Светлана Гольшанская - Нетореными тропами. Часть 3. Исход [СИ]

В загашнике под половицей нашлась фляга с хмельной настойкой. Вейас откупорил её и сделал несколько жадных глотков. Без того дурную голову повело, но тело наполнилось лёгкостью, а печали заволокло зыбкой весёлостью. Вейас вернулся к столу, чтобы сложить письма сестры, а не сжечь их в камине, как собирался до этого. Локоть неловко задел колбу со сгустком. Она покатилась по столу к самому краю. Раздалось полное злорадства шипение. Ах ты ж, дрянь!

Вейас подхватил колбу у самого пола. Сгусток сжимался и верещал. Что с ним? Испугался, что колба разобьётся? Перенял эмоции Вейаса?

Дознаватель поднёс колбу к столу. Сгусток вздрогнул и заверещал истошней, едва не оглушив. Ему не нравятся письма сестры? Вейас плавно приблизил колбу к листкам с её бисерным почерком. Точно! Тёмное облако заметалось, ударяясь о стекло в разных местах.

Может, это оттого, что Лайсве — Норна Безликого? Слухи, что она привела бога на Большой Совет ордена в Эскендерии и вещала перед высокими лордами его голосом, казались смешными. Да, Лайсве в это верила. Всё детство только разговоров и было, что о Безликом, его подвигах и его возрождении. Так неужели правда? Неужели он был, и он — бог, надсущность, явившаяся из других ярусов мироздания и поделившаяся с людьми мудростью и силой?

Возможно, что сгусток чувствует могущество Безликого через вещи, к которым прикасалась Лайсве. Значит, боги, надсущности, умеют бороться с этой заразой? Возможно, сгусток даже чем-то сродни им. Ещё одна, пятая стихия, не открытая, не изученная. Возможно ли, что в людей когда-то так же вселялись другие стихии, делая их одержимыми? А одарённые в гордыне думали, что приручили стихии, научились черпать из них силу. Но на самом деле они такие же безвольные рабы, как одержимые. Такие же Сумеречники, но с иными способностями!

Да это же новый виток развития! Только вот людей или царства Повелителей стихий?

Вейас взлохматил волосы пятернёй и принялся мерить комнату шагами. Поток идей прорвался сквозь плотину серой повседневности и ошеломил его.

Получается, что одержимые не враги, а просто последователи иной стихии, другого бога. Вейас замер и щёлкнул пальцами. Ответ-то обнаружился в самом вопросе. Одержимые такие же, как другие Сумеречники, только цвет оболочки дара в их аурах — антрацитово-чёрный.

Последователи, слуги, рабы или избранные воины? Да кто скажет! И ответ будет одним для всех Сумеречников. Поэтому никакие средства против них не срабатывали, ведь дар можно вырвать только вместе с жизнью. Он даже у надорванных остаётся, просто энергия внутри не скапливается, чтобы что-нибудь с помощью неё сотворить.

Что делать с этими знаниями? Встать между войсками и выкрикнуть: стойте, мы же братья! Из-за чего драка?

Но одержимым не нужно братство. Они хотят поставить себя выше остальных стихий и даже запретить упоминания о том, что те тоже есть. Их цель — узурпировать власть. И ведь не для себя работают, а для антрацитовой стихии. Точно как борьба за Небесный престол, которая по легендам станет причиной светопреставления.

Значит ли это, что людская война — лишь отражение небесной и людям не нужна? Только как объяснить это другим? Позволят ли всесильные надсущности, чтобы марионетки поняли, что их жизнями играют и все их чаяния подчинены чужим прихотям? Или боги просто прихлопнут ничтожного смертного, посмевшего разгадать их замысел?

Песчинка!

Вейас бросился записывать всё, до чего успел додуматься, повторяя про себя: излагать структурировано, не забывать логические связи и доводы, чтобы выглядело веско и достоверно. Демоны! Кто же это читать-то будет? Если враги доберутся до записей первыми, то уничтожат их. Орден может запретить, как ересь. Нет, задачи надо решать последовательно — одна за другой. Сейчас Вей запишет, а как со знаниями поступить, подумает позже.

Итак, выводы. Вейас отделил их двойной чертой и послюнявил кончик пера в задумчивости.

Уничтожить тех, у кого в ауре прослеживаются следы дара-одержимости? Глупо. Кто тогда будет сражаться с демонами? Да и вряд ли удастся извести их полностью. Часть семян всё равно упадут в почву и взойдут. Проверять каждого и выпалывать одарённых, как сорняки? Так недолго всех людей истребить. Может, следует взглянуть на ситуацию по-другому?

Что, если это выгодное сотрудничество? Стихии даруют людям силу и защищают от орды, а те служат им подношениями и верой. Но сейчас борьба стихий забирает бессчётное число жизней и разрушает всё то, что удалось построить за полтора десятка веков после исхода из Гундигарда. Да и наверняка южный континент стал непригоден для жизни именно из-за богов. Если та же участь постигнет Мунгард, куда останется бежать бедным людям?

Говорят, на другом краю Западного океана есть ещё один континент, неизведанный. Моряки, что дерзают пересечь большую воду, иногда видят его очертания в дымке, но не могут преодолеть скалы и рифы. Да и где взять столько кораблей?

Конец света. Конец света!

Вейас в задумчивости провёл пальцами по волосам и щеке, не заботясь, что измазался в чернилах.

Но ведь первый камень строительства человеческой жизни в Мунгарде заложила именно надсущность — Безликий. Значит, он не хотел, чтобы людей уничтожили. Они были ему нужны, как поданные или как игрушки? Нужны ли они ему сейчас?

Вейас поднялся и подошёл к шкафу с документами ордена, среди которых была запись речи Безликого. Несмотря на недовольство Совета, её перепечатывали во всех городах не только на привычной рунице, но и на недавно вошедшей в обиход буквице и раздавали всем, кто жаждал прочитать. Вейас взял её, потому что слышал, что Безликий говорил через Лайсве.

Сестру одурманили? Заставили прочитать речь, которую придумали книжники-интриганы? Жёсткая, бескомпромиссная, саркастически едкая и полная горечи, она могла принадлежать полководцу или политику, но никак не всепрощающей и мягкой Лайсве.

Вейас перечитывал запись, пытаясь вникнуть в зашифрованный между строчек смысл. Говоривший не требовал от них жертв и службы до смертного одра. Наоборот, он пёкся о том, чтобы выжило как можно больше. И в Кодексе постоянно повторялось: главное — выживание.

Значит, Безликий союзник, а не враг или хотя бы такой хозяин, который не станет растрачивать скот понапрасну. В отличие от Совета, который решил погубить рыцарей лишь для того, чтобы удержать власть, которая всё равно просачивалась сквозь пальцы.

Вейас очертил на листе: «Безликий — союзник».

Что же до новой стихии…

Вейас опять взял со стола колбу и принялся рассматривать сгусток. Вдали от писем, он немного успокоился. Вейас поднёс колбу к листовке с речью Безликого, но тварь никак не отреагировала.