Татьяна Иванова - На перепутье миров

Голова раскалывалась, руки от уколов тряслись, как у параличной. Еле удерживая тряпку, Алекс начала елозить ею полы. Это было трудно, но она все-таки пыталась добросовестно работать. Потом плюнула, села в углу на перевернутое ведро, потеребила рукой уже ставшую ей родной цепочку на шее, которая, как всегда отдавала спокойствием и теплом, и нервно закурила…

Непроизвольно в памяти возник ее малыш. Та самая крохотуля, которую она так хотела и ждала. Она видела его лишь мгновение, потом он перестал дышать.

— Нет, нет, спасите его, спасите! Пожалуйста, я прошу вас! Сделайте хоть что-нибудь! Ну, хоть что-нибудь! — безудержно кричала Алекс, но врачи были бессильны…

…Она любила своего мужа. Наверное, любила. И он, наверное, любил ее. По-своему любил. Они познакомились в психиатрической клинике, когда Алекс было двадцать лет. Оба инвалиды, шизофреники. Оба периодически выходили из этого состояния и были нормальными людьми. Сначала, лежа каждый в своем отделении, они переписывались заочно, потом на воле встретились, месяц повстречались и расписались. Он был добрым и веселым. Но иногда шутил нелепо, по ненормальному…

Чуть больше, чем за месяц до родов, Юрий потащил Алекс на крышу тринадцатого этажа.

— Ты что, Юр, ты же знаешь, что я высоты боюсь!

— А я хочу, чтобы мой сын высоты не боялся, как ты! Сейчас мы это вылечим.

— Я, правда, боюсь! Очень!

— Я буду тебя держать. Неужели ты думаешь, я позволю случиться плохому?

— Ну, пожалуйста, не надо. В другой раз.

— Нет, сейчас. Поверь мне. Я знаю. Это надо сделать сейчас…

Обзор с крыши был хорош, что там говорить. Алекс видела перед собой огромный город, простирающийся далеко вокруг. Были видны парки, трамвайные линии, огромные супермаркеты и маленькие киоски. По улицам бежали крохотные, как муравьи, люди. Куда они спешили в такую рань, одному Богу известно. Беременная женщина с опаской выглядывала вниз, уцепившись за руку мужа.

— Нет, так не пойдет, — засмеялся Юрий, и Алекс с ужасом почувствовала, как ее отрывают от пола, и вот она уже висит в воздухе на высоте в тринадцать этажей от земли.

— Нет, нет! — у женщины сжималось все внутри, она боялась даже вздохнуть, — поставь меня на место, пожалуйста. Я сейчас умру.

— Не умрешь. Это закалит твой организм.

— Нет, только не это, — дрожа, просила она с мольбой.

Юрий, смеясь, не отпускал. Наоборот, то наклонял пониже, то снова поднимал вверх на вытянутых руках. Внезапно Алекс почувствовала острую боль в животе.

— А-а, — простонала она и потеряла сознание…

…Люди в белых халатах куда-то быстро везли ее на каталке. Перед глазами мелькали светло-голубые стены и серые испуганные лица.

— Ничего страшного, — Юрий бежал рядом и с радостной улыбкой пытался успокоить, — все будет хорошо.

Какая-то миловидная женщина-доктор потрогала живот и развела руками: «По моей части здесь ничего нет».

— А что? Аппендицит?

— А вдруг нет? А вдруг разрежем, а она умрет?

— Что делать? Анализы плохие. Наверное, аппендицит.

— Надо спасать. Будем резать?

— Будем.

Все эти слова Алекс слышала почти в бессознательном состоянии, и ничего не воспринимала, даже не могла понять, что происходит.

— Помогите мне, — только шептала она, когда ее везли в операционную.

— Поможем, обязательно поможем, — уверенно говорил хирург.

— Не бойся, девочка, — успокаивал и анестезиолог, вводя наркоз.

— Ты у меня не первая, — улыбался хирург, — Я уже нескольким беременным в большом сроке аппендикс удалил. Некоторые моим именем сыновей назвали. Может, и ты назовешь? Запомни, меня зовут Виктор Степанович. Запомнила? Вик-тор Сте-па-но-вич, — дальше для Алекс все шло, как в замедленном кино…

…Проснулась уже в палате. Болел живот. Алекс подняла простынь. Ее правый бок был заклеен пластырем, из которого торчала тоненькая оранжевая трубочка.

— Алекс, хочешь водички? — спросила женщина напротив.

Интересно, откуда она знает ее имя?

— Мы знакомы?

— Когда тебя привезли, то сразу разбудили и спросили: как зовут? Ты сказала: Алекс, — засмеялась собеседница и подала ей чашку с водой.

— Только много не пей. Глоточек. И, пожалуйста, не говори врачам, а то мне влетит. Пить тебе пока нельзя, а я ведь знаю, как хочется после наркоза.

— Вам тоже удалили аппендикс?

— Да, вчера.

— И вы уже ходите?

— Потихоньку. Несложная операция. Ты тоже завтра встанешь.

— А вы не знаете, как она отразится на беременности?

— Не знаю, это только доктор может сказать.

Но доктор к Алекс не пришел. Ни сегодня, ни завтра, ни месяц спустя. Того доктора, который просил запомнить его имя и назвать им родившегося малыша, она не увидела больше никогда. Вместо него явилась медсестра и сказала:

— Вам по ошибке сделали операцию, но поскольку аппендикс у вас в хорошем состоянии, удалять его не стали. Поэтому трубочку мы вытащим, и вас перевезут в гинекологию. Запомните, что у вас шрам есть, но аппендикс не удален. Если когда-нибудь возникнет подозрение на аппендицит, не забудьте сказать об этом врачам…

— Грузите в машину сначала беременную, а потом покойника, — громко кричала медсестра санитарам, — Покойника раньше вынимать.

— А может, мы их по очереди переправим? — пытался возразить один из санитаров, глядя на несчастное лицо Алекс.

— Еще чего не хватало, два раза машину гонять. Ничего, доедет с покойником.

— Сыночек, — шептала женщина, глядя на ноги умершего человека, лежащие прямо перед ее лицом и с нежностью гладя себя по животу, — потерпи, потерпи, родной мой. Мы это выдержим, мы это обязательно выдержим…

…Рана долго не затягивалась. Алекс не могла подняться ни на второй день, ни на пятый, ни на десятый. Она потихоньку теряла силы и кровь.

— Швы то и дело расходятся, — беспокоились врачи, — Кровь не перестает сочиться. У нее гемоглобин настолько низок, что есть угроза потерять обоих. Срочно нужны доноры.

— Кровь редкая, четвертая, да еще резус отрицательный. Сразу несколько доноров найти будет сложно. Как только попадутся, быстренько делайте анализ на сифилис и вливайте.

— А полное обследование?

— Некогда. Пока будем обследовать, женщина умрет…

…Через месяц Алекс смогла подняться на ноги, но ее ждали несколько «сюрпризов»:

«Сань, извини, я полюбил другую. Оставляю тебе квартиру, имущество, но сам ухожу».

«Женщина, вы, конечно, можете подавать на нас в суд, но мы спасали вам жизнь. А то, что один из доноров был болен гепатитом С, мы не могли предположить…»

«Спасти вашего малыша не удалось, он был слишком слаб…»…

… — Ты почему не моешь? — санитарка протиснулась в полуоткрытую дверь туалета, — тебе, что было сказано? Или хочешь, чтобы тебя снова мужики отмутузили? Так мы это быстренько устроим. Ну-ка сейчас же за тряпку, а то Веру Сергеевну позову.