Оберон Ману - Падение Коцита [СИ]

Аура самца изменилась. Отобразив одновременно и осознание неожиданности чего-то давно ожидаемого, и ощущение удовольствия за кого-то, предположительно за дочь. И ощущение некоторого сомнения.

— Ты бы хоть предупредила заранее, — со смешком сказал он.

— Почему? — спросила она.

— Потому что твоя мать не давал мне уснуть чуть не до утра.

— Я знаю, — ответила она. — Я тоже не спала. Я представляла, что это меня — так. И стала совсем-совсем мокренькая. Там, внизу. И у меня так часто-часто билось сердце.

Она подошла к нему, опустилась на колени, откинула в сторону передний квадрат ткани Святого Пояса. Замерла на миг. Прерывисто вздохнула и положила руки на орган грядущего благословения.

В изменённом диапазоне восприятия было отчётливо видно, как по каналам и коллатералям на поверхности кожи оранжевое возбуждение её второй чакры возбудило резонансные колебания в оранжевой чакре у него. Активизированные внутренние энергоканалы эфирного тела, управляющие поведением плоти, погнали усиленный кровоток в готовящиеся к работе органы, — у обоих.

Представитель Ахерона впервые так детально наблюдал активизацию второй чакры.

Энергоструктура самца, его нижний, рабочей части, — более всего напоминала со стороны увеличивающийся в диаметре оранжевый шар. А уже от него, в вытянутый, исполненный кровью рабочий орган, — начала прорисовываться: трёхгранная пирамидка? подобие хвоста змеи? полупрозрачный рог?

Внутренняя картина происходящего в её теле более всего напоминала воронку в песке от падения с большой высоты тяжёлого каменного шара. Её оранжевая чакра стала как бы навершием конуса со смещённой в сторону центральной осью. Не один узкий готовящийся к выбросу энергопоток, а целый объём чуть разреженного оранжевого тумана почти на всю передняя часть туловища и ноги до колен.

Пока дочь только взвешивала в ладонях его висящее снизу, отец ласково гладил её по голове, по волосам, как маленькую. Когда же поглаживание и разминание оружия благословения сменились на шевеление пальчиками поверх горячей мясной палки, его руки сами собою переместились ниже. На её щёки, шею, груди. Обхватив расставленными пальцами торчащие в стороны упругость заострённых конусов и прихватив затвердевшие соски между больших и указательных пальцев, он повалил её набок.

Одной рукой продолжая удерживать его горячительную удлинённость, другой она откинула в сторону передний квадрат своего Святого Пояса и положила свою ногу поверх его ног.

— Только не порви Святой Пояс, — сказала она. — Без Пояса можно только мужу…

Дрожащий пламенной яростью выступ его тела, подведённый её рукою к месте собственно благословения, сделал первую попытку проникнуть внутрь её тела.

Её дыхание участилось, тело расслабилось и из положения на боку она как-то само собою оказалась лежащей на спине с согнутыми в коленях и расставленными ногами. Обе её руки вцепились в его бёдра, как бы протестуя против болезненного ощущения там, внизу. Её тело даже сделало попытку, извиваясь, выползти из-под нависшей над нею тела головой вперёд. Но его ладони, надёжные руки отца, уходящие внутрь от опорных локтей, легко удержали её на месте.

Внутри её тела что-то лопнуло, она вскрикнула, но боль не прекратилась, Как не прекратилось и движение внутри неё.

Представитель Ахерона и оператор Дуггура холодно и отстранённо наблюдали процесс ритуального кровосмешения. Тело самца полностью залил оранжевый цвет, — в изменённом диапазоне восприятия, конечно же. Все проявления мыслительной деятельности грубо задавил двигательный рефлекс. Хотя, строго говоря, религиозные постулаты приказывали главе семьи произвести ритуальную дефлорацию, не более чем.

Оператор Дуггура не раз наблюдал, как в ритуальном обряде участвовали трое: муж, жена и дочь. Добившись разрыва девственной плевы, и закапывания кровью внутренней поверхности бёдер дочери, отцы бросались на жён и безумствовали уже внутри законных тел.

Но если рядом не было другой самки, впрыск семени отца в лоно дочери был обеспечен. Хотя напрямую ритуал этого не требовал. Требовалась капля ритуальной крови на его члене, — но не более того.

Однако, инстинкты, а порою и результаты паломничества в Дуггур, баловство с «молоденьким мясцом», — сильно препятствовали изъятию органа благословения из органа благословляемой. И в большинстве случаев первая беременность получалась в результате ритуального инцеста. Хотя, как было сказано, прямого приказа на инцест боги Дуггура не давали. Что предоставляло возможность для манёвра в любом непредвиденном случае…

Дождавшись, когда последние содрогания отцовского тела утихнут, а дыхание успокоится, дочь пошептала ему на ухо:

— Можно, я пойду к нему?

Отец молча покивал головой. Перебирая руками по обе стороны от её тела, встал на колени. Посмотрел на представшую его глазам картину. Хмыкнул. Провёл пальцами по внутренней поверхности её бёдер. Размазал капли крови в вытянутые красные полоски поверх смуглой кожи. Вздохнул, возвращаясь к прерванному трудовому процессу. Наконечник для копья он там выделывал, что ли? Такие тонкие подробности восприятие через идола не улавливало.

Благословённая меж тем удалилась за хижину. Где её с нетерпением ожидал будущий муж.

Воспринимающая система каждого идола являлась круговой. И расположение хижин утверждалось местным священнослужителем Дуггура. Точнее — оператором сбора пищевых энергий, управлявшего поведением погонщика двуногой пищи посредством внутреннего голоса в его голове. Поля восприятия идолов любого селения Дуггура обязаны составлять единое поле воздействия, замкнутую энерго-информационную цепь. Что, в частности, даёт возможность переключаться для снятия энергии или информации с одного семейного идола на другого. И новая хижина будущей пары, утверждённая к строительству на одном из выбранных мест именно по вышеизложенному принципу, уже была оборудована новеньким идолом. Святым образом появившимся в телепортационной корзине. Но идола, согласно религиозным воззрениям селения, следовало ещё и освятить. То есть, совершить естественное между мужчиной и женщиной в присутствии идола, временно поставленного в изголовье ложа, и местного священника, читающего свои молитвы у ног совокупляющейся пары. Если глаза идола загорятся, это будет доказательством того, что жертва любви принята, — и юная пара отныне признаётся полностью взрослой.

Именно побуждением к последней святости и занимался подпрыгивающий от нетерпения будущий муж, пережидавший за стеной хижины ритуал святого отцовского благословения. Невеста отнекивалась, указывала на кровь, просила подождать до завтра.