Денис Морозов - Крыса Разумная

— Это тот самый ключ от подводного города! — вне себя от гнева вскричал Тихоскок. — Я первым нашел его! Этот жирный хряк выудил его у меня после того, как оставил проливать кровь под гнездом упыря.

— Ах, ключ от подводного города… — лениво протянул Лихогляд, стараясь скрыть блеск лихорадочно засверкавших глаз. — Но мы же знаем, что это всего лишь сказки. Разве не так?

Он хитро улыбнулся и подмигнул Тихоскоку. Тихоня хотел было броситься в спор и во все горло доказывать, что подводный город — никакая не сказка, и капитан сам это знает, иначе не явился бы за ними в такую даль и не торчал бы тут, на берегу, среди ночи. Однако, заметив лукавую улыбку капитана, осекся и прервал себя на полуслове.

— А почему бы вам, уважаемый магистр, просто не взойти ко мне на борт? — предложил Лихогляд. — Приглашаю вас на мою Лазурную мечту.

Он особенно подчеркнул слово «мою».

— Тем более, что вы с ней хорошо знакомы.

— Ну уж нет! — тем же скрипучим голосом расхохотался магистр. — Чтоб мы сами взошли на пиратский корабль? Я умею оценивать риски.

— Вы не доверяете мне? — притворно удивился капитан.

— Какой умник доверится капитану пиратов?

— Ну что вы заладили: пират да пират. Я порядочный коммерсант. Мой бизнес: морские грузоперевозки и транспортные услуги.

— Нам не нужны ваши услуги. Нам нужно хоть что-нибудь, на чем мы сможем уплыть, — настаивал Гнилозуб.

Лихогляд внимательно взглянул на Тихоню.

— Нам необходим этот ключ. Без него мы не сможем войти в город предков, — негромко проговорил тот, отвечая на взгляд капитана.

— Так и быть, я согласен! — рассмеялся Лихогляд, пытаясь снять повисшее в воздухе напряжение. — Превосходный двухвесельный ялик в обмен на обветшалый артефакт непонятного предназначения — не самая удачная из моих сделок. Но я готов сделать все, чтобы помочь городским властям. Не забудьте это, когда будете решать вопрос об амнистии для тех, кто раньше имел кое-какие грешки.

— Не забудем, уж будьте уверены! — заверил его Гнилозуб, и тон его сулил мало хорошего.

— Ветрогон, мон ами, не соблаговолишь ли отдать им ялик, что ты выловил днем из воды? — медовым голосом осведомился капитан.

— Пусть берут и уматывают, чтоб их акула три дня прожевать не могла, — недовольно откликнулся шкипер.

— Вот и славно!

Лихогляд осторожно приблизился и взял из рук Гнилозуба тяжелый ключ. Драгоценные камни в его раздвигающейся головке засверкали искорками в отблесках костра. Капитан с удивлением вгляделся в изображение странного существа, словно катящегося внутри колеса, в которое оно уперлось раздвинутыми руками и ногами. Не теряя ни секунды, Гнилозуб с товарищами принялся забираться в ялик, который Ветрогон с большой неохотой подтянул к берегу на лиане. Едва они расселись по скамейкам, как Твердолоб, не дожидаясь понуканий, схватился за весла и принялся грести подальше от кромки прибоя.

— Постойте, вы что, так просто отпустите их? — изумленно вскричала Белянка. — Этому гадкому толстяку нельзя верить! Он всегда надувает!

— Что поделать, моя лапочка, сделка есть сделка, — ласковым тоном возразил ей капитан.

— Утопить бы их тут, прямо в этой лагуне, — с досадой сказал Тихоскок.

— Ой, не буйствуйте, мой друг, — с ледяной интонацией ответил ему Лихогляд. — Вы и так тут побуйствовали, как я погляжу. Что это за могилка с двенадцатью именами появились в песке? Кто в ней похоронен?

