Юлия Пушкарева - Прорицатель [СИ]

— Нет.

— Отлично. Ты отнёс им что-то? Еду, деньги, сведения?

Мезор ощутил себя преступником на допросе.

— Немного денег... Это неважно.

— Да неужели? И сколько же?

— Три сотни золотых, — скрывать не было смысла. Айрег слабо застонал.

— О милосердные несуществующие боги, надеюсь, вы простите меня за то, что я дарю Сини градоправителя-идиота... Ты мог ограничиться хотя бы сотней? Я полагаю, для них и двадцать серебряников — целое состояние.

— Это мои личные деньги, Айрег. Им они нужнее.

— Ты уверен? А скольким людям негде укрыться от снега и дождя? Сколько сирот, сколько юродивых, калек? Сколько нищих шатается от деревни к деревне, от фермы к ферме? Почему им ты не раздаёшь городское золото? — Айрег снова зашёлся в кашле, и Мезор налил ему кружку. — Пожалей тогда фальшивомонетчиков, воров, гулящих девиц, разбойников... Пожалей их, Мезор. Ты же сама доброта.

— Это бессмысленный разговор. Просто мы поступили с тем парнем неправильно. Он ничего не сделал.

— Ты не знаешь, что он сделал или не сделал. И я не знаю. Но его жизнь поставила бы под угрозу весь Город, если не нечто большее. Нельзя недооценивать Цитадели. Короли не искали связей с ними и жестоко за это поплатились.

— Может быть, он жив.

— Тогда нас ничто не спасёт. Мы и так позорно упустили его.

— Если он до сих пор у Отражений, Близнецы не достанут его там.

— Близнецы достанут его везде, — Айрег тихо зашипел и схватился за грудь, комкая сорочку. — Уходи. И пришли ко мне казначея.

Они отправились в путь на следующий день. Мей собирался недолго — с того дня, как он покинул Город-на-Сини, вещей у него в общем-то не прибавилось. И всё-таки вскоре его мешок заметно потяжелел: Отражения, даже совершенно незнакомые, приносили ему на прощание кто кулёк орехов, кто засоленных овощей, кто амулет на удачу... А от Деос перепало даже несколько куриных крылышек, и, глядя на них, Мей замирал в предвкушении — несколько месяцев он не притрагивался ни к мясу, ни к птице. В ответ на всё это он благодарно кивал и улыбался, стыдясь того, что даже не удосужился выяснить, как будет «спасибо» на языке Долины.

Кроме того, по распоряжению Старшего им отдали двух прекрасных быстроногих коней и никудышного ослика под поклажу.

Прощаясь с этим местом, Мей испытывал смешанные чувства. По сути дела, уезжать ему не хотелось; он признавался себе, что не прочь когда-нибудь вернуться сюда и закончить своё обучение как следует, без спешки и страха.

Страха... Вскарабкиваясь в седло, он вспоминал песню Анны зимней ночью и понимал, что она не о нём; он не герой, а трусливая крыса, которая непрерывно где-то прячется. Беспомощная, неспособная сопротивляться, обречённая умереть. И за это время он не стал сильнее. Возможно, узнал больше, но это не прибавило шансов выжить при встрече с Близнецами. Это не спасёт его дом и друзей, не избавит от гибельного Дара. Он бы погиб от руки одержимого ребёнка, заблудившись в Зеркальном доме, если бы не Деос. Просто смешно. Кому какой прок в таком прорицателе?

— Готов? — к нему подъехал Веттон, необычайно статно державшийся в седле. Его багровый плащ был подбит горностаем и сверкал вышитым гербом Ниисов — золотистым снопом колосьев. Земли по берегам Зелёной реки славились своим изобилием.

— Да.

— С Гэрхо попрощался?

— Да, — повторил Мей. Прощание вышло скупым и скомканным; Гэрхо лишь похлопал его по плечу и пожелал: «Ну, счастливо, человечек». А Мей сказал «Спасибо», думая, что у него, наверное, не бывало друга надёжнее. Кроме Теига, конечно. — Веттон...

Тот взглянул на него вопросительно. Мей заметил, что выглядит он гораздо более оживлённым, чем обычно; должно быть, это от скорого возвращения.

— Я хотел бы кое-что уточнить. Ты правда уверен в том, что делаешь? Может, Гэрхо не рассказывал тебе...

— О духах-близнецах, которые охотятся за тобой из-за твоего Дара?... Рассказывал. Но ты просто не видел Ниис, — он снисходительно усмехнулся. — Поверь, у нас достаточно сил, чтобы защитить деревенщину-пророка.

— Я не об этом. Не о себе. Я ведь могу навлечь беду на твою семью.

Веттон начинал злиться; его конь нервно загарцевал, красиво перебирая мускулистыми ногами.

— О Прародитель, какая чушь... Ну наконец-то!

Последнее восклицание было явно обращено не к Мею, а к кому-то за его спиной. Он оглянулся и увидел ещё одного приближающегося всадника... Точнее, всадницу. Её тёмно-синий плащ стелился по спине вороного коня, как роскошная попона, а тонкие руки были затянуты в перчатки из грубой кожи. Анна. Мея охватила ребяческая, неконтролируемая радость, смешанная со жгучей досадой.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он, догадываясь, каким будет ответ.

Анна изумлённо подняла брови.

— Это мне вместо «здравствуй»? Между прочим, мы давно не виделись.

Мей только вздохнул. Он уже привык к сюрпризам от неё, но такого точно не ожидал. И ещё было жутко непривычно видеть её в седле и в мужской одежде — холщовые штаны, сапоги, рубаха... Впрочем, ей всё это шло. Ей шли любые вещи, люди и обстоятельства.

— Здравствуй. Прости. Так ты... едешь с нами?

— Как видишь, — Анна ловко спешилась, подошла к задумчивому ослику и повесила на него небольшой вещевой мешок. — Не думаю, что помешаю вам.

— Тебе нужно в Ниис или ты едешь из-за меня?

— Я бы не отказалась взглянуть на такое древнее и прославленное место, как Ниис, — снова оказавшись в седле, она уважительно кивнула в сторону Веттона, — но второй вариант ближе к истине.

Мей отвёл глаза.

— Я не могу тебе этого позволить.

— Почему же? Старший одобрил моё решение. Тебе пригодится моя помощь, Мей. Я немало знаю и разбираюсь в людях.

«А может, и не только в людях», — подумал Мей, вспомнив разговор об убивающих машинах из его видения. В Обетованном таких определённо не было.

— Я понимаю... И благодарен.

— Так в чём же дело?

Что он мог ей сказать? «Ты ведь женщина»? «Это слишком опасно»? Ни одна из этих фраз не стала бы весомым доводом.

— Я боюсь за тебя.

— А я за тебя. Ты не представляешь, как ценна твоя жизнь, — голос Анны стал твёрже, и, встретившись с ней глазами, Мей утонул в горячем золоте радужки и черноте зрачка. — Потому я и еду. Я просто побуду там с вами — недолго — и вернусь. Может быть, вернусь.

— Вы закончили? — раздражённо осведомился Веттон. — Выезжаем!

Они ехали то по тракту, то по его ответвлениям, то по совершенно диким, наполовину заросшим тропкам. По левую руку лениво несла свои воды река Быстроструйная, названная так в давние времена, — вероятно, тогда, когда эта местность не была столь гладкой. А далеко за ней возвышались Старые горы, прячущие в своих ущельях дорогу в земли холода и Город-во-льдах.