Оберон Ману - Падение Коцита [СИ]

— Он, — подтвердил Прыгай Тише. — Прыгай Тише…

— Ты тоже — он? — вопрос прилетел от Кусай Хвостик.

— Конечно, девочки, — сказала Старейшая Инь-Дерева. — Они же все с Ян-Дерева. А Ян-Дерево — это детский сад для мальчиков.

Расхохотатель расхохотался.

— Так вот почему они такие странные! И сидят не так, и движутся как другие, и по Нитям лазают, вместо того, чтобы по Ветвям прыгать.

— Вот, — добавил он и замолчал.

Семь-Шлёп пошатнулся и чуть не рухнул между Нитей Плетения местного Мизгиря, прямо на Мизгиря бы и рухнул. Но Смотряка это углядел и мгновенно схватил за шкирку, удерживая.

— Тебя не Семь-Шлёп, а Семижды Семь звать надобно!

Девочки хихикнули. И получилось это у них как-то мило, прямо даже очаровательно. Волнительно, во всяком случае. Интересно, а почему? Опять же, девочек каких-то придумали. И зачем, спрашивается?

— А вы сколько раз с Дерева прыгали? — спросил Лети-Кричи.

— Тебе, Лети-Кричи, лишь бы лететь да орать во всю глотку, — сказал Двойная Шёрстка.

— А у тебя шёрстка двойная, — сказала Мягкая Лапка и ТАК посмотрела, что аж в горле у осмотренного само собою сглотнулось.

— Ага, — ответил Двойная Шёрстка. — Все, когда с Дерева прыгают, вокруг, спиралью летят, а мне так приспичило в Первый Прыжок, что напрямки ломанулся. Зигзагом, конечно, но всё равно по одной стороне. А когда так, потом всегда шёрстка двойная получается.

Под конец своих слов он совсем утих и забормотался, не отрывая глаз от Мягкой Лапки. И чего в ней такого?

— Ну ладно, дети, — сказала Старейшая. — По всему Дереву не лазайте, и к вечерней заре собирайтесь у этого Плетения. Мягкая Лапка, присматривай, учись.

Когда прибывшие с Ян-Дерева наконец-то сошли с Плетения Мизгиря, Старейший подошёл к Старейшей и они, как-то странно потянувшись друг к другу, вздрогнули ноздрями, как будто дышали не просто воздухом, а как бы изнутри друг друга. А потом исчезли, куда-то.

Но этого, как-то так уж оно вот получилось, никто и не заметил. Все были настолько удивлены друг другу, что ничего вокруг не замечали.

Дождь.

Он шуршит о бесчисленное количество травинок, если сидеть во время дождя на Корнях Мирового Дерева и слушать. Корни узловатые, бугристые, частично вылезают из земли и эта, верхняя часть, почти не отличима от Ствола. Но Корни не отзываются на призыв пошевелить Корой и устроить тебе уютную норку в глубине себя. Зато на Корнях только всяческих бугров, уступов и впадин, что вполне возможно отыскать такое место, где и не капает, и не задувает мокрые брызги.

Иногда душа почему-то требует такого вот шуршащего шороха от шевеления шерстинок земли, травинками именуемых. Тогда шебуршащий шепоток растворения в мироздании помогает осмыслить щекочущее чувствование бытия.

Правда, подобное потребно воспринимать поодиночке. Исключительно самостоятельно и соответственно состоянию своей сути.

Если сидеть в норке посреди расступившейся для тебя Коры, дождь воспринимается совершенно иначе. Как будто бесчисленные касания невесомого смеха успокаивают и усыпляют. Говорят, именно после такого переживания и возникает хотение стать Сидящим у Ствола, хотя не очень и надолго. Ощущение единения со всею плотию Мирового Дерева, от тончайшего волоска на глубочайшем из Корней до самого кончика наивысочайшего Листа, венчающего собою верхушку величайшего великана из произрастающих в этом мире, — это, скажем мы вам, не хвостиком махнуть и не Ягоду вырастить, пусть даже и всею стайкою. Через своё единение со всем-всем-всем в этом мире проходят все. Потому что не ощутившие своей частичности во всеобщности так и останутся на первой ступени развития своей души.

Вон Длинный Хвостик. У него уже хвост длиннее его самого, а он всё ещё Прыгающий по Ветвям. Ну разве так можно развиваться? Ну, разве что, для примера остальным: вот что получается, если ты сам по себе — насовсем.

Мир не отторгает тебя, о нет, Если уж Старейший, пока душа не выдернет его тело в лучистую форму бытия, всё пребывает и пребывает на одном и том же Дереве, почему бы на том же Дереве не существовать и такому, как Длинный Хвост? Пройдёт время, не раз сменятся Прыгающие в его стайке, в конце концов и этой душе захочется ввысь. Да так сильно захочется, что и некоторых других опередит. Может случиться такое? А отчего — нет? Всякое бывает в этом мире.

Двойная Шёрстка и Мягкая Лапка сидели на выдающейся вдаль Ветви Инь-Дерева. Не высоко, не низко, так, в самый раз, — по состоянию души. Сидели, прислонившись к черенку Листа, простёршегося над ними во все стороны сразу. И не задувает, и не мочит, а уж видно-то как во все стороны!

Дождь барабанил по поверхности Листа, неумолчный гул соков Мирового Дерева равномерным гудом вторил воде извне, да разве же может быть шибко слышно, что твоё сердечко бьётся чаще?

— Даже удивительно, — сказал Двойная Шёрстка, упорно глядя по сторонам, хотя краем глаза нет-нет, да и заденет Мягкую Лапку.

— Что именно? — спросила Мягкая Лапка, тоже старательно глядя в сторону и по сторонам, но, краем глаза, время от времени, — ну, вы меня поняли…

— Да про Мизгиря. Раньше мы и сквозь Плетение прыгали, и по Нитям скакали. И ничего. А после того, как Старейший взял нас с собою, стоит нам теперь войти на Плетение и пожелать, — и мы тут.

— Ну и что? — ответила она. — Пожелай-Цветок тоже пахнет от твоего желания.

— Мизгирь — цветок?!..

Мягкая Лапка тихонечко рассмеялась. Поглядывала на него краешком глаза и хихикала. Но не обидно.

— Какой ты смешной. И глаза у тебя стали, как у Смотряки.

Двойная Шёрстка вздохнул:

— А Смотряка сразу с двумя девочками задружился, — наябедничал он. — Удивляка Внезапная и Распахнутые Глазки, как мы к вам перескочим по Плетению, от него так и не отходят.

— Старейшая говорила нам, что подобное притягивается к подобному. Вдруг им втроём способнее?

— Способнее — чего?

— Ну… — Мягкая Лапка старательно отвела глаза в сторону и опустила их. Голова её при этом развернулась, да так очаровательно, очей не отвести! Вот Двойная Шёрстка и не отводил. А всё любовался и любовался… И сам не понимал — чем. Что такого особенного именно в нём, то есть — в ней? Шёрстка как шёрстка, хвостик как хвостик, маленький такой, изящный. Почти никаких отличий от обычного Прыгающего по Ветвям. А вот — поди ж ты!..

— А разве ваш Старейший не говорил вам о сознательном воплощении душ?

Двойная Шёрстка вытаращил глаза ещё больше, сразу же перещеголяв Смотряку и Распахнутые Глазки. Поэтому Мягкая Лапка сразу же поняла, что нет, не говорил. Или говорил, но кому-то другому. И как поняла? Смотрела-то она в другую сторону?

— А ваша Старейшая вам много рассказывает о новом, неизвестном? Про мир и вселенную? Про нас, кто мы есть? А?