Оберон Ману - Падение Коцита [СИ]

Продолжаю движение внутри девки. Ровно. Размеренно. Якобы никого и ничего не замечая. Дыхание немного усилено, — всё как и должно быть.

Определяю направление удара. Определяю мгновение удара. Всё очень просто. Сперва изменения в ауре, потом действие мышц.

Эпизод, несомненно, рискованный. Ну, кто не рискует, не добивается благосклонности богов. Всё-таки я умудряюсь, не выходя полностью из девки, но извернувшись по возможности, остановить нападение. Помните, я «клюв» оставил воткнутым в стену дома? Ну вот, для этого и оставил. А «клюв» в подобной ситуации предусматривает только одно: удар с размаху.

Дальнейшее — просто. Перехватываю «клюв» у самого наконечника. Место, куда он хотел ударить, он взглядом чуть не обжигал. Что тут сложного? Встретил в намеченной мною точке, дёрнул вперёд, то есть — продолжил его движение, немного перенаправив его. Дурачок, жертвочка моя, не ждал того.

Поэтому сам подался вперёд, всем телом. И я схватил его за руку. Затем перехват, ещё перехват, — и я чётко держу его за локоть. Определённым образом.

Шею девки, правда, пришлось отпустить. Не то бы я ей попросту позвоночник переломил, с моей-то силой. Но девка, освободившись от захвата, дёргаться не стала, орать не стала. Просто пала лицом в ладони, да так головой к земле и осталась.

А чтобы устранить её сомнения в правильности её поведения, я свою правую руку ей сверху на область крестца положил. Твёрдо, но не больно. Просто чтобы не дёргалась.

А левая рука, которой я девку за шею держал, теперь сжимает локоть нападавшего. И твёрдо, и больно. Не вырваться. Он правша, он ко мне сзади чуть слева подошёл, вот и пришлось левой работать. Хотя левая у меня немного похуже тренирована, чем правая.

Вот в такой вот позе я и закончил дело публичного осеменения первой красотки сего селения. И когда моё тело осуществляло впрыск семени в лоно девки, я применил Дыхание Смерти сразу в две стороны. Осеменённая девка тут же уснула, как и положено. Крепкий здоровый сон и ничего более, как на тренировке. А куда ей ещё деваться, если я у неё, почитай, всю силовую ауру выпил?.. А вот захваченную руку нападавшего я попросту оторвал. Прямо в локте. Разорвав суставную сумку. Голыми мышцами такое осуществить практически невозможно. А вот с использованием внутренней энергии его же организма, при помощи Дыхания Смерти, — вполне.

Причём оторванная по локоть рука, улетевшая вперёд и упавшая между мною и населением, брызнула из себя кровью на месте падения, после чего иссохла, съёжилась, пожелтела и затвердела. Как в песчаной пустыне десять лет под песком пролежала. А я, когда его внутреннюю силу забирал, постарался чуток и из головы его бестолковой прихватить.

Зачем, спрашиваете? Ну как же! Убитых похоронили, сожгли или ещё чего, — и нету их. А безрукий деревенский дурачок, попытавшийся ударить в спину избранника богов, — вот он. Перед глазами. Всегда. Как взглянул на него, так всё и вспомнил. Теперь — понятно?

Местом проживания определил лучший дом. Как и предполагал, дом бывшего вождя, что вместо руки мне по шее ударил, и чьего сына я на стене прикончил. Обязал шаманов обеспечить съестными припасами всех моих новых жён. Я же, когда на площади девку осеменил, а парню тому руку оторвал, встал, отработавшего своё в штаны обратно упрятал и громко, на всю площадь, произнёс:

— Ну вот и породнились!

Как мне объяснили, это для воздействия на их, дикарские, мозги. Чтобы они начали понемногу привыкать к мысли, что я не только их властелин, властвующий по праву победителя, но и их где-то даже родственник по крови.

А для увеличения их дум по этому поводу продолжил я, уже в своём новом жилище, столь приятное для многих дело. Ну, помылся с дороги в холодной воде, поужинал. В этом диком селении, оказывается, — наверняка в Великом Вавване подсмотрели! — ручей горный через селение пустили. Воду для питья и мытья в самом верху селения по отдельным деревянным желобам поверху домов по домам распределяют. Ну а то, что в канавках открыто в земле проистекает, — это чтобы без выгребных ям обходиться. Очень удобно, я вам скажу.

Так вот. Помылся, поужинал, приказал общее широкое ложе устроить. Не дворец, знаете ли, мне достался. Места маловато. Загнал девок на ложе, приказал платья скинуть и в ряд сесть, как на площади. Помыкались они, глазки поопускали, но подчинились. Ту, с площади, последней усадил. Ну а дальше дело наработанное. Выйти из строя, развернуться, на колени, голову вниз, ноги вширь. И — по очереди. Всех. Одну работаю, остальные смотрят. Я специально так сделал. Их же завтра наверняка старухи пытать будут: что, да как, да всё такое. Так что пусть смотрят. Чтобы было что рассказывать. Чтобы всё селение моими возможностями восхищалось, завидовало.

Ну, естественно, применяю разновидность Дыхания Смерти для забора ихней внутренней энергии. Что я, самоубийца, что ли, чтобы как все обычные люди, — с потерей своей энергии самку работать?

Делаю всё напоказ. Как осеменю очередную, инструмент рабочий отмякший выну, оботру ей о кожу снизу спины. Дескать, смотрите, всё без обману. Кончаю в каждую.

Они, естественно, сразу же засыпают. Я их тут же укладываю, укутываю — пусть спят. Потом снова выхожу перед строем, делаю несколько дыхательных упражнений. И наблюдаю изумлённые взгляды девок, отслеживающих движением глаз приведение моего орудия труда в рабочее состояние.

Жестом указываю на очередную, та принимает позу, — и всё по новой.

На третьей или четвёртой, — не уследил, каюсь, — остальные начали подхихикивать. Да и та, которую работаю, уже мордочку в ладошки не прячет. Привыкают, значит.

Шестнадцать их оказалось. Одну на площади распечатал, пятнадцать сейчас. Время уже крепко за полночь. Осталась она, первая, в одиночестве. Я как раз пятнадцатую рядом с остальными пристроил, укрыл, разворачиваюсь к ней. А она этак вздохнула, шевельнула грудками, в свете масляных ламп, — да и легла на спину. Ноги чуть в коленках согнула, раздвинула немного, — и на меня смотрит. Я же всех их, как и её саму на площади, — сзади пользовал. А как же иначе? Когда семя истекает из тебя в самку, ты невольно прижимаешься к ней покрепче, чтобы затекло в неё поглубже. Вот тут-то и следует откачивать энергию из её красной чакры в свою оранжевую. Красная — это середина промежности. Оранжевая — два пальца ниже пупка. Как раз оно самое и выходит.

Ладно, думаю. Вызов принимаю. Мы и этому обучены. Снова начинаю работать. Ладони у меня для ласкания нежной кожи мало годятся. Больше для удерживания оружия и рукопашного боя, — мозоль на мозоли, что внутри кисти, что снаружи. Так ведь энергопотоки можно и через рот направлять. Пупок, два пальца ниже пупка, сразу вверх над лобковой костью точка и две точки ближе к костям таза, — чисто женские. Туда и воздействовать. Ну, грудки потом стимулировать. Это можно уже попутно, когда пупками тереться станем.