Юлия Пушкарева - Осиновая корона [СИ]

Маури задал ей требовательный, по-профессорски строгий вопрос.

— А сама ты готова предложить Инею что-то иное, подруга дракона? Не втянешь ли ты его в ту же свару, если оставишь на востоке Обетованного?

— Я… — Уна замялась. Маури ударил по больному месту: это и её саму давно мучило. — Думаю, что…

— Иней? Иней?!

Хвойная ширма взметнулась, и из соседней комнаты вылетел взъерошенный, потирающий глаза боуги — меньше своих родителей, меньше человеческого ребёнка. Уне не верилось, что такое крошечное существо ничем не больно и может передвигаться. Его рыжая шевелюра вилась ещё неистовее, чем у матери, а глаза отливали зеленью, как у отца. На плече у мальчика сидел ёж.

Руми затараторила с обвинительными интонациями, но мальчик тоже не умолкал; оба отличались голосистостью, так что Уну вскоре потянуло заткнуть уши. В речи ребёнка повторялось чужеземное слово — Иней.

— Это, видимо, Тим. Он говорит, что Кринкри, его друг-Двуликий, разбудил его, чтобы сообщить о людях и маленьком драконе, — взглянув на ежа, Шун-Ди тепло улыбнулся. Ещё бы дружба с оборотнем не умиляла его. — Спрашивает, верно ли расслышал имя. И как нас с тобой, Уна, зовут. И будем ли мы на сходке. И дышит ли Иней огнём… — улыбка Шун-Ди стала беспомощной. — Слишком много спрашивает. Полагаю, продолжить придётся не здесь.

Ночь выдалась нечеловечески долгая. Уна подозревала, что под холмом боуги могут замедлять время по своей прихоти. Что ж, для их сходок удобно — при свете дня эти буйные скачки, хороводы и заигрывания меж мужской и женской частями посёлка (без учёта супружеских связей — если они тут вообще имеют весомое значение) любого ти'аргца ужаснули бы неприличием.

И всё-таки хорошо было сидеть у костра, положив ноги на сосновые корни, и вдыхать горький дым. Звёзды перемигивались в небе — созвездия располагались иначе, чем привыкла Уна. Боуги веселились, болтали или грустили кому как вздумается — свободы им было не занимать; по кругу ходили бутыли и чаши с золотистым, искрящимся напитком, который сначала обжёг Уне горло, но потом разбежался по телу теплом и прояснил мысли. Шун-Ди использовал его название на языке боуги — такое длинное и малопроизносимое, что она не отважилась повторять.

— Похоже на хьяну, но крепче, — заметил миншиец, сделав большой глоток. Несколько капель попало ему на бородку; Уна ощутила глупое, немного злое желание — смахнуть их на глазах у Лиса… Жаль, что его тут нет.

Пожалуй, если встать, её будет пошатывать.

— Я ни разу не пробовала хьяну, — задумчиво призналась Уна. Иногда, разжившись лишним золотом, миншийскую роскошь покупал дядя Горо — но племянницу, естественно, и близко не подпускал.

— И не нужно, — проворковал лорд Ривэн, осторожно забирая у неё полупустую чашу. — Нет в ней ничего особенного. Слухи преувеличивают.

Он что, считает её пьяницей после того обморока в замке Заэру?… Эта мысль рассмешила Уну. Нет уж, скорее — не умеющей пить хмельное.

Она подтянула к себе ноги, обняв колени, и стала смотреть на парочку, кружившуюся в танце по другую сторону костра. Языки огня — вновь зеленоватого, сотворённого магией — то скрывали их, то опадали. Башмачки пухленькой девушки-боуги, казалось, не касались земли; у её кавалера пол-лица было чем-то перемазано (возможно, вареньем, сиропом или ореховой пастой — плоский стол-пень посреди поляны ломился от сладостей), но он, как истинный аристократ духа, не обращал внимания на этот изъян.

— Маури беседует с другом, — заметил лорд Ривэн, склонившись к ней. В тени сосен, около знакомой Уне сухопарой фигурки, виднелась тень рогов. — С тем, который… Хм…

— С оленьими рогами, — Шун-Ди выручил растерявшегося лорда. — Его зовут Агапи, они соседи. Маури нас представил.

— Вот как, — без выражения сказал лорд. Ему, видимо, было всё ещё сложно ничему не удивляться — по привычке, приобретённой в Дорелии за годы благополучной жизни. Уне стало жаль его.

— А вон тот, с животом как бочка, — это ведь Толстый Трамти?

Шун-Ди кивнул. Его смуглое лицо блестело от испарины после изнурительных переводов: кожа отражала извивы костра. Имя напомнило Уне о чём-то важном, и она вздохнула.

— Иней сейчас у него, верно? Когда я… мы сможем его увидеть?

— Когда боуги решат, как им поступить с нами, — смиренно ответил Шун-Ди. — Когда определятся, не будем ли мы угрожать Лэфлиенну, если они нас отпустят.

Кривые брови лорда сошлись на переносице.

— С какой стати они решают это? Мы что, их слуги или пленники?

— Нет, мы — гости, которые явились под холм незваными, — миншиец грустно улыбнулся. — Для них это подчас хуже, чем пленники или рабы.

Уна волновалась по иному поводу:

— Но они же не могут забрать Инея?

Шун-Ди помолчал, прислушиваясь к простеньким, но жизнеутверждающим звукам дудочки: боуги в куртке с яркими рубиновыми пуговицами играл и приплясывал вокруг стола-пня. Пытается уловить Лисовы напевы?… Уну смутила собственная досада от этой мысли.

— Не знаю. Правда, не знаю. С их точки зрения, у тебя мало прав на него, — мягко, но прямо сказал он. — А у народов запада — достаточно. Иней принадлежит этой земле.

— С чего бы, раз он вылупился в море? — запальчиво икнув, воскликнул лорд Ривэн. Он тоже успел захмелеть — то ли от искристого питья, то ли от воспоминаний. — В море у нашего материка!

— Иней вообще никому не принадлежит, — сказала Уна, тщетно стараясь привести в порядок голос. Ей не хотелось показаться развязной, а тем более — уязвимой для трюков боуги. — Он свободен, как всякое разумное существо в Обетованном.

Здесь правят тёмные боги, — снова прошелестело у неё в голове.

Верно: не только в Обетованном. Есть другие миры с другими судьбами. Пройдёт, наверное, немало времени, прежде чем она сможет это осознать.

И она договорила то, что до этой ночи боялась признать вслух:

— Пусть выбирает сам. Если захочет остаться на западе, я не стану препятствовать. Но и боуги не должны мешать, если Иней захочет остаться со мной, — она уронила голову на чьё-то плечо (вроде бы Шун-Ди); от огненного тепла, напитка и длинных, вразнобой, песен горластых жителей Паакьярне её начала морить дрёма. — Единственный выход — поговорить с ним… Шун-Ди, передай мне, пожалуйста, сливу.

Шун-Ди опешил, но сливу передал.

— Ты разговариваешь с Инеем? Давно?

— Нет, с корабля, — Уна, не глядя на него, надкусила тонкую кожицу. Почему мысли путаются, именно когда нужно столько всего обдумать? — А потом мы пойдём к драконам… Так, Шун-Ди? Маури сказал — они должны знать, где мой отец. Помнишь? На седьмом вопросе, если я не путаю…

— Правильно, — чтобы ей было удобнее, Шун-Ди ссутулился и терпеливо смахнул с ворота сливовый сок. — На седьмом. Но от Паакьярне не так просто добраться до жилищ Эсалтарре, и к тому же они разбросаны по всему материку. Нам понадобится проводник.