Оберон Ману - Падение Коцита [СИ]

Странны казались его слова людям.

Но пришедший и на самом деле никак не вмешивался в устоявшийся путь местного бытия. Жил он, не выходя из избранной им пещеры поодаль от всех селений места сего. И пищу ему приносили птицы, что своими глазами много раз видели юноши, отправленные старейшинами приглядывать за странным пришельцем. Так, на всякий случай, свой глазок — смотрок, как говорится.

Пришёл тот старец вскоре после прихода корабля Большой Воды. А к следующему приходу корабля уже перестал быть новостью, которой хочется поделиться с кем-то ещё. Да и позабыли про него почти все, говоря по правде. Зла от него нет, хлопот не требует, пользы тоже никакой. Чего ж беспокоиться, да память о нём в голове держать? Так, пошлют время от времени кого из юношей проверить — жив ли ещё сидящий в пещере безвылазно? Или останки его успокоения да погребения приличного просят? Но нет, каждый раз оказывалось, что жив ещё он. И когда дотрагивались до его холодного тела посланные, то открывал глаза он. Не убоявшиеся любопытные так даже и заговаривали с ним. Ага. И отвечал он всякий раз, и ответы его были точны, чётки и правдивы. Так и звали его, после второй ли, третьей ли проверки — Обнявшийся с Вечностью.

Но, по правде говоря, помнили о нём, о существовании его, только старые да малые. Старые, потому как старейшины. Им положено всё известное в голове держать, помнить обо всём. Потому как они принимают решения, жизненно важные для всех подопечных людей. А малые — потому что малым привлекательно всё необычное. И выдуманное кем-либо когда-то так и передаётся от одного малого другому, ещё меньшему. Но никто из взрослых не прислушивается к рассказам мальцов. Истории про Большой Нос, гуляющий по горам на тоненьких ножках и внюхивающего неосторожных путников в свои бездонные ноздри. Или рассказы про Летающую Голову, что летает, размахивая своими ушами, как крыльями. Глаз у неё один, посреди лба. А вместо нормальных глаз две пасти зубастые. А вместо рта — щупалец пучок, как у полупрозрачных желеобразных, что плавают стаями в Большой Воде, колышась медленно и неторопливо. И чем отличаются от этого, если вдуматься, рассказы о холодном старике, сиднем сидящем в некой таинственной пещере и отвечающем на вопросы, если до него дотронуться?

У взрослых людей и заботы свои, взрослые. Ежедневно-бытовые. Охота, рыбалка, возделывание крошечных огородиков, что террасами расположены на склонах гор и растят съедобную зелень на принесённой снизу плодородной земле. Починка одежды, снаряжения для ежедневного труда, пострадавшей части жилища, от мышей ли, от камнепада ли.

А то ещё вот взрослые заботы. Как украсить свою одежду, чтобы на посиделках вечерних для взрослеющей молодёжи взгляд самого завидного жениха остановился именно на тебе? Или: чем поразить воображение самоё лакомой девки, чтобы она стала твоей, а не чьей-то ещё? Или: как бы на празднике урожая побороть нашего непобедимого борца, а то он на наградного барана, как на свою законную добычу уже который сезон рассчитывает? И так далее, и тому подобное. Взрослые заботы, серьёзные. Потому взрослые и помнить забыли про невесть когда зашедшего одинокого путника, прошедшего мимо и ушедшего дальше в горы. А встречи с приплывающими — тоже дело взрослых, туда детей не пускают. Потому никто и не поведал плавающим по Большой Воде про странного неумирающего старца, сиднем сидящего в удалённой пещере. Потому и не проверили привычные к схваткам с демонами странного отшельника — не серишет ли, с новой программой действий заявившийся засланцем Р'Льех?

Юноши, направившиеся к холодному старику, звались… Впрочем, что толку в именах, не отражающих сути поименованных? Будет лучше называть их Думающий Странно и Тайно Завидующий. Потому что Думающий Странно постоянно задумывался о всяких несъедобных вещах. Как устроен мир? Что там дальше, за горами? А за степью? А ещё дальше? Почему это, почему то? Ну прямо как маленький совсем. Парни-однолетки прямо над ним посмеивались, «малышом» называли. Задевать, впрочем, остерегались. Уж шибко ловко с ножом управляется. Даже когда на спор, на празднике урожая, с завязанными глазами, растопыренные пальцы на колоду положив, под барабан с ускоряющимся ритмом между пальцами ножом пыряют, — ещё ни разу не порезался. А на общем сходе всех жителей, что уже свой труд на общее благо общины уделяют, и за то право голоса имеют, — его мнение завсегда старейшинами спрашивалось. Потому как послушает-послушает, да как скажет — и прямо в цель. Хорошо хоть, такие сходы редко бывают, а то бы его не только девки, но и взрослые всерьёз уважать начали.

Тайно Завидующий был соседом Думающего Странно. Мальцами под одной козой сидели, молоко сосали. Стали постарше, вместе ко труду приучались. Только вот у Думающего Странно всегда всё как-то лучше получалось. Потому Тайно Завидующий, собственно говоря, и стал тайно завидовать более умелому соседу. Исполнителем Тайно Завидующий был исправным, а вот самому что придумать — уже слабó! Вообще-то, для общего дела, вдвоём лучше работается, чем одному. Но быть всегда на подхвате чем-то тайно язвило нутро Тайно Завидующему. Он всё время пытался превзойти удачливого напарника. Но у него всё время ничего не получалось. Был, правда, один раз, да и то, как сказать. На празднике урожая съел на одну рыбину и на один горшок каши больше. Зато потом два дня маялся животом. Что тоже сложно отнести к решительной победе.

Вообще-то находиться в тени Думающего Странно было достаточно выгодно. Всегда сыт. Всегда при деле, уважаемом старейшинами. Это греет чувство собственной важности, хотя и не досыта. Парни другие, что из стычек между собой не вылезали в свободное от работы время, его задевать опасались. Потому как покушение на друга Думающий Странно воспринимал как покушение на самого себя. Их вообще все считали друзьями не разлей вода. Думающий Странно тоже так считал. Впрочем, Тайно Завидующий также не сопротивлялся сему, просто в понятие «дружба» он вкладывал немножечко иное значение, чем остальные.

И всё бы так и тянулось, если бы не девки. Как в возраст вошли, когда от запаха девок в штанах шевелиться начинает, хоть и не в полную силу пока ещё, жажда девок постепенно стала занимать верх в ежедневных помыслах Тайно Завидующего. Вот тут-то он и принялся завидовать в полную силу. Потому что в присутствии Думающего Странно взоры всех девок были обращены лишь на него.

Нет, была одна, уже чуток перезревающая, коей все парни постарше пренебрегли. У ней, видать, тоже между ног зудело изрядно. И вроде бы ничего не мешало втихаря и удовлетвориться. Но вот незадача: как у девки пузо вспухать начнёт, надо будет идти к старейшинам. Чтобы, значит, новую семью создавать. Чтобы всем селением на хорошем месте новый дом строить, куда молодым переселяться.