Светлана Гольшанская - Нетореными тропами. Часть 2. Пророк [СИ]

— То же, что и со всеми: очистить от скверны, от женского. Волос, груди, матки, — буднично сообщил Жерард, словно говорил о лечении простуды. — Не бойся, боли ты не почувствуешь. С помощью зелий мы погрузим тебя в «вечный транс». Джурию и Торми ты видела — они в полном порядке.

— Вы не посмеете! — выкрикнула я в отчаянии.

— Отнюдь. После твоего выступления Совет позволил мне распоряжаться вами по своему усмотрению. Они поняли, что значит жертвовать малым ради великих целей. Крепись, скоро ты воссоединишься с Безликим в вечности. В итоге все от этого только выиграют.

Кнут замер, приглядываясь к моей ауре:

— Она беременна.

Жерард развернул меня к себе и провёл вокруг моего живота ладонями.

— И правда. Демонов божок решил это скрыть?

Я глянула на дверь в зал, где корчился Безликий. От всех опасностей он закрывал меня своими крыльями, но больше — нет. Ему самому нужна помощь!

— Кьел, неси абортирующее зелье. Срок маленький — подействует быстро. Несколько часов промедления ничего не значат.

Я перестала рваться, забыв, как дышать. Неужели это смерть? Нет! Участь изуродованной куклы сумасшедшего книжника во стократ хуже смерти! О, мой малыш, прости!

Кьел вернулся из подсобки с фиолетовым зельем.

— Держите её крепко, — Жерард подтолкнул меня к белобрысым близнецам и забрал фиал.

Кнут с Кьелом ухватили меня за руки и, потянув за волосы, заставили запрокинуть голову.

Жерард откупорил зелье и поднёс к моим губам:

— Пей!

Я стиснула зубы так плотно, как только могла. Край фиала впечатывался в губы. Жерард зажал мне нос, но я не открывала рот до последнего. Голова кружилась, мир вокруг расплывался тёмными пятнами. Лучше быстрая смерть от удушья!

Жерард одёрнул мой подбородок, едва не сломав челюсть. В глотку потекла тошнотворная вяжущая горечь. Живот обдало ледяным жаром.

Лязгнула дверь. Послышались торопливые шаги и скулёж.

— Микаш! — позвала я из последних сил.

Не видела ауры, но знала, что это он. Он всегда настигал меня! Широкоплечая фигура показалась в проходе. Микаш держал за горло задыхающегося Густаво и смотрел на всех, как разъярённый зверь.

— Что здесь происходит? — пророкотал басовитый голос.

Хватка близнецов ослабла. Я вырвала руки и засунула два пальца в рот. Хоть бы малыш не пострадал! Брат мой, Ветер…

Скрутило рвотным позывом и выпростало на пол, запачкав белую сорочку.

— Здесь происходит таинство, одобренное Малым Советом и Архимагистром, — выговорил Жерард, смерив Микаша презрительным взглядом. — А по какому праву вы врываетесь сюда, хватаете моих людей и требуете от меня объяснений?

— По самому что ни на есть главному праву. По праву отца ребёнка этой женщины я требую вернуть её мне! — Микаш отшвырнул Густаво к стенке, подошёл ко мне и помог подняться.

Я вцепилась в него и спрятала голову на груди, громко всхлипывая.

— Вы так уверены, что это ваш ребёнок? — усмехнулся Жерард.

— Что? — опешил Микаш.

Я вздрогнула, предчувствуя беду.

— Вы и вправду настолько наивны? Вас использовал ваш маршал, чтобы поддержать славу ордена, но бросил, как только у него появился новый питомец. Вас использовала эта девчонка, а вы простодушно верили, что дочь лорда может полюбить нищую безродную дворнягу. Знаете, как она стала пророчицей? Помните, когда вы спустились в гробницу Безликого в Хельхейме, то были смертельно ранены, а когда очнулись, на вас не осталось и царапины?

Микаш напрягся.

