Оберон Ману - Падение Коцита [СИ]

— После всего произошедшего между вами возникла особая связь. Мы сможем помочь отныне Соединённому с тобою, только если ты, Миа, будешь стоять там, внизу, перед невидимой тягучей стеной. Только тогда Гаяну удастся войти в связь в моим сознанием. И выжить в тоннеле с резиновым воздухом.

— Самое главное — первый раз пройти, — сказал старший человек боя. — Потом мы протянем там нитку живого мха, и там сможет идти любой. Нитка мха способна служить передатчиком мыслей богини, и не рассеивать их вокруг себя. А сейчас, без поддержки богини, с любым другим случится то же, что и с Кано.

— А почему не взять сразу с собой этот живой мох?

— Чтобы живой мох мог работать проводником моих мыслей, нитка должна высовываться хвостиком за обе тягучие преграды. Гаян — единственный, кто может пройти первым.

Миа взглянула на вождя и спросила:

— Когда надо выходить?

Двойная Шёрстка, Ушки-Кисточки, Сморщи Носик, Прыгай Тише, Ходи-Сиди, Шлёпчик, Лети-Кричи, Расхохотатель, Попрыгунчик Пятнадцатый с Ветви Эхола, Семь-Шлёп с Ветви Арра-Грай и Смотряка с Ветви Улларинт подстерегали Старейшего возле Нижнего Плетения Южного Мизгиря.

Это было тщательно обдуманное деяние, совершённое группой личностей после долгого обмыслякивания и предварительной подготовки. А началось оно с удивительного обнаружения Смотряки.

Смотряка, как и полагается носящему такое имя, обожал всё рассматривать, долго и тщательно, до полного самопогружения в объект смотрения. Один раз увлёк его кончик хвоста Ходи-Сиди и Смотряка весь день шастал по Мировому Дереву, не отрывая взгляда от предмета своего интереса. Ходи-Сиди даже подумывал переименовать его во Второй Хвост, но на следующий день Смотряка застыл перед Пожелай-Цветком, а хвосты — они обычно шевелятся. И перед Пожелай-Цветком, опять же — обычно, останавливаются понюхать, потому что любой Пожелай-Цветок пахнет так, как от него пожелают. И потому его принято нюхать. А Смотряка ухитрился весь день на цветок только смотреть и за весь день не пожелал себе ну никакого запаха. А в тот день, когда он таскался вторым хвостом за Ходи-Сиди, сам Ходи-Сиди ради собственного удовольствия прыгнул с предпоследней Ветви сверху на предпоследнюю Ветвь снизу. Так вот Смотряка летел вслед за ним и весь полёт не отрывал глаз от кончика хвоста Ходи-Сиди. Представляете себе? Двое Прыгающих по Ветвям прочитай всю высоту Мирового Дерева сверху вниз спиралью нарезают, да прямо движение в движение. Так красиво получилось! Многие из тех, кто видел их скольжение по воздуху, захотели так же. Но так же красиво не получится ни у кого. А Смотряка всего лишь смотрел на кончик хвоста. Он потом так всем и говорил, кто спрашивал, как это у него получилось. Ничего, говорил, у меня и не получалось, потому что ничего и не старался. «Просто мне было интересно смотреть на кончик его хвоста». Во как.

А в тот день, когда произошло удивительное обнаружение, Смотряка разглядывал Мизгиря. Двойная Шёрстка его понимал. Он и сам, время от времени, отправлялся поглазеть на Мизгиря. Не подскакивать-пружинить на пустом Плетении, не пролетать с высоты между Нитями Плетения, на спор попадая именно в намеченную дыру между Нитями, не скакать по толстым крепёжным Нитям, добиваясь расшевеления Мизгиря. Нет, просто смотреть. Потому что Мизгирь заслуживает того, чтобы его разглядывать.

