Денис Морозов - Крыса Разумная

— А-ой! Стойте! Куда вы? Мы не можем уйти, пока не убедимся, что летающий демон доволен!

Однако ее мало кто слушал. Капитан Лихогляд взмахнул абордажной саблей и во всю глотку завопил:

— Вперед, кот вас всех подери!

Его подчиненные тут же бросились в наступление. Центральный отряд атаковал туземцев прямо в лоб, устремляясь к обелиску, выглядывающему из-за их спин, а две крайних группы начали совершать обходные маневры, намереваясь обойти толпу противников с флангов. Аборигены пришли в панику и бросились удирать со всех ног. Последним покинул поле боя отчаянно голосящий Неистовый Сусл. Лихогляду удалось догнать его и схватить за край лиловой сутаны. Епископское одеяние затрещало, разрываясь, и упало в нагретую солнцем пыль. Вождь туземцев принялся вырываться, судорожно тряся лапами и хвостом. Лиловая шапочка скатилась с выбеленного черепа и легла поверх драной сутаны. Лихогляд наступил на нее сапогом и направил на врага абордажную саблю. Неистовый Сусл предпочел не искушать судьбу и дал деру. Пираты дружно заголосили, праздную свою победу.

Ветрогон первым подбежал к Белянке и начал кромсать кортиком путы, которыми она была привязана к обелиску. Пленница почти потеряла сознание. Она выбилась из сил после упорных попыток вырваться и освободиться. Как только веревки упали, она соскользнула вниз. Если бы Ветрогон не подхватил ее на руки, она оказалась бы распростертой в пыли.

— Белянка, душа моя, что с тобой? — бросился к ней Тихоскок, который сам едва стоял на ногах.

— Тихоня, ты цел! Я так счастлива! — прошептала девушка и бессильно закрыла глаза.

Краешек раскаленного солнца коснулся ослепительно синей воды. Голубая лагуна, широкой подковой раскрытая к западу, заиграла мириадами ослепительных отблесков. Ветрогон сам донес девушку на руках до берега и осторожно опустил ее на песок, подложив ей под голову свернутые остатки лиловой сутаны. Тихоня порывался идти своим ходом, но колени его подкосились, и морякам снова пришлось подхватить его. У выхода из лагуны колыхалась на тихих волнах каравелла с яркими лазурными парусами, на которых был выткан золотистый дракон, поднимающий голову над водой.

— Я не решился завести «Лазурную мечту» в лагуну, — доверительно сообщил Лихогляд. — Тут творится какая-то чертовщина.

— Как вы тут очутились? — спросил его Тихоскок, обессиленно опускаясь на горячий песок рядом с Белянкой. — Я и подумать не мог, что вы, капитан, осмелитесь показаться нам на глаза.

— Увы, мон ами, меня заставила суровая необходимость, — ответил Лихогляд, отводя взгляд. — Ваши насосы и колпаки оказались слишком сложными для моих морских волков. Без вашей помощи нам не погрузиться на дно. Да и карта вашего друга оказалась так зашифрована, что понять ее не удалось даже опытным лоцманам. Хорошо, что течение принесло к нам обломки бригантины, по которым мы догадались, где вас искать.

— Ветрогон, ты раскрыл пиратам свою карту? — с горечью спросил Тихоскок.

— А что я мог поделать, шторм на мою корму? — пожал плечами шкипер. — Взамен этот хитрый лис согласился вырвать вас с Белянкой из лап этих размалеванных чудищ. Я давно его знаю, он ничего не делает просто так.

— А вы только что обещали мне, мон ами, что расскажете все секреты в обмен на спасение вашей пушистой подружки, — добавил капитан. — Уже успели забыть?

— Я ничего не забуду, — пообещал Тихоскок. — И слово свое сдержу. На дне этой лагуны находится Темная бездна. Она уходит на глубину, в которой прячется подводный дракон.

