Татьяна Иванова - На перепутье миров

— Вот черт, так некстати, — посетовала Алекс, — Болеть в незнакомом месте небезопасно. Саечка, пожалуй, мы никуда не пойдем. Просто полежим. Хорошо?

— Чиу! — с пониманием отозвалась птица и слетела с плеча изможденной женщины. Но не улетела, а начала перепрыгивать с места на место, оставаясь рядом.

— Блин, как хреново! — Алекс опустилась в пахнущую свежестью траву. Земля источала тепло, но ей было холодно до жути. Похоже, поднялась температура. Хотелось натянуть на себя что-то теплое, но ничего теплого не было, оставалось просто свернуться калачиком и обнять себя руками.

— Мне плохо, очень плохо, — шептала бедняга, — Господи, помоги мне! Помоги!

Но Бог не отвечал на ее мольбы, и ни одно разумное существо не пришло на помощь. Лишь Саечка скакала вокруг и выводила свою песенку:

— Чи-чи-у, чиу!

Жар продолжал одолевать, затуманенный разум сворачивало в трубочку, постепенно начало уходить сознание. Обрывки памяти мысленно поймали забытый образ матери смутной картинкой из детства: она, маленькая девочка, сидит на кровати, мать перед зеркалом расчесывает волосы.

— Мама, мамочка, — в бреду пробормотала Алекс, — я люблю тебя! Не бросай меня, не улетай снова на небо…

Потом перед глазами проплыли черные мохнатые тучи, они опустились на землю, превратившись в огромных птиц-монстров, и стали со звериной яростью рвать какое-то существо, которое издавало нечеловеческие вопли…

Алекс не знала, сколько времени провела без сознания. Очнулась она от желания попить воды. И, словно угадывая ее мысли, лицо защекотало, и на губы упала капелька живительной влаги. Женщина с трудом открыла глаза. Возле лица сидела Саечка. Оказывается, это она принесла в клюве водички.

— Милая, спасибо тебе.

Состояние было отвратительным, но озноб уменьшился. Воздух был прохладен и свеж. Вечерело. Алекс, дрожа от слабости, поднялась на четвереньки и подползла к воде. В речной зеркальной глади она увидела отражение худой изможденной женщины.

— Это я? Килограммов пять как не бывало, — грустно улыбнулась она птичке, прыгающей рядом, — Надо поесть, чтобы появились силы идти дальше.

В поисках пищи она осмотрела округу. Рядом росла трава, которую довелось попробовать накануне. Сорвав несколько веточек, начала жевать.

— Хочешь? — протянула листочек и Саечке.

Та испуганно отлетела в сторону…

Отключилась Алекс так быстро, что даже не почувствовала этого. А открыв глаза, вновь увидела себя в городе челоручиков.

Город был разрушен. Постройки превратились в руины, а вместо веселых и энергичных людей суетилось небольшое скопище калек. У некоторых не хватало одной или двух рук из шести, другие и вовсе остались однорукими и одноногими. А еще у каждого шатра лежали трупы. Горы трупов. Это было жуткое зрелище, и по телу Алекс пробежали мурашки. Лишь некоторым повезло остаться целыми и невредимыми. Они усердно восстанавливали жилища, убирали мусор и продолжали строить стену, предназначение которой было теперь понятным.

Алекс не знала, что сулило ей повторение сна, не ведала, так ли она не видима, как в прошлый, поэтому, осторожно ступая, она подошла к небольшой кучке работающих челоручиков и громко произнесла:

— Здравствуйте, люди добрые!

Ноль внимания в ее сторону был исчерпывающим ответом.

Вдруг огромная тень окутала ее в объятья, повеяло холодом. От неожиданности и ужаса Алекс замерла, потом задрожала и, наконец, почувствовала, как по ногам течет теплая жидкость. А тень задержалась на ней лишь секунду, потом спокойно поплыла вперед. И Алекс поняла, что заставило ее обмочиться от страха. Через ее тело, даже не заметив, прошагал богатырского вида челоручик с бревном в руке. Бедняга даже не подозревал, причиной какого бедствия явился.

— Ну, блин! Такого позора со мной еще не случалось. Разве что в психушке на вязках. Хорошо, что никто не видел, — горько усмехнулась Алекс, — Ладно, высохну. Главное, не допускать в дальнейшем подобных «подвигов», а то глядишь, и в привычку войдет.

И она пошагала навстречу новым впечатлениям. Уже скоро наткнулась на красавца-мастера игрушек. Он сидел на той же скамеечке и с грустью смотрел на небо. У женщины замерла душа — из рукавов его рубашки нелепо выглядывали короткие культяпки. Алекс стало безумно жаль его. Она подсела рядышком и стала ласково гладить воздух в том месте, где находилось лицо. Только сейчас она заметила, до чего красивыми были его глаза. Цвета утреннего неба, огромные и блестящие…

Неожиданно почернело небо, и пошел дождь. Это вызвало в челоручиках неописуемый восторг. Все радостно засуетились, стали подставлять под струйки свои незажившие раны, вытаскивать под дождь трупы. Алекс недоумевала. Она с интересом наблюдала за происходящим

— Батюшки! Что за чудеса? — Алекс не могла сдержать эмоций, потому что увидела невероятное зрелище: у искалеченных челоручиков на глазах отрастали потерянные ими руки, ноги, другие органы. И чем сильнее шел дождь, тем быстрее происходил процесс регенерации. А потом начали, оживая, подниматься убитые. На радость женщине, мастер вновь стал стройным, шестируким красавцем. А дождь шумел и бушевал в полную силу, заливая землю и всю округу…

— Чи-чиу, чи-чиу, — тревожный вопль Саечки заставил Алекс проснуться и вернуться к ненавистной речке, где нет людей и ничего похожего на разум. Лишь небо озарялось сиреневым рассветом, и от его светло-лиловых искр вода в реке казалась хрустальной. Состояние Алекс заметно улучшилось. То ли от приятных видений, то ли от сонной травы, то ли просто пришла пора.

— Ну, Саечка, зачем разбудила?

— Чи-чиу, чи-чиу! — настаивала птица. Она вела себя странно и навязчиво. Клюнув Алекс в макушку, отлетела подальше, а, видя, что женщина не реагирует на ее «сигналы», повторила это еще раз.

— Ну что? Ну что тебе от меня нужно?

Саечка снова чирикнула и отлетела в сторону, словно звала за собой.

— Ну, хорошо, идем, — Алекс поднялась. Птичка полетела к небольшому леску. Периодически она возвращалась и призывно поторапливала:

— Чи-чиу, чиу!

— Ну, что чиу? Иду, иду. Я не робот, быстрее двигаться не могу.

Через несколько минут Алекс с Саечкой оказались перед густыми зарослями колючего кустарника. Несмотря на коричневый цвет, листья по форме напоминали малину. И, на радость изголодавшейся женщине, ветки были усыпаны спелыми ягодами, пусть не красными, а черными, но с запахом малины. Саечка первой подлетела к кустику, села на веточку и начала с аппетитом клевать. Алекс осторожно положила одну на язычок. Вкусно!

— Саечка, это малина! Настоящая! М-м-м, объеденье! — Алекс срывала пригоршни и с жадностью засовывала в рот, — Значит, ты, втихаря от меня, поклевывала такую вкуснотищу, а я давилась сонной травой? Ох, и Саечка! Ох, и хитрюга!