Во-первых, шёрстка. Шёрстка у Мизгирей длинная, пушистая и совсем не такая, как у Прыгающих по Ветвям. Причём ближе к ногам она короче и более жёсткая. Оно и понятно, почему. Потому что Мизгири передвигаются только по своему Плетению, и длинная шёрстка на кончиках их ног, а лапок у Мизгиря не четыре, а восемь, — могла бы им мешать. Когда Мизгирь по своему обыкновению висит на Плетении вверх брюшком, цепляясь за Нити крючочками коготков своих лап, шёрстка на его теле шевелится от мельчайшего вздоха ветерка. И тогда кажется, что очертания Мизгиря как бы плывут. Чудесное зрелище. Не приедающееся.

Во-вторых, тайна. Неизвестность. Загадочность. Сама форма тела, конечно, интересная. И глаза вокруг головы, колесо из глаз, и ноги, длинные, тонкие, с крючками и вилочками-растопырочками для хождения по Нитям сверху, и всё прочее. Но те же Сидящие у Ствола и не в такое по нужде превращаются. То голова с хвостом, без шерсти и лапок. То много лапок, больше, чем у Мизгиря, то ещё как, по потребности. Зато Мизгирь из самого себя Нити испускает и из них Плетение своё плетёт. И никуда от Плетения своего не девается. Всё больше неподвижно замирает. Оттого-то некоторые не очень разумные Прыгающие по Ветвям и скачут по крепёжным Нитям его Плетения. Чтобы пошевелился Мизгирь. Но то в большинстве своём не одобряется, не дело то. Вот на пустом Плетении попрыгать, — это дело. От этого никому никакого вреда не бывает. А когда Мизгирь в Плетении своём, — ну, не просто же так он там сидит? Для чего-то. Это же просто само собою подразумевается…

И вот случилось так, что Смотряка усмотрел, для чего Мизгирь в Плетении своём нужен. А произошло то, что появился у Плетения не кто иной, как сам Старейший. Старейшего любой Прыгающий по Ветвям опознает даже из-за листьев. А именно за листьям и разлёгся тогда Смотряка. И усмотрел он чудо чудное, диво дивное. Огляделся Старейший этак небрежно, и на Нити Плетения ступил. И не просто ступил, а до самой середины дошёл, где, лапками вверх, висел, по своему обыкновению, Мизгирь. И вспыхнуло что-то где-то в брюшке у Мизгиря, и свет какой-то между его ног вверх пошёл, и оттого всё Плетение как-то по-особенному изменилось. И исчез тут же Старейший. И появился только к вечеру, потому как Мировое Дерево без своего Старейшего ко сну не отходит.

Само собою разумеется, что новость стала известна всей стайке. Подозрительное Плетение подверглось непрерывной незаметной слежке, в результате чего стало ясно, что Плетение Мизгиря — это какой-то хитрый проход куда-то. И одни исчезают, если на Плетение ступят. А другие, наоборот, на пустом Плетении возникают, и уже оттуда уходят на Мировое Дерево. И свои, по запаху отличимые, и другие. И Сидящие Спокойно, и Сидящие у Ствола, и даже некоторые Прыгающие по Ветвям. Правда, из тех, кто в половину величины Старейшего выросли, не меньше.

И поняли тут все, что кроме как с других Мировых Деревьев чужие быть просто не могут. Откуда ещё им взяться? И стали они снова думать, всей стайкой. И додумались до того, что никто никогда не видел маленького Мизгиря. Все Мизгири Мирового Дерева примерно одинаковой величины. Из Яйца меж Корней они ни разу не вылуплялись. Значит, — что? Значит, они откуда-то берутся. Предположительно, со своего, особого, Мизгириного Дерева. И выходит тогда, что все виденные ими Мизгири — это, если сравнивать с их деревом, вовсе не Прыгающие, а Сидящие у Ствола, а то и Сидящие Спокойно. По-своему, по-мизгириному, разумеется. И правда, спокойнее Мизгиря на Мировом Дереве и не бывает.