Бастет - Мы, аристократы - 5

Мы посмотрели друг на друга и засмеялись. Широкая пешая дорожка, присыпанная мелким гравием и отделанная каменным бордюром, тем временем привела нас к речке, и мы отвлеклись от беседы.

— Идём сюда, направо. — Джастин кивнул вдоль речки, по берегу которой тянулась такая же аккуратно отделанная тропинка. — Там подальше за кустами есть скамейка с навесом, можно посидеть.

Скамейка оказалась недалеко, футах в трёхстах от поворота. Когда мы уселись, Джастин глянул на свои наручные часы, скоро ли идти на обед. Как и у Малфоев, здесь питались в определённое время, четырежды в день.

— Это ничего, что я вот так… откровенничаю? — осторожно поинтересовался он. — Может, у вас на Слизерине это недостаток?

— Да нормально, — успокоил его я. — Слизеринцы не лгут по пустякам, они берегут свою репутацию. Хитрость и лживость — всё-таки разные вещи, что бы там ни думали остальные. Ты, кстати, «Пророк» читаешь? Тебе известно о последних событиях в Министерстве Магии?

— Только то, что я узнал в последний день в Хогвартсе. Своей совы у меня нет, в магических районах я на каникулах не бываю, на доставку «Пророка» я не подписывался, потому что мы сразу же уехали в Италию и вернулись только три дня назад, а издательские совы через пролив не летают и почту они отдают лично в руки. Нет такой услуги, чтобы сова оставила газету у меня дома до моего возвращения.

Да, система доставки прессы, как и система связи вообще, в магической Британии далека от совершенства. Причина банальна — магического населения слишком мало, поэтому подобный бизнес не окупается. Его потолком были отделения совиной почты в посёлках и совятни при крупных учреждениях и предприятиях. Это у маглов счёт населения пошёл на миллиарды, а у магов он идёт от силы на десятки тысяч. Поэтому у нас и инфраструктуры не развиты, и производство в лучшем случае на уровне мануфактур.

— Значит, ты слышал, что случилось с бабушкой Лонгботтома?

— Слышал, — лицо Джастина помрачнело. — Бедняга Невилл… Я хотел написать ему, но не знал, куда и как.

Я отметил про себя, что Джастин достаточно дружен с Невиллом, чтобы называть его по имени, и решил рассказать побольше.

— Лонгботтом уже приходит в себя после гибели бабушки. Понятно, что он тяжело переживает потерю, но теперь у него много дел, которые отвлекли его от несчастья.

— Ты общаешься с ним?

— Немного. Я написал ему письмо с соболезнованиями и предложил помощь. Ему понадобились кое-какие советы, поэтому мы встречались пару раз. Лонгботтом эмансипировался неделю назад, на следующий день после своего пятнадцатилетия. Теперь он считается совершеннолетним, на нём родовое хозяйство, родовые соглашения и вдобавок ограниченно дееспособные родители. Ему некогда скорбеть.

Джастин ненадолго замолчал, пока эти сведения укладывались у него в голове.

— Но как же Невилл будет вести свои дела, если ему еще учиться в Хогвартсе? — было первым его вопросом и, нужно сказать, весьма деловым.

Мы с Невиллом уже разобрались с этим, поэтому ответ я знал.

— Новый директор даст ему разрешение покидать Хогвартс на выходные и персональный пропуск в каминную сеть. За его поместьем и теплицами присмотрят домовики.

— У него есть домовики? Подожди… — Джастин изумлённо уставился на меня. — Ты сказал — новый директор?

— Плохо не читать газеты, — подколол его я. — Теперь директором Хогвартса будет Ранкорн, а Дамблдор сейчас в бегах и вне закона.

Не дожидаясь расспросов, я вкратце пересказал ему основные события, в последнее время освещавшиеся в газетах.

— Так вот что ты имел в виду, когда говорил, что летом что-то произойдёт… — протянул он понимающе.

— С разоблачениями мы подготовились, но инициативу Августы Лонгботтом, разумеется, не предвидели. Она нам очень помогла, без её архива Дамблдор мог бы снова выкрутиться. Самое большее, на что мы надеялись — это выкинуть его из Хогвартса.

Джастин никогда особо не восхищался Дамблдором, поэтому легко воспринял разоблачение директора. А бывшего преподавателя ЗоТИ, грубияна и солдафона, он, как и большинство хогвартских учеников, вообще недолюбливал и побаивался.

— Дамблдор с Грюмом скрываются больше месяца, а их еще не поймали, — забеспокоился он. — С этим что-нибудь делают?

— Как обычно. Развесили объявления о розыске, ждут доносов. Могут долго прождать, потому что в глазах простого населения магической Британии это преступление не так уж велико. Покажи мне бедноту, которая не считает, что богатые все одинаковы и что всех их надо уничтожать.

— Это так, но у нас в последнее время социальная напряжённость снизилась, мне отец рассказывал. Пособия по безработице, всякие программы социальной защиты и тому подобное.

— А у нас, к сожалению, такие программы неоткуда финансировать, поэтому социальная защита у нас минимальна. Кстати, если ты хотел заниматься крупными структурами, вот тебе первая задача оттуда. Определить нуждающиеся группы населения, разработать соответствующие законы и нормы, изыскать средства… Или ты не настолько разбираешься в этом?

— А старший брат у меня на что? Давай их с Френсисом подключим — они это или из интереса, или как упражнение по учёбе сделают. Вот прямо сейчас, после обеда, и скажем.

Это было немалым развлечением. Веселье началось уже со Свода Законов магической Британии, который я дал Джастину на каникулы и который Френсис и Джаред восприняли как хороший профессиональный анекдот. С шутками, со смехом, со спорами мы вчетвером переработали-таки эти законы. Записали, проверили на целостность и непротиворечивость, пока каждый из нас не остался доволен результатом.

Когда-нибудь я внедрю новые законы, даже если мне придётся нагнуть для этого всё Министерство.

Почему бы и нет? Если ребёнка можно выставлять на битву с главным британским злодеем, почему бы детям не накатать на коленке новые законы для забившихся в щели взрослых? Если эти взрослые сами поставили себя в зависимость от ребёнка, почему бы не заставить их подчиниться?

Я согласен с Гёте и его Фаустом — «лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идёт за них на бой».

Как оказалось, совместная доработка законодательства очень сближает. На ужин мы пришли уже лучшими друзьями. Кроме нас четверых, к ужину вернулись с работы старшие Финч-Флетчли, отец и мать, которым меня наконец представили. После того, как меня намуштровала Нарцисса Малфой, мне не составило труда применить обязательные фразы вежливости в правильных местах и с правильной интонацией. Я умышленно выбирал не современные укороченные варианты вежливых фраз, а чуть подлиннее, буквально на одно-два старомодных слова, и произносил их с крохотной долей игры, давая понять, что прекрасно осведомлен об их старомодности.