Константин Фрес - Старая эльфийская сказка

Иногда, озорничая, Гурка отправляла следующую стрелу прямо в оперение предыдущей, расщепляя ее, и этим метким выстрелам мог позавидовать любой Эльф.

Поначалу Король молча наблюдал, как Гурка целилась, как оттягивала тугую тетивы, ту самую, что мастер делал ему, по его руке и силе.

Но когда Гурка поразила мишень и раз, и два, и три, Король не стерпел.

— Вы прекрасная охотница! — сказал он, подходя ближе,

Гурка обернулась, щуря глаза на ярком солнце.

— Я рождена ею, — дерзко ответила она, оправляя нарядную новую курточку, ловко сидящую на ее тонком теле. — А вы что тут делаете?

Королю это не понравилось.

Вольное обращение с ним Гурки показало ему, что он по-прежнему ей неизвестен.

И, более того, она им не интересуется, и даже не хочет узнать имени настойчивого собеседника.

— Я? — переспросил Король, подходя ближе. — Я обхожу свои владения. Любуюсь своими охотничьими угодьями, и своим городом. Дозволите?

Глазки Гурки стали круглые, как монетки. Король, вопили ее изумленные глаза, это Король?!

Однако, она не стушевалась.

— Ваше величество, — она церемонно поклонилась и даже опустив перед ним одно колено в траву — так кланялись перед Королем дамы при дворе. — Извините мне мою дерзость.

Но и только.

Раскланявшись с Королем, как того требовал этикет, она вернулась к своему занятию.

— Ты хочешь стать лучшей охотницей в Городе? — спросил ее Король, наблюдая, как ее стрела поражает в десятый раз мишень.

— Нет, вовсе нет, — ответила она, опуская лук. — Я хочу уйти к Священному Источнику, и там испросить его благословения и помощи.

От одного упоминания об Источнике Король отпрянул на шаг.

— И ты... ты не боишься? — произнес он.

В отличие от Гурки, он знал, что Источник, Душа Богов, вовсе не добр, как того можно было ожидать. И просьбу кого бы то ни было исполняют по-своему.

И так же он и не догадывался даже, что с Гуркой Источник уже сыграл свою злую шутку, и терять ей действительно нечего.

— Чего мне бояться? — горько усмехнулась та, ощущая сонное дыхание Терновника в себе. — Тот, кто боится, так и останется ни с чем.

— А что ты хотела бы получить? Чего ты лишена? — вкрадчиво поинтересовался Король.

— С вашего позволения, — гордо ответила Гурка, опустив королевский лук, — я лишена права быть вместе с моим возлюбленным. Мы разлучены с ним так крепко и надежно, что никто — даже вы, силой своего указа, — не сможет нам помочь воссоединиться. Нам выставлено непростое условие; я долго размышляла над ним, и, наконец, поняла, как его соблюсти. Но сделать это нужно именно у источника. Для того я хочу отправиться в путь.

Вмиг Король сообразил, что к чему.

Конечно, он не знал всего, и даже не догадывался.

Но то, что Ночной Терновник ему не соперник, он сообразил сразу, как и то, что некая непреодолимая сила удерживает Гурку от воссоединения с ее любимым, кем бы он ни был.

— А если, — произнес Король, — священный Источник потребует от тебя твоей жизни?

— Что же, — вздохнула Гурка тяжело, — я прожила среди людей долгий век. Я знаю, что жизни многих из них обрываются гораздо раньше, чем эльфийский долгий век. Но и за это короткое время они успевают влюбляться и стать счастливыми. Я тоже хочу счастья — хотя бы на краткий миг!

Смелость Гурки, словно горячее красное вино, ударила в голову Короля.

Возможно, он и сам хотел сходить к Священному Источнику и спросить, не ошибается ли он в жизни своей.

Но у него не доставало смелости. Слишком много у него было в жизни, и многое должно было случиться, и слишком много он мог потерять.

Свой город и свое золото; своих подданных и свой дом, богатый и большой.

И, наконец, свою королеву — с удивлением вспомнил он о том, что она у него есть, его прекрасная королева, которую он когда-то любил больше чистого утра, больше глотка воздуха.

Но что-то произошло — наверное, это тоже было недобрым колдовством Источника, наделившего Гурку странной, колдовской прелестью, — и Королева уже не волновала сердца короля. Он ощутил холод в своей душе и ненависть к ней, словно она была в чем-то перед ним виновата.

Виновата в том, что он провел с ней долгий век; виновата в том, что он не свободен; виновата в том, что никого прежде он не видел, кроме нее.

— Дитя мое, — вкрадчиво произнес Король, — а ты знаешь, что все, чего бы ты не попросила у Источника — все сбудется? Только нужно подарить ему кровь. Кровь существа, убитого тобою. Молодого оленя, например.

— Вот как? — Гурка в восторге потрясла луком. — Вот как?! Значит, я все смогу исправить?! Все?!

Глава 18

Конечно, в словах Короля был подвох.

Одним лишь богам известно, отчего помутился его разум и зачем он тотчас же придумал план обмана, да только он придумал его.

Он не сказал Гурке, что по преданиям Священный Колодец исполнял желания тех, чью жертву принимал. В то, что маленькая нежная Гурка сама, в одиночестве, отправится в лес и там добудет зверя для Колодца, Король не верил.

Терновник не мог идти с нею — так подумал Король.

И потому он предложил Гурке свою помощь.

— Я знаю, что дорога до Колодца будет далека и трудна, — сказал Король вкрадчиво. — А ночная охота не для ваших нежных рук. Ваш пыл и ваша смелость тронули меня и я искренне хочу вам помочь. Так позвольте мне добыть для вас оленя!

Дальше Король рассчитывал на то, что Гурка, вырезав сердце у зверя, приблизится к Источнику и даст ему испить свежей крови. Конечно, она истово будет просить о своем возлюбленном, о Ночном Терновнике.

Сам подходить к Священному Источнику Король не решился бы никогда.

Он не был трусом, но то чувство, что двигало им, что заставляло его совершать все эти поступки, не было так уж сильно. Нет, он не мог рисковать.

Но он верил в то, что когда его стрела или нож сразит зверя, что когда он склонится над своей добычей и вдохнет запах еще живой крови, его желание, произнесенное над умирающим животным, передастся Священному Источнику.

Это будет его жертва; хитрец хотел подменить ее.

Но Гурка, может, осознанно, а может, и ничего не подозревая, отвергла его помощь.

— Я однажды ходила к Источнику и ничего хорошего из этого не вышло, — ответила она. — И мне было бы неприятно думать, что из-за меня пострадал еще кто-нибудь. Нет, Ваше Величество. Я не хочу вашей помощи. Никто не должен касаться Священной Воды — и даже тени ее, и даже самой памяти об этом месте просто так. Это не к добру.

И, какие бы доводы не приводил Король, Гурка оставалась неумолима: она твердо стояла на своем, а потом и вовсе откланялась и ушла.

И всю эту сцену наблюдала Королева.

Нужно сказать, что она решила разузнать сама, куда это так часто ездит Король в одиночестве — и в таком ли уж одиночестве он, как о том говорят его слуги.