Рэй Карсон - Корона из пепла

Я с трудом отвела взгляд от глаз Гектора.

— О, я знаю, — сказала я Феликсу. — Я знаю все это и даже больше. Только за последний месяц в Бризадульче было четыре восстания, благодаря повышению налогов, к которому меня склонили. Люди охвачены праведным гневом. Ямы в отчаянном положении, главным образом потому, что улов синего марлина в прошедшем сезоне оказался таким скудным. А вы знали, что объем продукции кожевников снизился на тридцать один процент? И знаете, это по моей вине. Я позволила Басагуану отделиться, и теперь мы не получаем оттуда овечьих шкур, потому что все еще не заключили торгового соглашения с Космэ. — Я повернулась спиной к шторму и прислонилась к перилам. Феликс слушал меня с нескрываемой тревогой. Может быть, думал, что я в конце концов прикажу ему отдать мне свой корабль. Может быть, я так и сделала бы.

Но мне хотелось убедить его.

— Гойя д’Арена нуждается в исцелении. И мы могли бы это сделать. Например, нам отчаянно не хватает дерева для восстановительных работ. Можно было бы сделать состояние на транспортировке мангрового дерева и кипариса с южных островов. Но никто не пойдет на эту авантюру. Из-за недавней войны, угрозы анимагов, и из-за того… — как ни трудно было это произнести, но надо было, — и из-за того, что я оказалась слабым правителем. Все напуганы. Люди сидят дома, за закрытыми ставнями, голодают и все больше отчаиваются.

Мне нужна зафира. Это единственный известный мне способ устранить угрозу инвирнов раз и навсегда и укрепить мою власть. И хотя я ценю ваши чувства к команде и всем тем людям, жизни которых связаны с «Арацелией», пожалуйста, поймите, что на моих плечах — целое королевство. И вашим кораблем действительно стоит рискнуть.

Он вздохнул, повертел в пальцах одну из бусин у себя в бороде.

— Вы действительно считаете, что мы должны держать курс прямо на ураган?

— Да, считаю.

— Вы можете гарантировать, что никто не пострадает? Что Бог проведет нас через него?

Я покачала головой.

— Я не буду лгать вам. За все приходится платить. Я могу лишь гарантировать, что это будет правильный поступок.

— Это безумие, — сказал он, но уже спокойно.

— Это вера, — сказала я.

Он провел рукой по планширу.

— Если мы это сделаем, я настаиваю, чтобы вы все рассказали команде о зафире, о вашем инвирнском беженце. Они должны знать, ради чего идут на такой риск.

Я задумалась лишь на секунду.

— Согласна.

Он поклонился.

— С вашего позволения, ваше величество. — И он поспешил вниз на основную палубу, чтобы поговорить со своими людьми.

Гектор оперся о перила, и мы вместе смотрели на море, плечом к плечу.

— С вами ничего не случится. Я не допущу этого, — сказал он. — Вы пройдете через это.

— И вы тоже, — сказала я, и в голосе моем звучала страсть. — Я приказываю. Я не для того такой ценой излечила вас, чтобы позволить вам умереть.

Он водил пальцем по причудливому завитку на перилах.

— Какой ценой, Элиза? Что случилось в тот день?

— Я… — Я готова была все сказать ему, рассказать о своих чувствах. — Я не пострадала никак, если вас это беспокоит.

— Вы думали, что умрете, чтобы спасти меня, и это меня действительно беспокоит.

Невыносимо было что-то скрывать от него. Я доверяла ему во всем, всегда. Но я не вынесла бы, если б он не разделил моих чувств. Или, может быть, если бы разделил.

Вдалеке загремел гром, и моя рука быстро скользнула по перилам к его руке. Я крепко сжала его пальцы своими. Он сжал мою руку.

Я сказала:

— Я надеюсь, что я… — наберусь глупости? наберусь смелости? — смогу однажды рассказать вам.

Он погладил большим пальцем мою ладонь.

— Я не могу давить на вас. Вы не обязаны ничего мне рассказывать. Вы моя королева.

Почему-то от этих слов мне стало больно, и слезы подступили к горлу. Я отняла свою руку. Молния сверкнула на горизонте, и я сказала:

— Надо рассказать Маре, что случилось.

Спускаясь по лестнице, я чувствовала на себе его внимательный взгляд. Мой неизменно почтительный страж.

Тучи на горизонте росли, и стемнело рано. Матросы зажгли фонари на палубе и бесшумно сновали туда-сюда, перевязывая грузы и проверяя и перепроверяя снасти. Меня восхитила их отважная готовность следовать приказу. Они все еще избегали меня, но, посмотрев, как они работают, я поняла, что тут ничего не поделать: мне придется первой обратиться к ним. В сопровождении Гектора я обошла всех, хлопала по плечу, спрашивала имя, говорила «Спасибо». Вблизи на их суровых лицах лучше виден был страх. Но они, склонив головы, бормотали «Ваше величество».

Не оставалось сомнений, что впереди — ураган. Фонари неистово раскачивались, когда корабль нырял вверх-вниз с волны на волну. Белая пена то и дело захлестывала нос корабля. Мы убрали почти все паруса, чтобы ветер не подгонял нас, и несколько матросов привязали себя к снастям, чтобы срезать паруса, если мачта не выдержит.

Я стояла с Гектором и Феликсом у штурвала, чтобы мы не сбились с курса. Ни один корабль не может плыть прямиком в центр шторма. Мы могли лишь лавировать среди волн, стараясь, чтобы они не опрокинули корабль. Мой амулет и я служили компасом, указывая направление, которого мы старались держаться. Гектор держал в руке толстую веревку, готовый привязать меня к лееру, если волны начнут захлестывать палубу.

Мне все труднее было держаться на ногах, когда корабль то поднимался на волну, то стремительно несся вниз. В ночи волны надвигались на нас, словно непроглядная тьма, окаймленная белой пеной, они поднимались выше корабля, но каждый раз в последний момент корабль носом прорезал волну, внутри у меня все обрывалось, и мы летели с волны вниз.

Феликс сказал, что еще рано бояться, что они видали бури посильнее.

— Мы едва ли подошли к краю бури, ваше величество, — сказал он, ухмыляясь скорее с ужасом, чем с издевкой. — Худшее впереди.

Старый матрос с седой бородой и отрезанной мочкой одного уха бросился к капитану и закричал:

— Вода в трюме почти у первой черты.

— Что это значит? — заорала я, перекрикивая ветер.

— Вода перехлестывает через борт и заливает трюм, — закричал в ответ Гектор. Ветер трепал его волосы, превращая их в лохматую волнистую гриву. — Ее все время откачивают, но если вода поднимется слишком высоко, понадобятся еще и ведра. Если дойдет до третьей черты, корабль пропал.

А потом хлынул дождь как из ведра.

Палуба стала холодной и скользкой. Я ухватилась за перила посреди палубы, которые, казалось, предназначены именно для таких случаев. Небо осветилось ярче, чем днем, и через мгновение грянул гром.

Господи, пожалуйста, укажи нам путь и сохрани нас.

По телу пробежало тепло, и с ним ясное чувство, тянущее меня вперед, еще сильнее, чем прежде.