shellina - Братья [СИ]

— Лили, пожертвовав собой, создала своеобразный щит против Авады Волдеморта. И сейчас этот щит продолжает действовать, но только у Петуньи в доме, как у последней кровной родственницы Гарри со стороны Лили. Теперь твоя очередь: где в данный момент находится Гарри?

— В настоящее время он находится в безопасном месте, Альбус. Сегодня, не далее как четыре часа назад, Петунья отдала права опеки над Гарри Поттера мне, причем сделала это довольно агрессивно.

— Как Петунья решилась на подобный шаг? — Дамблдор покачал головой.

— Простите, Альбус, а вы видели когда-нибудь завещание Лили? В нем сестра Петуньи довольно категорично заявляет свою последнюю волю без права ее обжаловать.

— Северус, мальчик мой, о каком завещании ты сейчас говоришь? — Альбус недоуменно нахмурился.

— Вот об этом! — Алекс положил на стол пергамент. — Обратите внимание на последний пункт.

Альбус прочитал написанное на пергаменте, затем снял очки, протер их и прочитал снова. После этого он достал палочку и долго читал какое-то трудновоспроизводимое заклинание над злосчастным завещанием. На последнем слове пергамент вдруг вспыхнул красным цветом. Дамблдор устало опустил палочку.

— Никогда бы не подумал, что Лили настолько сильная ведьма. Я только не могу понять, как у Лили получилось, воспользовавшись данным один раз, но искренним обещанием помочь, закрепить это обещание в виде посмертной воли и связать его своей магией и кровью? Как это могло произойти?

— Я не знаю, как это произошло, но примерно так мне и объяснил юрист Малфоев. Хороший человек, даже жаль было на него Обливиэйт накладывать. А еще он сказал, что, согласно пунктам один и пять данного завещания, никаких больше документов о назначении опеки над несовершеннолетним волшебником в магическом мире оформлять не нужно. Это завещание само по себе является таким документом и не имеет другого толкования. Что касается маггловских документов, то, согласно мнению юриста моего отца, все необходимые документы собраны Петуньей Дурсль в полном объеме. Даже в большем, чем нужно, например, согласие на передачу опеки от Вернона Дурсль не требовалось. Я хочу, чтобы вы знали, Альбус. Мне не больше вашего нравится подобное положение дел, но попадать под проклятья, перечисленные после последнего пункта мелким почерком, которые падут на каждого, кто, узнав о составе завещания, попробует его игнорировать, лично я не хочу.

— Да, проклятья довольно изобретательны, но не смертельны. Поэтому, Северус, я настаиваю…

— Настаивайте, — равнодушно произнес Алекс. — Но я лично рисковать не намерен. Да не переживайте вы так, Альбус. Через семь лет Поттер поступит в Хогвартс и будет жив и здоров. Я также не отказываюсь от своих обещаний, и в год поступления Поттера в школу поступлю на любую должность, какую вы мне предложите.

— А твоя болезнь не будет мешать тебе присматривать за ребенком?

— Нет. Мой врач заявил, что это отличная идея, и что ответственность за другого человека должна пойти на пользу моей реабилитации. К тому же, я буду не один. Мне всегда поможет Люциус Малфой, в деле воспитания детей у которого имеется опыт, к тому же его сын и мой крестник одного возраста с Поттером, так что здесь возможны варианты, — если бы Альбус Дамблдор пил в это время какой-нибудь напиток, то он непременно бы подавился. Алекс сам не мог понять, кто его тянет за язык и заставляет говорить настолько откровенные гадости директору. Но ему было по-настоящему плохо. Он не представлял себя, воспитывающим ребенка, любого ребенка, не только Гарри Поттера, который уже очень давно ждал его появления и думал, что его зовут «Этот козел Снейп». Поэтому Алекс хотел надавить на все мозоли, которые только имелись у директора. Он несколько долгих секунд рассматривал Дамблдора, а затем продолжил. — Так что, Альбус, Лили решила за нас, что и как будет лучше для ее сына, и я просто зашел сюда, чтобы проявить вежливость и сообщить об изменившемся положении Гарри Поттера. Я не собираюсь препятствовать встречам Поттера с его крестным, но встречаться именно с этим Блеком у меня нет никакого желания, поэтому у меня к вам просьба сообщить Сириусу обо всем произошедшем. И, да, Альбус, я намерен потребовать у вас ключ от сейфа Поттеров, — последнее решение Алекс принял буквально секунду назад. Не то, чтобы он нуждался в деньгах, но просить снова отца об одолжении ему не хотелось, а так эти деньги все равно пойдут на законного владельца.

Альбус смерил его тяжелым взглядом и вытащил из ящика стола ключ на толстой серебряной цепочке.

Вообще, директор хорошо держал удар, и, что бы он ни планировал в связи с воспитанием Гарри Петуньей, ему приходилось быстро пересматривать свои планы, а для этого ему нужно было, чтобы Снейп убрался из его кабинета.

Алекс, поняв, что аудиенция окончена, и что дальше трепать нервы одному из сильнейших волшебников современности небезопасно, быстро откланялся.

Необходимо было забрать Гарри, как-то обустроить его в своем доме и… Что делать дальше, Алекс не знал, но не без уверенности думал, что завтра все будет еще хуже. Как-то вяло он рассуждал, что может предпринять директор из-за того, что сразу две его цели одновременно ушли из-под его контроля. Так ничего и не придумав, он вошел в салон, в котором оставил своего подопечного на свою скорее всего уже бывшую подружку.

Джони сидел на своем месте и потягивал пиво — значит, программа минимум выполнена, и Поттера покормили. Охранник отсалютовал Алексу бутылкой и кивнул в сторону студии.

Почему-то капитану стало не по себе. Быстро пройдя в закрытую комнатку, он уставился на представшую перед ним картину и не мог пошевелиться. Столбняк охватил Алекса не случайно. Когда еще он мог увидеть четырехлетнего ребенка с зареванным личиком и рассматривавшего небольшую свежую татуировку в виде атакующей рыси на тыльной стороне левого предплечья этого самого ребенка. Причем Гарри рассматривал картинку и улыбался во все свои двадцать зубов.

— Энди! Ты, что, с ума сошла? — прошипел Алекс, как только смог сказать что-то не матерное.

Девушка и сидевший рядом с ней Гарри Поттер обернулись. Они только сейчас заметили, что находятся в комнате не одни. Иногда привычка двигаться практически бесшумно играла с Алеском дурные шутки.

— Алекс, смотри, что у меня есть! — почти завизжал счастливый ребенок и подбежал к опекуну, сунув ему руку прямо под нос. — Смотри, это настоящий хищный зверь, смотри, какие у него зубы. Здорово, правда? Я просил, просил, и Энди мне его сделала. Она говорила мне, что это больно, а я говорил, что не буду плакать. Но я все равно плакал, потому что было больно. Но Энди сказала, что это ничего, что самое главное, что я руку не выдергивал и вообще вел себя как настоящий мужчина. А у тебя тоже есть картинка. Энди сказала, что она тебе ее делала, и что ты тоже почти плакал, потому что больно было. А ты мне ее покажешь? А еще я съел вот такую шоколадку, — Алекс прислонился к стене и сполз по ней на пол. Потом закрыл лицо руками и расхохотался.