Вероника Батхен - Лигр [litres]

– А предпочтения? – спросил он, хотя прекрасно знал, что люди, желающие «что-нибудь почитать», на этот вопрос ответить не могут. – Детективы? Социальная проза? Фантастика?

Она засмеялась:

– Ну вы же сами понимаете, какие у меня могут быть предпочтения? Давайте так: расскажите мне про пять последних книг, которые вам понравились. Я доверюсь вашему вкусу.

– Хорошо, – протянул он, вспоминая недавно прочитанное и мысленно прикидывая, что из этого может приглянуться клиентке. Получалось плохо: он никак не мог понять, что за человек стоит перед ним. Молодая, кажется, неглупая… и все. Лицо женщины казалось дружелюбным и предельно открытым, но ни характера, ни возможных интересов считать с него не получалось.

Наконец он решился:

– Тогда, пожалуй, начнем вот с этого…

…и опомнился лишь спустя полчаса. Кажется, он протащил женщину по всему магазину, выложил перед ней десятка два романов и сборников, расписывая их достоинства всеми красками, на какие был способен. Общаться с ней оказалось чистым удовольствием: редко когда его слушали так внимательно и еще реже задавали настолько интересные вопросы. Клиентка легко подхватывала разговор о формальных экспериментах и стилистических изысках и порой перехватывала инициативу, самостоятельно выводя беседу на темы, о которых хотелось поговорить ему.

– Вы что-то скрываете от меня, – в конце концов сказал он, смеясь. – Диплом филолога, не меньше. Человек, читавший только в детстве и из-под палки, не может вести диалог на таком уровне.

– А вы мне не верьте. – Женщина лукаво прищурилась. – Просто я зеркало. Когда в меня заглядывает умный собеседник, я вынуждена соответствовать.

Она провела рукой по стопке предложенных ей книг и выбрала одну. Как ему показалось – наугад.

– Возьму пока эту. Но не думайте, что отделались от меня. С вами слишком интересно говорить… о, простите, я ведь не знаю вашего имени.

Он приподнял висевший у него на шее бедж. Женщина прыснула, небрежно прикрыв губы пальцами:

– Как неловко. Действительно. Просто у меня не было времени смотреть вам на грудь. Будем знакомы, я – Гела.

И она протянула ему руку.

Вечер был на удивление теплый для осени, и даже здесь, на крыше, не чувствовалось ветра. И все же его бил озноб – может быть, от страха, а может, начинала сказываться недолгая разлука.

Он осторожно заглянул за край крыши. Внизу была дорога, и над ней лениво проплывали желтые фары автомобилей. Почти сразу у него закружилась голова, и фары заплясали, превращаясь в манящие болотные огоньки.

Он отшатнулся от края, бестолково замахал в воздухе руками, чтобы не плюхнуться на грязное покрытие. Смешно: человек, только что пытавшийся броситься с крыши, боится испачкать джинсы. Впрочем, непонятно, зачем он вообще поднимался сюда. Высота всегда пугала его, легкая дрожь в коленях появлялась, даже когда он смотрел на землю со своего балкона на третьем этаже. Конечно же, он никогда не решился бы шагнуть вниз.

Где-то внизу негромко гудели проезжающие машины, и в гудении этом ему слышалось все то же.

Ты не осмелишься.

Светофор закончил свой обратный отсчет – три, два, один, – и неподвижный красный человечек сменился зеленым, бодро шагающим к неизвестной цели.

Гела не сдвинулась с места. Такое иногда случалось – она вдруг замирала на месте и опускала веки, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя, и он никак не мог к этому привыкнуть. Но сейчас, кажется, дело было в другом: Гела смотрела куда-то влево, на противоположную сторону улицы, и глаза ее были широко раскрыты. Он проследил ее взгляд – и немедленно пожалел об этом.

Под желтыми кленами возле небольшой парикмахерской трое мужчин окружали женщину.

Это выглядело бы как ограбление или изнасилование – в общем, что-то, при виде чего приличный человек должен броситься на защиту невинной жертвы или как минимум позвать на помощь… вот только нападающие были одеты в черные меховые жилетки, а у их добычи были слишком большие, слишком прозрачные глаза.

Навь. Нежить. И чугайстеры, охотники на вернувшихся с того света, готовящиеся исполнить жуткий ритуальный танец.

За пределами круга метался молодой человек со встрепанными волосами. Хватал за жилетку то одного, то другого, колотил кулаками в спину, пытался оттащить, протолкнуться к окруженной нявке, но привычные к подобному чугайстеры не двигались с места.

– Вы не понимаете! – выкрикивал молодой человек. – Она… Мне без нее не жить!

Жених, не смирившийся с ранней смертью возлюбленной? Или брат, доведенный до отчаяния воцарившейся в квартире пустотой? Насколько сильно должно быть чувство к ушедшему человеку, чтобы однажды к тебе постучалась навь? И насколько слепым нужно быть, чтобы убедить себя, что все будет идти так, как и прежде, и не замечать ни холода рук возвратившейся, ни ее молчаливости?

Молодой человек в очередной раз попытался пробиться в круг, но его оттолкнули едва заметным движением плеча. Сделавший это чугайстер повернул голову и что-то неслышно произнес. Молодой человек застыл, непонимающе глядя на него, а потом вдруг зашелся отчаянным визгливым смехом.

Случайные прохожие торопливо проскальзывали мимо, выгибали шеи под неестественными углами, чтобы даже случайно, краем глаза, не зацепить происходящее.

Ему тоже очень хотелось отвернуться, уйти и забыть, но Гела не трогалась с места, наблюдая, как чугайстеры заводят свой изломанный хоровод, и впитывая в себя всю сцену до последней отвратительной секунды: крики, движения, тошнотворный запах фиалки. И лишь когда упакованную в мешок пустую оболочку нявки увезла служебная машина, она вздрогнула, словно выныривая из глубокого сна, и улыбнулась ему, как будто ничего и не случилось:

– Слушай, а может, ну его, это кафе? Хочешь попробовать, как я готовлю?

…скорчившись над унитазом, изрыгал едва проглоченные таблетки …

…ты…

…непослушными пальцами распустил так и не затянутый узел на отыскавшейся у соседа…

…не…

…в последнюю секунду выскочил из-под колес многотонного, груженного лесом…

– Ты хочешь сказать, что она ведьма?

Инквизитор молчал, разглядывая пенку, осевшую на стенке кофейной чашки. Коротко стриженный, со впалыми щеками и острым, похожим на корабельный бушприт носом, он ничем не напоминал пухлого, кудрявого мальчика, с которым они когда-то учились в одном классе.

– Нет, – ответил наконец инквизитор. – Она не ведьма. Все было бы очень просто, будь она ведьмой. И не нявка – чугайстеры ей тоже интересовались, и не раз. Просто… просто рядом с ней умирают люди.

– То есть она убийца? Отравительница? Но почему тогда ей занимается инквизиция?