Вероника Батхен - Лигр [litres]

Это не власть в прямом смысле слова, но зависимость, превосходящая наркотическую. Неразрывная связь. Вопрос жизни и смерти.

Мир «Долины совести» – обычная для творчества Дяченко «восточноевропейская страна», отсутствующая на картах нашей реальности, но лишенная каких-либо проявлений магии. Кроме уз.

Но что, если точно такая же способность даст о себе знать в другой восточноевропейской стране? В той, где есть ведьмы и нявки, инквизиция и служба чугайстеров?

И кто сказал, что эта способность исчезает после смерти?

…Улыбнулась, показав мелкие, совсем не хищные зубы.

– Ты не осмелишься, – сказала она.

На ладони у него лежала монета. Потускневшая, истертая множеством рук, с щербинкой на гербе, похожая на миллиарды других. Самая страшная монета в его жизни.

«Подбрось ее. Ну же».

Монета оторвалась от руки, лениво вращаясь в воздухе. Он отслеживал ее полет взглядом, пытаясь вычислить, какой стороной она повернется к нему в итоге.

Аверс или реверс. Герб или номинал.

Мучительная смерть или недолгое существование в вечном страхе.

Монета достигла высшей точки полета. Рухнула вниз, на ладонь.

Герб.

Сейчас он должен был почувствовать облегчение. Шумно выдохнуть, ощущая, как сваливается с плеч мертвая туша невозможного выбора, и жизнь устремляется в окончательно определенное русло. Но легче не стало.

«Нет, нельзя решать такие вещи одним лишь броском монеты. Скажем, десять. Или выбрать какое-нибудь неочевидное число?»

Он ударил себя по колену, не позволяя мыслям скрыться в ворохе глупых мелочей. Десять бросков. Один уже сделан, осталось девять. Поехали.

Три герба. Два номинала. Герб. Три номинала.

Монета, да ты издеваешься.

Решающий бросок. Он подкинул монету к самому потолку. Она ударилась о люстру и, отклонившись от прямой линии, пролетела мимо подставленной руки – или он сам, не сознавая этого, отдернул ладонь? – прокатилась по полу и затерялась под столом, в клубке отрастивших пыльные космы проводов.

Он не стал наклоняться и искать ее. Попытался убедить себя, что полагаться на случай глупо. Решение надо принять самому. И он его примет.

Позже.

Впервые они увидели друг друга три недели назад.

Был последний день перед началом учебного года. Самое дрянное время для работы в книжном магазине. Толпы родителей с бессмысленными, выпученными глазами носились по залу, сгребая в охапку учебники, тетради, обложки, альбомы, канцелярскую мелочь. Как будто не было трех месяцев, чтобы нормально подготовить ребенка к школе. Как будто осень подкралась незаметно и приставила к горлу заостренную учительскую указку.

Кассирша ушла на обед, и ему пришлось заменить ее. Очередь уходила от прилавка куда-то в конец зала, у каждого клиента в руках было, кажется, по миллиарду покупок, все, разумеется, торопились, и он пытался работать быстро, но при этом внимательно, чтобы ни в коем случае не ошибиться. Разозлишь кого-то одного – разъярится вся очередь, и вернувшаяся из подсобки кассирша обнаружит в лучшем случае окровавленный клочок рубашки на обломках рабочего места.

Прошло двадцать минут. Он уже надеялся, что сумеет вернуться обратно в зал без всяких проблем, когда перед очередным покупателем вдруг вклинилась тетка в бордовом берете.

«О, нет, – подумал он. – Ну почему не десятью минутами позже?».

Бордовый берет – сигнал большой беды. Страшнее ведьминского знака. Человек, пришедший с добрыми намерениями, никогда не натянет его себе на голову.

Полчаса назад тетка купила внучке папку для тетрадей. «Вот здесь у вас, только тут девушка сидела с бородавкой». У кассирши вообще-то на подбородке была родинка, но не станешь же объяснять.

А потом тетка, конечно же, зашла в магазинчик на соседней улице. И там, естественно, была папка гораздо лучше, да еще и дешевле. И теперь тетке – а как же иначе – очень хотелось вернуть зря потраченные деньги.

В глазах ее мелькал отблеск грядущего пламени.

Он зажмурился, набрал в грудь воздуха и шагнул прямиком в это пламя:

– Мы не можем вернуть вам деньги из кассы. Напишите заявление, администратор рассмотрит, и через неделю…

В ответном скрежете нельзя было разобрать ни слова, но это было и не нужно.

Тетка пылала праведным гневом. Тетка точно знала, что ей врут и пытаются удержать принадлежащие ей по закону гроши. Тетка не желала и думать о том, что у компьютера на кассе нет функции возврата денег, а что сделает начальство с продавцом в случае недостачи, ее тем более не касалось.

За спиной у нее уже вскипала вонючей пеной очередь.

Он сломался. Как и всегда в таких случаях. Отсчитал из кассы нужную сумму. Легче в конце дня вернуть туда деньги из своего кармана, чем тратить время на пререкания со старой скандалисткой, а потом иметь дело с толпой взбешенных клиентов, каждый из которых, как всегда, посчитает виновником задержки и свары именно продавца. И не так уж и сильно опустеет его кошелек…

Тетка ушла, зажав в кулаке отвоеванные монеты и гордо озираясь по сторонам: я же знала! я была права! Он устало посмотрел в зал и увидел в проходе между стеллажами внимательно глядящую на него женщину. Примерно его возраста, с высветленными, коротко подстриженными волосами. Взгляд был странный, словно приценивающийся. На людей так обычно не смотрят.

…тут на прилавок перед ним плюхнули очередную стопку учебников, и он поспешно дернулся за сканером.

У монеты две стороны, но выхода из его ситуации три.

Он крутил перед собой кухонный нож. Если наполнить ванну горячей водой… говорят, это совсем не больно.

Но тут же ему представилась расходящаяся в стороны после разреза кожа, красные облака в прозрачной воде… Между лопатками немедленно возник ледяной комок, под веками нестерпимо закололо.

Он знал, что не сможет сидеть с закрытыми глазами и ждать смерти. Обязательно посмотрит на свои руки. А посмотрев, бросится за помощью.

Ты не осмелишься, смеялся задувающий в форточку ветер.

– Простите… вы мне не поможете?

– Конечно, – ответил он, отворачиваясь от разоренного стеллажа.

Короткую стрижку он узнал сразу, хоть и видел ее хозяйку всего лишь пару секунд. Странно, как могут врезаться в память совершенно случайные люди. Вблизи женщина выглядела чуть старше, чем показалось ему два дня назад. А может быть, она была просто уставшей. Под глазами у нее виднелись неумело замаскированные косметикой круги – как будто она привыкла выглядеть естественно и лишь сегодня утром впервые взялась за тональный крем.

– Я хотела бы что-нибудь почитать. Какую-нибудь книгу из современных. У меня, знаете, кругозор ограничивается школьной программой, и я совершенно не ориентируюсь в том, что сейчас пишут, а покупать модную пустышку не хочется…