Гвендолин Клэр - Чернила, железо и стекло

Лео одарил ее грустной улыбкой.

– Как бы сказала Джиа, даже сломанные часы показывают правильное время дважды в сутки.

Розалинда кивнула.

– Именно так.

Лео отчаянно хотелось верить Арису – столь же сильно, как винить родного отца. Арису, который нещадно дразнил Лео в детстве, но никогда не допускал, чтобы кто-то сказал хоть слово против них. Однажды он сломал руку мальчишке-здоровяку в трех местах, потому что тот издевался над Паской.

Лео не забыл тот день.

Ничто не сможет навредить мне, потому что Арис нас защитит, подумал тогда маленький Лео.

Но он также помнил Паску, который в слезах умолял не бить мальчика, истекающего кровью. И разъяренного Ариса, который послушался брата – но не сразу.

– Вот куда вы деваете мертвецов! – произнесла Эльза, выходя из портала и замерев на месте. – Не так я себе это представляла.

Для прибытия они выбрали самый поздний час. Было уже за полночь, и фонари на кладбище давно погасли. Зато Фараз взял с собой карманный фонарик, который им действительно пригодился – Эльза различила красно-кирпичную дорожку, по краям которой росли какие-то кустарники и тонкоствольные деревца.

Каменные склепы и мраморные статуи отбрасывали на землю длинные звездообразные тени. Эльза поежилась. Кладбище оказалось слишком большим: оно было просто необъятным. Эльза не могла поверить в то, что они находятся в Париже.

Где-то в темноте ухнула сова.

– Могила там! – сказала Порция, идя вперед.

Они открыли портал возле кладбищенской ограды, чтобы не привлекать внимания сторожей, которые могли время от времени проверять территорию.

Попутно Порция объяснила Эльзе, что группа иностранцев, которая ввалилась бы сюда, таща за собой тяжеленный аппарат, выглядела бы крайне подозрительно.

– Минуточку, – прошипел Лео.

Юноша нажал кнопку на панели управления аппарата (а это был робот-копатель), но ничего не случилось.

Сам аппарат смахивал на огромного муравья. Он имел узкое туловище, вытянутое в длину приблизительно на два метра, и шесть нижних конечностей. Лео треснул по панели управления, нажал кнопку еще раз: аппарат загудел и все-таки включился.

Правда, быстро ходить он не умел, поэтому теперь напоминал громадного пьяного муравья.

Когда они брели следом за Порцией, Эльза краем глаза наблюдала за Лео. Юноша был мрачным и задумчивым. Вероятно, он уже приготовился разобрать и собрать бота прямо здесь – возле могил и был настроен на самое худшее.

Наверное, любой плохо работающий механизм оскорблял его чувства. Эльза улыбнулась.

– Вот она, – произнесла Порция, проверяя имя, выгравированное на могильном камне, чтобы удостовериться.

Робот расположился над свежей могилой и широко расставил конечности.

С пронзительным писком его живот раскололся пополам, и из медного чрева выдвинулись маленькие совки. Постепенно бот разогрелся и начал копать все быстре и быстрее: теперь совки яростно зачерпывали землю и сверкали в свете фонаря.

Аппарат погружался в треугольное отверстие все глубже.

– Не понимаю, – вырвалось у Эльзы.

Лео оторвался от пульта управления.

– Что?..

Эльза обвела кладбище рукой.

– Взять хотя бы таблички на могилах. Если ты не собираешься выкапывать трупы, зачем вообще надо указывать их местоположение? Если бы тут не было таких опознавательных знаков, никто бы не смог выкрасть нужное тело!

Фараз одарил ее взглядом, в котором читалось, что Эльза упускает кое-что важное.

– Это надгробия для живых родственников. Чтобы они могли навестить умерших близких.

Эльза нахмурилась, совершенно сбитая с толку.

– Умерших близких?..

Порция быстро вставила замечание:

– Давайте оставим теологическое обсуждение? Все почти готово.

И хотя Эльза продолжала недоумевать, с какой стати кто-то может захотеть посещать кладбище и смотреть на могилы, она сразу же согласилась с Порцией.

Этот пробел в ее знаниях насчет земных обычаев пока еще не попал в список их приоритетов.

Раздался скрежет металла по дереву, и бот замер. Комья земли перестали разлетаться в разные стороны. «Муравей» медленно выпрямился и вылез из могилы, пыхтя гидравликой, крепко держа гроб в своих тисках.

Затем бот аккуратно положил гроб на траву и отступил назад, включив режим ожидания.

– Давайте посмотрим, – сказал Лео, откладывая пульт управления и поднимая лом.

Юноша протиснул лом под сосновую крышку гроба и принялся за работу.

Фараз светил на Лео фонариком, а Эльза смотрела, как ткань рубашки обтягивала крепкие мускулы Лео. Эльза поймала себя на том, что пялится на него, и зарделась от смущения, но решила, что сейчас никто ничего не заметил.

Лео вытаскивал гвозди из крышки гроба, а те издавали противный скрип.

Когда гроб был почти открыт, в ноздри Эльзы ударила резкая вонь. Но это был не запах гнили, как ожидала Эльза, а нечто незнакомое и непривычное.

– Фу! – поморщился Лео, закрывая нос рукавом и попятившись. – Хуже, чем паленая резина!

Фараз же, наоборот, подошел ближе, наклонился над гробом и осветил его фонарем. Юноша тоже поморщился, но больше не проявил никаких признаков дискомфорта.

– Не могу поверить, что гомункула похоронили на кладбище! – оскалился он. – Это ведь не человек. Он даже выглядит восковым и совсем ненатуральным! Просто кукла, и все! Вынужден констатировать, что моя прежняя вера в умственные способности обычных людей улетучилась.

Порция перебила Фараза:

– Не спеши с выводами. Я бы сама не захотела проводить вскрытие тела. А во время похорон никому дела до трупа не было. Но как же все отвратительно!

– А куски обгоревшей человеческой плоти не отвратительны? – парировал Фараз. – В любом случае мы нашли ответ. Монтень жив.

Эльза задержала дыхание и склонилась над гробом. Клейкая черная смола, как оболочка, – вот что осталось от искусственного скелета. Тело ученого, о которое она споткнулась в его парижском жилище, не было настоящим.

Монтень оказался ловкачом. И хотя она знала, что Монтень презирал вельданцев, Эльза почувствовала острый укол предательства.

Он мог уничтожить Вельдану ради своих корыстных целей.

– Эй, Эльза, ты же не собираешься трогать все это дерьмо? – прямолинейно спросил Лео.

– Боже мой, – простонала Порция, словно была больна. – Я не могу на него смотреть.!

– С меня хватит, – произнесла Эльза, отходя от открытого гроба. – У нас есть доказательства того, что Чарльз Монтень жив. Фараз прав.

Отступив подальше от зловонного гомункула, Эльза сделала глубокий вдох.

Оракул не преувеличивал и говорил правду: похититель Джуми оказался злым гением, страдающим от мании величия. Ну а Монтень – человек, обманувший ее и Джуми, – забрал книгу мира, которую жаждал присвоить себе Гарибальди.