Татьяна Иванова - На перепутье миров

Сознание вернулось не скоро. Потому что вокруг Алекс было уже светлее. Туман рассеялся. Видимость стала много лучше, и то, что открылось взору, напоминало труд узников фашистских лагерей. Несколько сотен изможденных оборванных мужчин разного возраста: и совсем молодые, но жутко обросшие и небритые, и древние старики с длинными бородами — приводили в действие непонятный механизм.

В центре — огромное, горизонтально лежащее колесо со множеством ручек, этакий штурвал, который крутили, медленно передвигаясь голыми ногами по разбитой земле, привязанные к ручкам люди. В сторону от колеса отходила толстая труба, из которой в широкие чаны тонкой струйкой стекала вода. Когда жидкость в сосудах доходила до краев, появлялись несколько растрепанных, чумазых женщин в рваных платьях и уносили ее за скалы. Ослабевшие люди работали медленно, плохо, и их все время подгоняли звонкими ударами хлыстов десятки черных великанов. Удары сыпались направо и налево, свист хлыстов разносился по округе, а стоны и плач несчастных, и их тела, покрытые кровавыми ссадинами, были доказательством тому, что удары эти были далеко не шуточными.

«Е-мое! — в душе посетовала Алекс, — вот и довелось попасть в рабство».

В этот момент один из работающих пленников споткнулся и сразу же получил по спине сильный удар хлыстом. Мужчина закричал, застонал, потом упал. Колесо, не останавливаясь ни на секунду, потащило беднягу по кругу. Сначала он хотел подняться на ноги, но непрекращающееся движение не позволило ему этого сделать, и через несколько минут он пополз за своим рабочим местом на коленях, но не успевал попадать в общий ритм. Узник кряхтел, хрипел и, наконец, беззвучно откинулся, а его бездыханный труп потянуло вслед за другими идущими впереди него рабами. Колесо в тот же миг остановилось. Один из надсмотрщиков быстрым движением оторвал мертвого от рабочего места и отбросил в сторону. А двое других подтащили его к глубокой яме и сбросили туда. Тут же из глубины рва раздались характерный звук смачно жующих огромных челюстей, потом громкое глотание и, вводящая в оцепенение, страшная отрыжка. Заключенные в страхе посмотрели в сторону ямы. Оттуда вылетели кровавые ошметки. То, что умерший узник пошел на корм какому-то страшному животному, не оставляло никаких сомнений.

Алекс, засмотревшись на этот кошмар, не успела ничего сообразить, так как в мгновение ока оказалась привязанной к освободившемуся месту, и работа возобновилась.

Первые движения по кругу показались ей сном. Она не могла прийти в себя, работала на «автопилоте», потеряв не только чувство ориентации, но и дар речи. Но потом потихоньку начала приходить в себя, и вскоре почувствовала, насколько нечеловечен был труд. Пройдя несколько полных кругов, обнаружила на своих ладонях кровавые мозоли, а босые ноги быстро разбило о камни.

«Вот я лохушка, — мысли заработали, — чего выкладываюсь? Надо просто делать вид, что стараюсь».

И она бросила давить на свою ручку, но в тот же миг почувствовала, как что-то острое впилось в ее ноги. Словно кто-то всадил в них наточенные грабли. Алекс оглянулась, и вдобавок получила еще и удар хлыстом.

«Ага! — подумала пленница, — так эти сволочи продумали, как не дать рабам симулировать? Ну, гады!»

Поскольку халтура не прошла, женщина, потихоньку начала со всей силы давить на ручку.

«Почему я попала не к женщинам? Что за несправедливость?» — едва поспевая за мужчинами, она пыталась что-нибудь понять для себя.

Заодно кидала взгляды на изредка появляющихся возле трубы женщин. Наконец, догадка пришла. Все женщины были одеты в платья, сарафаны или юбки. Алекс же была в пижаме. К тому же, накачанные торс, руки и ноги, вероятно, сыграли не последнюю роль в ее «трудоустройстве».

«Вот, черт! — Алекс, уставала все больше и понимала, что долго ей не протянуть. Прошло около суток, а у нее подкашивались ноги, кружилась голова и дрожали руки, — Как же мне дать понять этим уродам, что я не мужик? Может, они облегчили бы мне жизнь хоть чуть? Блин, какое же тяжелое это проклятое колесо! Как же эти бедняги трудятся здесь, судя по их виду, долгое время? Неужели и меня ждет их участь?»

Слезы капали из глаз женщины. Ей было так жаль себя, что даже сердце щемило:

«Ведь я молода. Почему я должна погибнуть в этом черном мире? Я готова искупать свои грехи, но не таким страшным образом. Неужели нет никакого выхода? Неужели нет возможности спастись? Или убежать? Или хотя бы умереть, не мучаясь?»

Резкий звук, похожий на звон колокола, прервал ход ее мыслей. Колесо остановилось, надсмотрщики стали отвязывать людей и сгонять в кучу. И хотя у громил было не шесть рук, как у челоручиков, даже своими двумя они управлялись так быстро, что их действия невозможно было поймать человеческим взором. Отвязав пленников, великаны хлыстами погнали их, словно стадо, за скалы. Туда, откуда появлялись женщины. Впрочем, ни одной из них сейчас там не было. Перед узниками лишь стояли большие каменные корыта, наполненные плохо пахнущей жижей. Прозвучал еще один сигнал, и люди, сбивая друг друга, бросились к кормушкам и стали спешно поедать то, что было внутри. Алекс толпой снесло с ног, но поскольку сил у нее не оставалось, она понимала, что надо хоть немного подкрепиться. Плача и толкаясь локтями, она вместе со всеми стала руками черпать жижу. Вкус и запах еды больше напоминал помои и вызывал тошноту, но женщина, справляясь с брезгливостью, продолжала есть. Конвоиры равнодушно наблюдали за процессом, изредка взмахивая хлыстами, чтобы стукнуть то одного, то другого пленника.

Через несколько минут верзилы погнали всех на рабочие места. Колесо завертелось с новой силой, узники заработали быстрее. Алекс почувствовала непонятный прилив сил, словно наглоталась анаболиков. Скорее всего, в пищу было добавлено что-то, заставляющее рабов лучше работать.

Через некоторое время появились женщины. Они снова стали носить тяжелые сосуды с водой. Алекс обратила внимание на понурые женские лица. Одно из них показалось знакомым. Она развернула голову и напрягла зрение, чтобы рассмотреть получше, но тут же получила сильный удар хлыстом по спине.

— Блин! Да больно же! Вот козлы! — Алекс попыталась отмахнуться головой, но новый удар сбил ее с ног. Это было так унизительно — долгое время ползти на коленях за другими по кругу. Поэтому, преодолевая боль, она с трудом поднялась на ноги и последовала за другими. Желание крутить головой отпало…

— Раз! Два! Три! Раз! Два! Три! — Алекс шла, вслух отсчитывая шаги, тянула нелегкую ношу, не замечая ни времени, ни соплеменников, разделяющих с нею участь, ни верзил-надсмотрщиков, ни всего окружающего ее мира. Проходили часы и дни, ничего не менялось, облегчения не наступало. Однако голова постепенно приучилась работать в этом режиме, и стали появляться последовательные мысли.