Накатывала такая слабость, что казалось, я вот-вот лишусь чувств. Нет, я должна продержаться! Эти последние мгновения… вместе.

— Безликий вселился в ваше тело, и она, — Жерард кивнул на меня. — Отдала ему свою девственность, пока он был в вашем теле.

— Я не верю! — процедил Микаш сквозь зубы.

— Пускай она сама опровергнет. Молчит? Потому что это — истина. После, каждый раз, когда она была с вами, то ждала, что он снова завладеет вашим телом, чтобы быть с ней. Кто знает, может, он так и поступал, а вы ничего не замечали. И этот ребёнок вовсе не ваш, а его, иначе зачем Безликому защищать её? Не переоценивайте свою важность, господин безродная дворняга. Вы никогда и никому не были нужны, только как игрушка — попользоваться и вышвырнуть.

Микаш оскалился и наставил на него меч. Руки мелко подрагивали, глаза налились кровью, трепетали в бешенстве ноздри.

— Давай, покажи свою суть, уничтожь всё, ради чего землю носом рыл все эти годы, — Жерард даже бровью не повёл. — Истина на моей стороне!

Хотелось выкрикнуть, Микаш, он лжёт, когда я была с тобой, то желала только тебя. Мне было хорошо с тобой, твоя любовь согревала меня, когда мне было плохо и зябко. Я дорожила ею, я хотела остаться с тобой, я так желала нашего ребёнка!

Но слова умирали на губах, так и не родившись. Не родившись!

— Жерард!

Стены содрогнулись. Дверь в зал с фонтаном слетела с петель. На пороге стояла объятая пламенем фигура. Огонь ревел, плясали алые языки, наливаясь изнутри синим сиянием. Очертания менялись, скатываясь в шар и из того шара в образ гривастого Огненного зверя.

Книжники пятились, вжимались в стены, увидев его впервые.

Только Микаш и я стояли, пригвождённые к месту, отупленные горем и ужасом.

— Я, может быть, мягок со своей пророчицей, но тебя не прощу! Отпусти её!

— Ты не в том положении, чтобы указывать. Ты всего лишь сон, — отвечал Жерард совсем не так уверенно.

Хоть кто-то из нас спасётся!

— Я дам тебе, что ты хочешь. Только отпусти! — зашипело пламя.

— Что? — Жерард подался вперёд.

— Бога! Настоящего, живого, а не полумёртвых стариков, которых тебе удалось связать. У Ойсина Фейна родится ребёнок, который станет величайшим героем. Он сплотит вокруг себя остатки Сумеречников и поведёт их в последний бой. Но только со смертью последнего Комри я обрету силу, если он пойдёт на неё добровольно. А до того я буду не больше чем все — обычное человеческое дитя.

Что же он наделал! Добровольно отдал себя в руки этому кукловоду!

Жерард задумчиво смотрел в синие глаза-блюдца зверя, словно в его голове зрел очередной коварный план.

— Что ж, ты выбрал правильно. Я научу тебя быть великим. — Жерард развернулся к нам: — А вы, господин безродная дворняга, можете забирать мать не вашего ребёнка. Если она вам ещё нужна…

Зверь зарычал и бросился на Жерарда.

— Прости… — прошептала я, коснувшись щетинистой щеки Микаш, и в последний раз заглянула в его мглистые глаза.

— Лайсве! — возглас Микаша и Безликого слился воедино.

Силы оставили меня, окунув в омут беспамятства.

Морское путешествие к родному острову немного остудило горечь потерь и разочарований. Солёный воздух щекотал ноздри, холодный ветер путался в волосах. Чайки кричали так пронзительно, будто оплакивали жестокую к его роду судьбу. Выступали из тумана скалистые складки берега, щетинились разлапистыми елями, как войско — копьями. Маяк на длинном мысу горел призывно и таинственно. Сердце сжимала тоска по этой древней земле легенд и загадок, по миру великих героев и их подвигов, который так скоро канет в забвение под натиском нового времени. Времени обычных людей и их серой повседневной суеты, наполненной лишь личной выгодой.