Рэй Карсон - Корона из пепла

— Это так, — сказала Химена, но я услышала сомнение — или, может быть, удивление в ее голосе.

— Что значит «апокрифическая»? — спросила леди Геда.

Гектор сказал:

— Апокрифами называют тексты, которые считались священными, но ученые и священники доказали, что это просто легенды. На самом деле ничего божественного в них нет.

Я посмотрела на него с удивлением и восторгом. Я понятия не имела, что он знает такие вещи.

Он наклонил голову, мельком взглянув на меня.

— Но они представляют интерес как исторические документы, — сказал он, обращаясь к леди Геде. — Они многое могут сказать об обычаях и воззрениях того времени, когда были написаны.

— Ну а вы, леди Геда? — сказала я с улыбкой. — Как жена мэра не могли бы вы рассказать мне о каких-нибудь особенных блюдах — или легендах — Бризадульче, о которых стоит знать королеве?

Леди Геда расправила плечи и открыла рот, чтобы изречь нечто, что, несомненно, оказалось бы абсолютной банальностью.

— Вашему величеству стоит попросить повара приготовить…

Она замолчала, услышав, как кто-то закашлялся.

— Иладро? — сказал конде Тристан.

Герольд наклонился к столу, его били конвульсии. Глаза его закатились, в них выступили слезы. Лицо его покрылось багровыми пятнами.

Химена бросилась к другому концу стола в вихре своих кружевных оборок. В одной руке она держала вилку, а другой пыталась открыть ему рот.

Гектор рывком поставил меня на ноги. Свободной рукой он выхватил из рукава кинжал.

— Элиза, если у вас во рту есть еда, выплюньте. Скорее.

Яд. У меня внутри все похолодело.

— Я… ничего нет.

Химена засунула Илардо в горло рукоятку вилки со словами:

— Пусть вас вырвет, милорд. Это может спасти вам жизнь.

И его вырвало, огромным фонтаном полупереваренного цыпленка и лепешек, прямо на стол передо мной. Кислый запах ударил в нос.

— Лепешки! — сказал Белен. — Он был единственным, кто их попробовал.

В комнату ворвался главный повар с криком:

— Стойте! Выплюньте еду! Дегустатор только что… — Он увидел грязный стол, и кровь отхлынула от его лица. — Слишком поздно.

— Леди Геда, — приказала я. — Быстро найдите доктора Энзо. — Она вскочила и выбежала из комнаты.

— Неужели он?.. — проговорил дрожащим голосом конде, держа герольда за руку. — О, Иладро, что же ты…

Гектор, обхватив меня одной рукой за плечи и прижав к себе, отвел от стола. В другой руке он все еще держал кинжал, хотя я понятия не имела, как он мог бы его использовать.

— Воды! — закричала Химена, ни к кому не обращаясь, и перед ней тотчас появился полный стакан. Она влила воду в горло герольду. Он закашлялся, вода вылилась изо рта, но она что-то прокричала ему, и он начал глотать воду так, будто от этого зависела его жизнь. Вероятно, так и было. А потом она заставила его снова вызвать рвоту.

— Пойдемте, Элиза, — сказал Гектор и повел меня прочь из столовой.

Я сопротивлялась.

— Нет.

— Здесь небезопасно! Нам надо…

Я повернулась к нему.

— Ваш меч не защитит меня от яда. — Остальным я сказала: — Химена, оставайтесь с Иладро до прихода доктора Энзо. Все остальные — за мной, сейчас же. — Я пошла в кухню, и остальные заспешили за мной.

В кухне царил хаос. Люди носились кругом, выбрасывали еду, мыли посуду и прочую утварь. Резко пахло блевотой и горелым хлебом. На каменном полу рядом с разделочным столом лежал человек, которого я никогда прежде не видела. Он был мертв. Глаза его были широко открыты, в них застыли ужас и боль. Кровавая рвота текла у него изо рта. Девушка в платье горничной смотрела на него из-за вертела. По лицу ее текли слезы. Белен и стражники заблокировали все входы.

— Тихо! — крикнула я. Воцарилась тишина, во всех глазах застыл ужас. — Всем встать у стены, вот там, — показала я, но сначала никто не шелохнулся. — Быстро!

Толкая друг друга, они поспешили исполнить приказ и наконец выстроились в шеренгу.

Я шла вдоль шеренги.

— Кто готовил лепешки? — спросила я.

Тишина. Потом раздался робкий голос:

— Я, ваше величество. Мы с Фелипе.

Я повернулась на голос. Это была плачущая девушка.

— Вы отравили их?

— Ах, нет, ваше величество. Я бы никогда…

— Где Фелипе?

— Я не знаю. — Она не смотрела мне в глаза, косынка сползла ей на лицо. Мне стало досадно, что я не вижу выражения ее лица.

Я подошла к ней и взяла ее за подбородок.

— Когда ты в последний раз его видела?

Она охнула и заморгала мокрыми ресницами.

— Я не знаю. Может… перед тем, как стали подавать на стол? Он сказал, что ему нужно вино, чтобы пропитать груши. Но… ох, Господи.

— Что?

— Груш не было в меню. Я не думала… тогда… я была так занята. Откуда мне было знать? — В ее дрожащем голосе был ужас, но вместе с тем искренность. Я поверила ей.

Не сводя с нее глаз, я сказала:

— Белен, пожалуйста, проверь винный погреб.

— Да, ваше величество.

Я отошла от нее, сжав кулаки. Это не останется безнаказанным Что будет, если весь город узнает о моем отравленном ужине? Все увидят, как я слаба, не могу со своими слугами управиться, что уж говорить о стране. И они будут правы.

Надо было показать силу. Силу гнева. Чтоб все запомнили.

Я шагала по кухне, нервно кусая ноготь на большом пальце. Я могла бы выгнать их всех, вышвырнуть из дворца. Это бы точно запомнилось. Но нет никакого сомнения, что многие — может быть, все — невиновны. Если бы знать, кто отравитель, я без колебаний казнила бы его.

Я замерла на месте. Не потому ли генерал Луз-Мануэль велел казнить Мартина? Просто чтобы показать силу? Потому что политические соображения потребовали взвалить вину хоть на кого-нибудь?

Белен появился в дверях, ведущих в винный погреб.

— Он здесь, — сказал он, и по голосу было ясно, что новости плохие.

— Всем оставаться на кухне, — сказала я и услышала дружное «Да, ваше величество» в ответ. — Гектор, Тристан, за мной.

Мы вместе спускались по лестнице в подвал. На крутой лестнице было прохладно, пахло сыростью и дегтем. Вдоль лестницы располагался скат для бочек.

Белен стоял у тела второго мертвеца. Это в самом деле был мальчик. Он лежал на боку, неестественно вывернув руку. Блевота стекала по его рубашке в лужицу у подножия винной бочки.

Он сжимал в руке клочок кожи. Гектор наклонился и вытащил его из костенеющих пальцев мальчика. Он развернул его и сказал:

— Записка.

— Прочтите.

— «Смерть тиранам». — Гектор поднял глаза. — Вот и все.

— О Боже.

С криком Тристан бросился вперед и с силой пнул мальчика в бок. Тело перевалилось на спину, безжизненная рука ударилась об пол, и что-то внутри ее хрустнуло.

— Тристан, держите себя в руках, — сказала я.

Конде повернулся ко мне, и я впервые заметила мокрое коричневое пятно у него на рубашке.