ним, глядя и бормоча вслед. Пятый игнорирует их всех. На данный момент он, похоже, просто хочет вернуться в свою камеру по собственному желанию. Это хороший знак. Возможно, он научится выбирать свои битвы.