Яцек Комуда - Имя Зверя. Ересиарх. История жизни Франсуа Вийона, или Деяния поэта и убийцы [litres]

Кершкорфф засопел, стянул с башки вышитый золотом берет, вытер пот со лба рукавом вамса.

– И что это все, – выдохнул он, – должно означать? Откуда эти проклятые твари взялись? Кто сделал все это с горожанами?

– В нашем положении, – сказал Ян из Дыдни, – неважно, вылезли они из ада или из-под сутаны пробста, важно то, где они и что намереваются делать. Оставим, милсдарь Кершкорфф, размышления над происхождением стригонов докторам и епископам, изучавшим Святое Писание, да еще – отцам-инквизиторам. Не время для исследований да диспутов, когда эта чертовщина до нашей шкуры хочет добраться.

– Это все жидовские штучки! – рявкнул купец. – Клянусь Святым Господним Крестом, что в городе, должно быть, полно пархатых жило и еще больше выкрестов! Многие из них сатанинской алхимией да чарами балуются! Это они накликали на город погибель! Потому как издавна Саарсбург был им что терние в глазу!

Вийон заметил, как ворчливый худой торговец с горбатым носом еще сильнее вжался в угол корчмы и обеими руками прижал к себе все свое добро: два свертка, полные игл и шпулек с нитками.

– Нам нужно оружие, – проворчал Доброгост. – Трех арбалетов и наших мечей маловато для четырех женщин, троих детей, пары «башмаков» [172] Презрительное название горожан у рыцарей и солдат. и одного французика. Нам всем надобно вооружиться, чтобы злу противостоять.

– Значит, раздобудем оружие. Эй, корчмарь, где у вас городской цейхгауз [173] Городской арсенал. ?

– А где ж ему быть? В ратуше. В комнате на втором этаже. Из передней по лестнице налево.

– И далеко ваша ратуша? – Марчин из Мышинца отставил недопитую кружку пива. – Сумеем пробиться?

– А подле площади. Неподалеку от городской церкви. Три этажа, каменный фундамент. Большой, крыша острая, из дранки.

– В этом месте нам от мертвяков не защититься, – сказал Ян из Дыдни. – Скоро тьма опустится, и тогда… Боюсь, придет их сюда еще больше. Эти стены не выдержат напора стольких проклятых. Ты ведь не строил этот кабак, чтобы обороняться от турок, верно?

– Извиняюсь, – вмешался корчмарь, – но его еще мой батюшка строил, добрые господа.

– Пробьемся к ратуше, возьмем оружие, гаковницы, арбалеты и что там еще найдем. Вернемся сюда, заберем всех на повозку – и прочь из города.

Одна из женщин, услыхав эти слова, заплакала, зарыдала душераздирающе.

– Господа рыцари! – взрыдал, словно баба, трактирщик. – Не уходите! Ради мук Спасителя нашего, не покидайте нас в беде! Я много слыхивал о чести и мужестве поляков, так неужто вы нас, убогих, оставите без помощи?!

– Маловато у нас оружия. Осталось всего десяток добрых стрел к арбалетам. Да и самих самострелов – два только. Не бойся, добрый человек. Возьмем оружие и порох в цейхгаузе и вернемся сюда, коли Бог поможет.

– Herr Gott! – крикнул купец из Крулевца и пал на колени. – Не идите туда, господа поляки. Останьтесь с нами. Тут безопасно! Сюда они не войдут. Тут дождемся милости Божьей…

– Эта корчма и от пердежа развалится, – сказал Марчин из Мышинца. – Поэтому нужно поискать место побезопасней. А как сквозь толпу стригонов без оружия пробиваться? В ратуше найдем арбалеты, порох, может, даже гаковницу или бомбарду. Не бойтесь – наша вылазка едва несколько минут продлится. Если затворите за нами ворота и станете следить за окнами и дверьми, ничего с вами не случится.

– Даю verbum nobile [174] Слово чести (букв. «слово благородного») ( лат .). ,– проворчал Ян из Дыдни, – что вернусь за вами.

Перекрестился размашисто и склонил голову.

– Знаю что вы, немцы, данного слова не держите, но на меня можете положиться, как на Завишу из Гарбова.

– Как думаешь в ратушу пробиваться? – спросил Марчин. – Едва высунешь нос на улицу, тебя сразу стригоны сцапают да выпустят потроха на потеху толпе, даже если на тебе нюренбергский доспех будет.

– Есть один способ, – пробормотал Ян из Дыдни. – Польский и простой. Проедем по ним и растопчем эти паршивые трупы. Проедем до ратуши на лошадях.

Вийон внимательно взглянул на поляка.

– Снарядим жеребчиков, наденем доспех. Скорее у меня на руке член святого Франциска вырастет, чем вы убедите меня, что эта вонючая череда простецов выдержит атаку двух рыцарских копий!

– Хорошая идея! – оживился Марчин. – Очистим дорогу копьями и мечами, а за нами пусть бегут слуги да «башмаки», – мотнул головой на Вийона и Яксу, который молчал, словно рот ему на два замка затворили.

– Безумие, – пробормотал Кершкорфф. – Ум… умрете… Безумие на вас нашло или упились вы, господа…

– Это тоже, – чихнул Ян из Дыдни и отставил пустой кубок от вина. – Ясное дело, что мы пьяны, поскольку, во-первых, мы поляки, а, во-вторых, такая идея на трезвую голову прийти не могла.

– Я отсюда и на шаг не ступлю, – выдавил купец. – Никуда…

– Вот и славно, – согласился рыцарь. – Милсдарь француз, а на тебя мы можем рассчитывать? И на вас, пан корчмарь?

Вийон кивнул, но трактирщик покачал головой.

– Я человек подневольный, – сказал хрипло. – Тут мое место. Подле жены да ребенка.

Жена корчмаря всхлипнула, заплакала тихо, словно подчеркивая весомость его слов.

– А ты, пан кожевник?

Вопроса можно было и не задавать. Юрген лежал на лавке, сотрясаемый дрожью. Лицо его горело от жара.

– Жвикулис, Доброгост, Якса! – скомандовал Ян из Дыдни. – Седлайте коней, готовьте доспехи и оружие. Через три «отченаша» – выдвигаемся!

Все они вскочили с лавок да табуретов. Вийон вынул из ножен баселард, подтянул пояс с кошелем, поплевал на ладони.

– Господин, – худой торговец согнулся перед поэтом в униженном поклоне. – Поговорите за меня с рыцарями, чтобы позволили… идти с вами. Я тут не останусь.

– Не знаю, пригодитесь ли вы, – пробормотал Вийон. – А тут будете в безопасности.

– Не с Кершкорффом, – прошипел незнакомец так тихо, чтобы ни одно из произнесенных слов не донеслось до ушей купца. – Я – Ицхак Мендель. По-простому – Изя, обычный еврей из Каменца, ясновельможный господин… И я боюсь, что этот купец Кершкорфф за бороду меня станет драть и во всех бедах обвинять примется. А я только торговлей занимаюсь, никакой не алхимией…

Вийон вопросительно глянул на Яна из Дыдни. Рыцарь кивнул.

– Хорошо, Мендель. Ступайте с нами бить немцев.

Ян из Дыдни сел в широкое рыцарское седло с луками, что поднимались над пряжкой пояса. Сидя на одоспешенном коне, в полном нюренбергском доспехе и простом шлеме на голове, выглядел он как железный голем, способный сдержать поход гуннов, визиготов, сарацинов и янычар развратного султана Мехмеда, что за свою короткую, но распутную жизнь уже в который раз мечтал захватить Константинополь.