Наталия Каплуненко - Не та избранная [СИ]

— Много? И я повторюсь: при чем там РеВарт к РерШартам? — Мои глаза прыгали от строчки к строчке, проглатывая сухой текст: собрались, освидетельствовали аргументы, проголосовали, приняли…

— Наследство-то все его, но ты на жену РеВарта посмотри, бестолочь! — рявкнул дед.

Я посмотрел, но ничего интересного не увидел: самая обычная в шелках и золоте фалварта. Вопросительно перевел взгляд на раздраженного родственника.

— И что я должен увидеть?

Он тяжело вздохнул, кажется, мысленно считая рунный алфавит.

— Еще раз взгляни. Внимательно. Представь, что рисунок черно-белый.

Еще до того, как я повиновался приказу, сердце в моей груди забилось быстро-быстро, тревожно и предвкушающе. Перед внутренним взором пестрая картинка большой семьи РеВарта выцвела до монохрома, и я узнал эту улыбку. И глаза. Их мягкий и согревающий свет и доброту. Яна прижимала к груди новорожденного, а рядом стояли еще двое до невозможности серьезных мальчика. Не рядом с папой, но чуть впереди — защищая маму.

— Это была внучка лорда РерШарт под очень хорошей иллюзией.

Мои губы шевелились, словно я шептал что-то или молился, но горло не издавало ни звука. Она жива. Жива. С ней все хорошо. Знатная фалварта, спасшая наши жизни? Этого стоило ожидать. Что мы в конце концов знаем об этой скрытной расе?

— Даилир?

Заторможено-медленно моргая, я отложил газету и снова отвернулся к окну. Казалось, только что изменился целый мир… но все осталось по-прежнему. Какая глупость думать, что я нужен ей. Что она помнит обо мне. Что…

Мне на плечи опустились тяжелые и такие надежные руки самого родного существа. Я понимал, что он прекрасно осведомлен о моих мыслях, чувствах и желаниях. Но вот понимает ли он меня? Осуждает ли?

— Я имею честь быть знакомым с одним из лучших мечников северной части материка, — сказал он тихо, немного хриплым простуженным голосом. — Но поговаривают, что это лишь вершина айсберга, что этот молодой эльф был еще и одним из сильнейших учеников мастера лау-шу Орроу Таро, а после превзошел своего учителя. — Дед, надавив на плечи, заставил меня развернуться, глядя не в глаза, в самую душу. — Если леди умна и добра, а так и есть, она не откажется от столь умелого и преданного военачальника для несуществующей пока армии, которая ей несомненно понадобится.

Я открыл рот, чтобы ответить что-то, но так и не смог подобрать слов.

— Тебе будет больно временами. И одиноко. Но ты будешь рядом с ней. Другом. Братом. Поддержкой. И кто знает, что уготовила вам судьба? Возможно, однажды ты спасешь ей жизнь. Или ее сыну? И станешь кем-то большим в сердце благородной леди. Возможно, она исцелит тебя от тяги к Аутэ’Раэро, а, возможно, заразит ею ещё больше, так как и сама живет на берегу Волшебного ручья. Но не попробовав ступить на этот путь, ты так и не узнаешь, куда он ведет.

— А ты? — Мой голос тоже был хриплым. От непролитых слез и бурлящих в груди эмоций.

— А что я? — Удивление в глазах старого эльфа было неподдельным и одновременно озорным и веселым. — У меня на счету в банке столько золота, что хоть сейчас женись на молодке. Или путешествуй. Или создай новое небольшое государство где-то в восточных пустошах. — Дед крепко меня обнял. — Не переживай, я найду чем себя занять, а ты всегда будешь знать, что у тебя есть дом, где тебя ждут, и плечи, готовые принять часть тяжелого груза, и уши, чтобы выслушать, и сердце, чтобы согреть.

Порой мне казалось, что я ловкий жонглер, стоящий у пропасти, в руках у которого ценнейшие сосуды: моя супруга, дети, братья, тесть и обязанности перед ними, а ещё должность при дворе фалвартов и обязанности первого министра у Грна, которая, кажется, не поверила моему известию о том, что стала королевой. Вокруг меня стайкой носятся враги и злопыхатели, а я не могу остановиться ни на миг, ведь тогда сосуды рухнут и разобьются. А уж как я обрадовался тому, что теперь являюсь главой дома РерШартов… словами не описать. Они тоже не шибко обрадовались, но желающих в поединке оспорить мое право почему-то никто не решился. Зря. Я бы даже поддался немного. Наверное.

Сегодня же выдался на удивление тихий и спокойный день. Редкое событие. Я проснулся ещё до рассвета и долго смотрел на очертания спящей жены, прислушиваясь к дыханию и дробным ударам ее сердца. Мне отчаянно хотелось обнять ее, поцеловать, наговорить много всего, но я сдерживался, боясь прервать спокойный и радостный сон. Ее светлые искрящиеся эмоции бурлили во мне пузырьками шампанского, пьяня и освежая одновременно.

Я не знал, что это возможно, но, кажется, любил Яну с каждым днем лишь сильнее. Иногда, как сегодня, я позволял себе задуматься о подобном, это… пугало. От одной мысли, что с ней может что-то произойти, сердце обрывалось в груди от боли и отчаяния. Я бы не смог жить без нее.

Я любил наших сыновей, благоволил к Грна и уважал старого РерШарта, но лишь без Яны жить бы не сумел. Это была правда. Возможно, не самая красивая и правильная, но уж какая есть. Я подсел на нее как на дурман-траву. Заразился ею и оказался поглощен. Я добровольно отдал ей все — и делай что хочешь!

А она приняла меня в свои руки как ценный дар и научила любить. Мне никогда не отблагодарить ее за это.

С восходом солнца я встал с кровати и пошел в детскую. Няня, до того дремлющая в кресле-качалке, чутко подняла голову и вопросительно посмотрела в мою сторону, но я лишь махнул рукой. Сегодня особенный день. Я взял сына на руки и сам отнес сначала в купальню, где его искупали и переодели, а после на кухню, где мы вместе позавтракали.

Тонко тренькнуло в душе, когда проснулась Яна и потянулась ко мне по нашим каналам, заполняя целый мир своей любовью ко мне и обожанием к малышу Орту. А спустя полчаса она уже была рядом, держа за руки близнецов.

— Чем займемся сегодня?

И даже если бы я сказал, что снова должен бежать на работу или решать дела клана, она не упрекнула бы меня. Ни разу ни за что не упрекнула. Как можно настолько верить в кого-то? Настолько доверять? Разве я заслужил подобное? Получая такую поддержку и веру, я готов был из кожи вон вылезть, чтобы соответствовать. Чтобы быть еще лучше для нее.

— Сегодня твой день, — ответил хрипло. — Все, что захочешь.

Яна улыбнулась и, хитро сощурив глаза, сделала шаг ко мне.

— На ушко?

А когда я склонился, тепло поцеловала.

— Я люблю тебя. Ты ведь это знаешь?

Я был единственным ребенком в семье. Возможно, немного избалованным и самовлюбленным, но отнюдь не злым. Ни разу в жизни я не желал осознанно кому-то горя или зла, даже врагам. Я редко мстил, но всегда делал все необходимое, чтобы защитить свою семью и ее интересы, порой заливая алкоголем самые грязные и неприятные истории, когда поступать так или иначе приходилось вопреки собственным убеждениям. Так было нужно.