Рэй Карсон - Корона из пепла

— А вы не спрашивали. И потом, я не уверен, что он на самом деле существует. Но я абсолютно уверен, что мой народ воздвиг какую-то защитную преграду вокруг своей величайшей ценности. Почему бы не использовать для этого сильнейшего анимага? А раз зафира дарует жизнь и силу, приближенные к ней могут жить очень долго.

Я недоверчиво смотрела на него.

— Но ваш народ так давно лишен зафиры. Ему должно быть несколько сотен лет.

— Скорее тысяч.

Я рассмеялась.

— Ну не может он быть таким старым. После того как Господь создал людей, прошло много времени, прежде чем они разделились на разные народы.

Он посмотрел на меня с изумлением.

— Вы просто глупая девчонка, — сказал он.

— Что? Почему?

Корабль накренился, и он судорожно закрыл рот рукой. Я отошла подальше от ведра и повторила свой вопрос:

— Почему вы думаете, что я…

Раздался звон корабельного колокола, сначала высокий и глухой, а потом все громче и громче, по мере того как остальные колокола подхватывали сигнал. В коридоре послышался крик:

— Все наверх! Команда наверх!

Матросы бежали мимо двери Шторма.

— Я скоро вернусь! — сказала я и бросилась за ними. Мы встретили другой корабль? Или впереди показалась земля? Или кто-то упал за борт?

Я бросилась на палубу, на слепящий дневной свет. Матросы метались вокруг, выполняя непонятные мне указания. Двое карабкались вверх по снастям с ножами в зубах. Зачем нам обрезать паруса?

— Элиза! — Это был Гектор. Он стоял внизу лестницы, ведущей на бак корабля, и жестами велел мне поторопиться.

Я пересекла верхнюю палубу. Он схватил меня за руку и потянул вверх по лестнице. Капитан Феликс был уже там, он не отрываясь смотрел на юго-восток. Я последовала за его взглядом.

Иссиня-черное скопление туч виднелось на горизонте темным пятном на безоблачном небе.

— Это сильнейший шторм, — сказал Гектор. — Может быть, даже ураган. Будет ясно через пару часов.

Воздух стал другим. Заряженным. Будто затаил дыхание.

— До сезона ураганов еще далеко, — возразила я, хотя скопление туч вспыхивало время от времени слабым зеленым светом. Господи, пожалуйста, пусть это будет не ураган.

— Да, до него еще месяц по меньшей мере, — согласился Феликс, не сводя глаз с моря. Порыв ветра взвил волосы у него на висках. — И идет не с той стороны. За все годы, что я хожу по морю, ни разу я не видел урагана с юга. Это противоестественно.

От этих слов у меня мороз побежал по коже.

— Мы можем повернуть к берегу? — спросила я, хотя прекрасно понимала, что мы были уже далеко от побережья. Нам ни за что не успеть вовремя.

Он покачал головой.

— До порта и за несколько дней не дойти. «Арацелия» уцелела после нескольких серьезных штормов, но ураган уничтожит ее. Если удастся продержаться подольше, можно будет направить ее так, чтобы она разбилась о рифы. Она разобьется, но некоторые из нас смогут добраться до берега. — Он провел рукой по перилам, бережно, будто по коже любимой женщины. — Она была хорошим кораблем, — тихо сказал он. — Самым лучшим.

Я закрыла глаза, не в силах вынести его отважного смирения. И как только я это сделала, я почувствовала зафиру, притягивающую меня, будто рыбу, попавшую в сеть. Мне внезапно захотелось прыгнуть с корабля и поплыть туда, куда она зовет меня, прямо в центр надвигающейся бури.

Я открыла глаза и увидела, что тучи опустились ниже, стали еще больше и темнее, чем секунду назад. Поднявшийся ветер всколыхнул мою одежду, амулет дернулся, став предательски холодным, и я поняла, что капитан Феликс прав. Это противоестественный шторм.

Я пробормотала, ни к кому не обращаясь:

— Шторм сказал, что я подвергнусь испытанию.

Гектор удивленно поднял брови.

— Думаете, Бог посылает бурю, чтобы испытать вашу смелость? Для этого он слишком хорошо вас знает.

Я оценила его попытку пошутить, но не могла заставить себя улыбнуться.

— Не Бог. Привратник. — Самый сильный анимаг на свете. Проживший, может быть, тысячи лет. — Отец Никандро говорил, что мне придется доказать свою решимость. Он сказал, что это будет испытание веры.

— Что, собственно, вы хотите этим сказать, ваше величество? — холодно проговорил Феликс.

Я вздохнула. Одно дело быть избранной, встречать опасность лицом к лицу, следуя некоему неясному предназначению. Но совсем другое — подвергать опасности корабль, полный хороших людей.

Я изо всех сил попыталась объяснить, хотя и понимала, что Феликса такое объяснение не удовлетворит.

— Я победитель, по «Откровению» Гомера. Я должна идти вперед без колебаний. Я уверена, вы слышали об этом. «Он не мог знать, что ждет его за вратами врага, и его вели, как свинью на бойню, в царство колдовства». Согласно этому пророчеству, если победитель не сойдет с пути, ему поможет Десница божия.

Гектор потер переносицу и вздохнул.

— Что? — сказал Феликс, глядя то на меня, то на него. — Я чего-то не понимаю?

Я показала в сторону надвигающейся бури.

— Нам надо пройти через нее. Прямо насквозь. Твердо и решительно.

Капитан вытаращил на меня глаза.

— Вы шутите.

Вместо ответа я прижала пальцы к амулету, чтобы его теплое биение успокоило меня. Это мое, родное. Я не мыслила своей жизни без него.

За последний год моя вера была сильно поколеблена, но не сломлена. В конце концов, у меня есть этот ключ, это постоянное напоминание, что кто-то где-то слышит мои молитвы, наделяет меня странной силой в сложных обстоятельствах, предостерегает об опасности. И я знаю, что ему можно верить.

Гектор повернулся к Феликсу и сказал:

— Меньше двух недель назад я был ранен стрелой наемника. — Гектор поднял рубашку и повернулся, показывая тонкий белый шрам под лопаткой. Выглядел он так, будто рана зажила много лет назад. Феликс с интересом осмотрел его. — Стрела пронзила мне легкое, — сказал Гектор прежде, чем опустить рубашку. — Мне пришлось продолжать защиту, так что я потерял много крови. К тому времени, когда подоспела помощь, было слишком поздно. Я был практически мертв.

Хотя я все это знала, я жадно ловила каждое слово, надеясь взглянуть на случившееся его глазами.

— Элиза исцелила меня, — сказал Гектор. — Силой своего амулета. Болело несколько дней, — он опустил руку и выпрямился, — а теперь все прошло. Даже не чувствуется.

И тут он посмотрел прямо на меня.

— Она спасла мне жизнь, — сказал он. — Это ей дорого стоило, больше, чем мне известно, но она это сделала. И если она говорит, что мы должны направить корабль в центр бури, я ей верю.

Я готова была забыть о буре, о своем амулете, обо всем на свете, когда он вот так смотрел на меня, будто во всем мире видит только меня одну.

Феликс сказал:

— Вы просите меня поставить на кон более двадцати жизней. Не считая корабля. Если мы разобьемся о риф, можно будет спасти хоть часть его. Может быть, большую часть. Не знаю, замечали ли вы, ваше величество, но в вашей стране разруха. Найти хорошую работу не просто. Этот корабль жизненно важен для множества семей — не только матросов, но и бондарей, которые делают нам винные бочки, швей, которые каждый год чинят нам паруса, фермеров, которые снабжают нас провизией на долгое плавание.