Яцек Комуда - Имя Зверя. Ересиарх. История жизни Франсуа Вийона, или Деяния поэта и убийцы [litres]

– Юрген! – заорал поэт на подмастерье кожевника. – Беги, а не то…

Но мещане уже шли прямо на него. Схватили его грязными окровавленными руками за кафтан, окружили, словно барсука в норе. Поэт видел, как дергали тело несчастного, словно хотели разорвать его на куски.

Вийон ворвался в толпу, как ядро, выстреленное из бомбарды. Повалил двух пинками, толкнул третьего; ухватил вопящего Юргена за руку, выдернул, выволок из сплетения тел. Подмастерье всхлипывал, кровь вытекала из раны от укуса на щеке, надорванные рукава вамса свисали, словно сломанные птичьи крылья.

– Убегай! – Франсуа толкнул его в сторону ворот. – Ухо-о-одим!

Тень пала на Вийона с высоты. Костистый, согбенный старикан был в полушаге, целясь растопыренными пальцами прямо ему в глаза. Поэт непроизвольно заслонился плечом, увидав на миг мертвые, стеклянные глаза нападавшего. Потом всей своей тяжестью ударило в него расслабленное тело, он почувствовал вонь грязи и разложения, резкий запах смерти, госпожи человеческой судьбы и фортуны, которая неким причудливым образом приказала шагать по свету тем, кто давно уж должен был лежать в ледяных могилах.

Старик зашипел, стараясь ухватить Вийона за шею. Охваченный паникой, поэт ударил его коленом в живот, добавил носком кожаного сапога по гениталиям, но на нападавшего сие произвело не большее впечатление, чем укус блохи. Впрочем, Вийон был уверен, что в таком состоянии и в такой момент противника не удержала бы даже приставленная к животу гаковница.

Он отчаянно оттолкнул нападавшего, опрокинул его. Костистые пальцы старика схватили поэта за рукав робы, разодрали ткань аж до подмышки, когда поэт дернулся назад, вырываясь из хватки ледяных пальцев.

Мещане… Они направлялись к нему, идя на помощь его преследователю. Босой и грязный фамулюс [156] От лат . «famulus» – «помощник, слуга». в вытертом кафтане и черной, выбившейся рубахе заходил слева. Справа двигался толстый, приземистый фертик в кармазиновом вамсе, в берете на мастерски завитых волосах. В боку его торчал кусок железа – наконечник сулицы, сломанной сразу за кривым крюком.

Вийон развернулся на пятке, уклонился от леса воздетых рук, ушел от каменных взглядов уродливых оборотней, что шагали по его пятам, раскачиваясь и спотыкаясь.

Крикнул от страха, когда заметил, что круг смыкается, и в тот же миг поскользнулся на болотистой дорожке, упал на колени и рухнул прямо в центр лужи, заправленной солидной порцией размоченного конского навоза. С воплем вскочил, видя, как идут в его сторону, и одновременно услышал посвист клинка; человек в кармазиновом вамсе качнулся назад после рубленого удара по плечу, шее и через лопатку. Вийон услышал хруст, с которым меч перерубил кости и сухожилия. А потом увидал мрачное лицо Яна из Дыдни, державшего меч.

– Вставай! – крикнул поляк. – Бери жопу в руки, французик!

И дернул его с земли с такой силой, какой Вийон от него и не ожидал. Поволок его следом за собой, словно тряпичную куклу, махая мечом направо и налево. Рубанул склоненную башку мещанина, одним коротким хлестким ударом отрубил руку, протянувшуюся в их сторону. Вийон выругался. Отрубленная рука упала в грязь, словно ветка, отделенная от ствола дерева. Но из обрубка не хлестнула кровь, а у человека, которому руку отрубили, вид был такой, словно он и вовсе не заметил потери. Продолжал идти к ним раскачивающимся шагом с вытянутой левой рукою и стеклянными, будто у трупа, глазами.

– Что с ними?! – простонал Вийон. – Как это… Боже Святый!

– К воротам! – крикнул Ян из Дыдни. – Двигай, дурачина!

– А они?

– Они мертвы! Это упыри! Вперед!

Вийону не нужно было повторять дважды. Он понесся в сторону башни как преследуемый заяц, спиной чувствуя мертвые взгляды саарбуржцев, а в ушах слыша пробивающиеся сквозь обезумевший стук сердца шорох и топот мертвых ног мещан. Схватил за плечо онемевшего Юргена и толкнул его к проходу.

Эти несколько шагов были длинны, словно путь в Катай. Задыхаясь, они ворвались под башню. Стражник, возвестивший с башни о приближении процессии, теперь стоял подле отворенных ворот с вытаращенными глазами, молитвенно сложив руки.

– Поднимай мост! Давай! – заорал на него поляк. – Мы не можем их впустить!

Стражник затрясся, зарыдал, пал на колени и принялся сплетать трясущиеся пальцы к молитве. Ян из Дыдни выругался сочно по-польски. Развернулся и увидел, что первые мещане уже входят на деревянный рукав моста, поднимаемый противовесом на башне.

– К воротам! – прошипел. – Закрываем их немедля! Нельзя их впускать в город!

Сам первым прыгнул к огромной створке, уперся, не выпуская меч из рук, толкнул ворота, ответившие скрипом и хрустом. Вийон пришел ему на помощь. Поспешая так, словно через миг-другой ожидался потоп, они передвинули правую створку, наполовину блокируя проход. Ян из Дыдни подскочил к другой половине ворот. Толкнул створку – тщетно. Вийон встал рядом, дернул; напирали плечом к плечу, но без толку. Левая створка чуть-чуть подалась вперед, а потом остановилась с хрустом.

– Заблокировалась! – рыкнул поляк. – Тут должна быть какая-то цепь! Вот она! – крикнул, нащупав ржавые звенья. – Жди-и-и-и!

Размахнулся, рубанул по железу со звоном – лопнувшее звено цепи, удерживавшей у стены левую створку ворот, на волос разминулось с носом Вийона, отскочило от дубовых досок, упало, крутясь, в грязь. Теперь они толкали изо всех сил, упираясь ногами, только бы побыстрее их затворить, успеть раньше врага, который неумолимо приближался, шурша и шелестя, топоча тысячью ног…

Почти удалось. Почти! Потому что за пару дюймов, а может, за полфута до того как закрыть обе створки, они наткнулись на сопротивление. Сперва мягкое, уступчивое, потом – все более усиливающееся.

– Толкай, шельма! – рычал поляк. – Остановим их! Должны-ы-ы…

Но напрасно напрягали они все силы, упирались спиной. Грязь, разъезженная колесами повозок, не давала ногам опоры, ворота не уступали.

Синяя, окровавленная рука со сломанными ногтями с грохотом ударила в дерево рядом с головой Вийона. Поэт вскрикнул, отскочил. Упыри ударили во вторую створку, и огромные ворота стали поддаваться.

– Не выдержим! – стонал Вийон. – Не закроем ворота!

– Юрген! – рявкнул рыцарь, увидев, что остолбеневший подмастерье все еще стоит рядом. – Помоги нам, дьявол тебя дери!

Юрген не двигался. Всматривался в горожан, с раззявленным ртом, из которого сочилась кровь и свисали нитки слюны.

Проклятые уже проходили ворота. Шли бесконечной чередой призраков, некоторые спотыкались и падали, и собратья затаптывали их тела. Они продолжали напирать, бесконечно, без передышки, без следа усталости.

– Вийон! – крикнул поляк. – В трактир! Приведи моих слуг! Передай, что случилось.