— Да ладно! Вы хотите меня запугать! — недоверчиво ухмыльнулся пират.

— Я лежу на песке, обескровленный. Я не смогу запугать даже мышь, — с горечью отозвался Тихоня. — Но там, на глубине, скрывается город предков. Об этом мне рассказали старинные фрески, сохранившиеся в пирамиде.

— Город сокровищ! — не удержавшись, воскликнул Лихогляд и обернулся к товарищам.

Моряки дружно загомонили, в их глазах заблестели яркие огоньки — как будто садящееся за горизонт солнце засверкало и отразилось в них.

— Значит, подводный клад все-таки существует! — потер ладони капитан. — Это не миф! Но тогда верна и легенда, гласящая, что дракон не подпустит к заклятому кладу без тройной жертвы.

— Пожертвуйте ему епископскую сутану, — предложил Тихоскок. — Вот она, вся в лохмотьях. А на самом деле в затопленный город не пробраться без ключа от Поющих ворот. И я держал этот ключ в руках, пока толстяк Гнилозуб не вырвал его у меня перед тем, как бросил на съедение упырю.

— О Гнилозубе мы позаботимся, — пообещал капитан. — Тут, на острове, ему некуда деться. А вы, мон ами, позаботьтесь о том, чтобы мы добрались до сокровищ. Иначе ваша милая мадмуазель отправится кормить акул, а они очень падки до всего белого и пушистого.

Пираты дружно заржали, беззастенчиво разглядывая Белянку, подставляющую бледное лицо под лучи угасающего солнца. Девушка съежилась и испуганно прижалась к Тихоне.

— Как же вы не поймете? — с досадой сказал Тихоскок. — Ценность древнего города — не в стекле, а знаниях исчезнувших предков.

— Вот и чудно! Вам — знания, мне — стекло, — отрезал Лихогляд.

— Как скажете, капитан. Я в вашей власти, — вздохнул Тихоскок, отворачиваясь к Белянке.

Солнце село за горизонт. Южная ночь окутала остров за считанные минуты, небо стало бархатно-черным, и яркая россыпь звезд закружила над головами свою неспешную карусель. Лихогляд отправил боцмана с большей частью команды на каравеллу, а сам остался присматривать за Тихоней и девушкой, к которым мало-помалу возвращались силы. Ветрогон развел костер, и вскоре в котелке задымилось пахучее варево.

Тихоскок нежно приподнял Белянку и начал кормить ее похлебкой с деревянной ложки. У деревянного остова бригантины раздавался стук — пираты обдирали с нее остатки снастей и уцелевших досок, которые еще можно было использовать.

Неожиданно Ветрогон насторожился и подозрительно уставился в сторону потемневших джунглей.

— Что там, мон ами? — шепотом спросил его Лихогляд.

— Тени какие-то промелькнули, — сказал шкипер.

— Наверное, зверье выбралось на охоту, — предположил капитан.

И в этот же самый миг из темноты буйных зарослей на них выскочила целая толпа размалеванных воинов с рыбьими копьями наперевес. Во главе их мчалась невероятных размеров предводительница с обломками курительной трубки в руках и высокий тощий вождь с черепом суслика на голове.

— Тихоня, атас! — слабо сказала Белянка, лицо которой было повернуто в сторону джунглей.

— Полундра! — во все горло завопил Ветрогон, опрокидывая дымящийся котелок.

Огненные языки костра зашипели от того, что на них выплеснулось пахучее варево. Усеянный пирсингом квотермейстер выскочил из разваленного остова бригантины и тревожно задул в свисток. Но было уже поздно: маленькая группа путников, сжавшаяся на берегу вокруг отблесков ночного костра, оказалась окружена. С трех сторон на Тихоню, Белянку и Ветрогона смотрели ряды острых наконечников из рыбьей кости. Лихогляд бросился прочь, но бежать было некуда — с четвертой стороны шумела кромка морского прибоя.