Оберон Ману - Падение Коцита [СИ]

Священнослужитель селения вынес и поставил у подножия идола священную корзину, сплетённую святым образом из освящённых идолом свежесрезанных прутьев предрасположенного к святости растения.

Юная мать, сидящая на пятках впереди остальных собравшихся и в последний раз покормившая грудью своего первенца, встала, подошла к подножию идола и опустила, положила голенького спящего сосунка в священную корзину. Священнослужитель селения покрыл вытянутый короб конусовидной крышкой и, бережно взяв под локоток юную мать, отвёт её на установленное богами расстояние. Где они и присоединились к остальным участникам святого представления по сценарию Властелина Дуггура.

Ждать пришлось недолго. Сквозь множество отверстий в плетёных стенках святого вместилища первенцев полыхнула характерная вспышка принудительного телепорта. Собрание вздохнуло единой грудью: свершилось!

Священнослужитель селения подошёл к подножию идола, снял конусовидную крышку одной рукой, второй поднял и показал собравшимся пустую корзину. Священнодействие завершено. Безопасность всего селения будет теперь охранять дух жертвенного младенца-первенца. Пока есть молоко в материнской груди, до второй беременности, дух будет получать свою пищу посредством священной змеи. Когда же молоко иссякнет, дух растворится в окружающем мире, снова став частью джунглей.

Площадка общих собраний практически опустела. Только у подножия идола происходил акт сцеживания молока. Юная мать снова привычно сидела на пятках, а столь же юный на вид самец то приникал ртом к одному из двух бутонов её груди, то сливал изо рта её молоко в священную плошку для кормления священной змеи селения. Самец был мужем жертвоприносительницы. И все последующие дети от той же самки будут считаться его детьми. А первенец, согласно религиозным постулатам селения, это не совсем человек. Потому что к его зарождению некоторым образом причастны боги Дуггура, духи джунглей… Первенец — он не от мира сего, мира людей, и потому среди людей его лучше не оставлять. А то, рассказывают старики, ТАКОЕ может случиться, ТАКОЕ…

Лучше уж пусть всё будет как обычно, как заведено предками, как предписано богами. Так оно и надёжнее, и спокойнее. Изменений к лучшему не бывает. Нет новостей — вот самая хорошая новость…

— Несколько напоминает Цитадель Вавван, — сказал представитель Ахерона. — Там тоже используют этот трюк с принудительным телепортом. Новорождённые младенцы, тоже на девятый день, относятся в тамошнее местное святилище, где их и оставляют перед тамошним святым идолом. Закрывают двери и бормочут свои гимны. Звуковые характеристики почти такие же, как и у вас. Тамошний оператор через идола проверяет полученный объект. После чего принимается решение о его дальнейшей участи. Три варианта. Большинство младенцев признаётся людьми племени и возвращается родителям. Некоторые, по своим данным пригодные для особого использования, изымаются таким же святым способом, принудительным телепортом. Согласно тамошней религии, в этом младенце воплотилась душа духа-защитника, погибшего в бою со злыми демонами, желающими погубить людской род…

Оператор Дуггура фыркнул смехом. Представитель Ахерона благосклонно кивнул ему и продолжил:

— … и боги, вроде как, забирают своего обратно к себе. В этом случае внутрь помещения впрыскивают на откате вещество, дающее приятный для тамошних людей запах. «Благоухание богов». Все счастливы.

Молчание.

Оператор выдвинул вперёд и вверх нижнюю челюсть, со скрипом почесал натянутую кожу.

— Внезапный провал памяти? — спросил участливо.

— Насчёт третьего варианта? — небрежно переспросил представитель Ахерона. — Скорее приятные воспоминания.

— Приятные? В Вавване?!

— Третья разновидность младенцев сжигается заживо у подножия идола. Это очень вкусно. Объяснить — почему?

— Зачем? — пожал плечами оператор. — Часть изъятых нами первенцев также сжигается. По той же самой причине. Остальных используют в ритуалах изготовления Пряности.

— А не выгоднее ли пустить их в производство? Аура предмета наблюдаемого нами изъятия очень вкусна. Надо полагать, что полученное от подобного объекта потомство будет ещё вкуснее. Можно вывести целое племя Пряности, или, в худшем случае, племя Приправы.

Оператор выпустил на лицо усмешку превосходства.

— Некоторые вещи, — сказал он, — очень просты. Взять тот же Вавван. Сожжение младенца объясняют пище вселением в тельце злого духа, в чём объявляются повинными родители, за что их следует подвергнуть процедуре очищения и покаяния. Это общеизвестно. Это примитивно.

Другие вещи более сложны. И кажутся простыми только на первый взгляд. Представитель уважаемой Цитадели Ахерон спутал понятия «вкусность» и «жизнеспособность».

Вкусный с рождения очень часто не жизнеспособен. У особо вкусных потомство либо не рождается вообще, либо рождается мёртвым. Два-три поколения вкусности, а потом — массовое недоедание, а то и голод. Оно нам нужно?

Представитель Ахерона хмыкнул.

— И чем же это вы так увкусняете именно первенцев?

— Процедурой зачатия, естественно, — ответил оператор.

Внутренности пальмовой хижины показывались глазами семейного идола: сверху от дальней стены. Ввиду того, что снятие информации предполагалось производить и днём и ночью, и внутри хижины, и даже за её пределами, сквозь стены, — диапазон восприятия был выбран наиболее удобный. Ориентированный на восприятие потоков внутренней энергии, а не на детальное изображение внешности. Поэтому внешность маленьких смуглых людей была практически неразличима. Зато хорошо различались такие важные вещи, как активизация и увеличение диаметра чакр. Взаимопроникновение и взаимопереплетение энергопотоков в каналах и коллатералях. Отчётливо прочитывалась эмоциональная составляющая мотивации поведения. Созданы все предпосылки для чтения простых и примитивных мыслей и помыслов двуногой пищи.

Помыслы отца семейства, изготавливавшего какое-то примитивное орудие труда, сосредотачивались на процессе изготовления. Но вот пальмовые листья входа раздвинулись и вошла очень молодая самка, чья аура показывала наличие возбуждения, смущения, предвкушения удовольствия, предчувствие боли, трепет полустраха прикосновения к чему-то большому, значительному, дотоле запретному. А также ряд иных мелких нюансов.

Маленькая фигурка опустилась на колени перед трудящимся самцом и произнесла несколько слов.

— Отец! Он наконец-то предложил мне войти в его хижину.

Работающий остановил руки и поднял голову.

— Он уже построил хижину?

— Да. В том месте, где и показывал. Я готова. И прошу исполнить ритуал твоего благословения перед лицом богов Дуггура.