Тихоскок раскрыл рот, чтобы ответить, но ему не хватило воздуха, и он задохнулся. Двенадцать заколотых стражников все еще стояли у него перед глазами. Однако Белянка не желала сдаваться. Она выудила из песка епископский посох с серебряным навершием, сделала над собой усилие и запустила его вслед уходящему ялику. Посох угодил точно в цель и глухо стукнулся о деревянное дно лодки. Муровер поднял его, вытянулся во весь рост на корме и гневно затряс им, словно грозя остающимся. Однако ялик быстро удалялся от берега, и вскоре трясущаяся фигура его святейшества растворилась во тьме.

Сытые туземцы вперемежку с пиратами повалились на песок и дружно захрапели. Одна только Огненная Глотка осталась сидеть у воды, тревожно вглядываясь в ночную тьму. Неистовый Сусл наконец стянул с головы звериный череп и прикорнул рядом с ней. Полная атаманша недовольно взглянула на сопящего супруга и жестко пихнула его кулаком в бок. Тот подскочил, протер глаза и принялся озираться по сторонам.

— Не спать! — велела ему жена, попыхивая из трубки дымком. — Стой на стреме!

Тихоня раздобыл для Белянки кусок паруса, сорванного с бригантины, и заботливо подстелил ей, чтобы не пришлось спать на голом песке. Сам он устроился неподалеку, не решаясь придвинуться к ней вплотную.

Внезапно в притихших джунглях раздался треск ветвей и топот босых пяток. На берег вырвался раскрашенный черношерстый туземец и истошно завопил:

— А-ой! Злобный демон! Вырвался из пирамиды и напал на поселок! Никого не щадит!

Огненная Глотка так вздрогнула, что дымящаяся трубка выпала из ее ладони на песок. Неистовый Сусл подскочил и начал натягивать череп себе на затылок. Аборигены переполошились и заметались по берегу, пытаясь сбежать хоть куда-нибудь, однако на узкой полоске суши между лесом и морем им некуда было деться, отчего их паника только усилилась. Изумленные моряки подскочили за ними вслед, хотя и не могли разобрать, что происходит.

— Скорее! Идем защищать поселок! — воинственно взвыла атаманша.

— Поздно! Жители сами бегут сюда! — крикнул в ответ прибежавший гонец.

В самом деле: из темных джунглей начали появляться фигуры детей и женщин, которые, округлив глаза, бросались к кромке воды и присоединялись к мечущимся воинам. Некоторые полезли в море и пытались окунуться в него с головой, чтобы хоть ненадолго скрыться от чуткого нюха демона.

Тихоня придвинулся и инстинктивно прикрыл Белянку, даже не думая, что он делает. Карие глаза девушки испуганно забегали по сторонам, она прижалась к нему и притихла в его объятьях. Звезды над их головами неожиданно замерцали, словно их закрыло чье-то летящее тело. Раздались хлопки перепончатых крыльев, так хорошо знакомые Тихоскоку.

— Упырь! Он прямо над нами! А-ой! — заголосила Огненная Глотка.

Аборигены смешались в кучу.

— Боцман, дуй тревогу! — скомандовал Лихогляд подчиненным. — Сиволап, Чумадур, живо ко мне! Дуболом, тащи весла! Будем отбиваться!

Посреди всеобщей суматохи капитан пиратов старался демонстрировать спокойствие и твердую волю. Однако получалось это плохо: парик на его голове сполз набок, фетровая треуголка с пером слетела, а распашной кафтан с перевязью он и вовсе сбросил на песок, оставшись в одном камзоле с длинными кружевными рукавами. Но команда по привычке слушалась своего капитана. Боцман тут же задул в дудку, подавая тревожный сигнал. Двое моряков — один немолодой, низкий и толстый, другой помоложе, долговязый и тощий, обнажили сабли и сжались вокруг капитана, всем своим видом показывая, что готовы прикрыть его своей грудью. Отвязный пират с бурой всклокоченной шерстью уже размахивал веслом, отгоняя невидимую в темноте напасть.