Наталия Каплуненко - Не та избранная [СИ]

Хмурый страж, проверив мои документы и вещи в сумках, молча проводил меня к наружным воротам. Сегодня, впервые за свою жизнь, я должен был пройти через них один: без команды и поддержки магов. Только я и мир волшебства за Стеной.

Но шаг этот оказался самым обычным и обыденным: не разверзлось небо, в меня не ударила молния, не сошел огонь какого-то жуткого проклятия. Просто ещё один шаг, как и все предыдущие до него. Я сел на свою лошадь, как и всегда в этом месте, ощущая щемящее чувство горечи. Совсем недалеко от этого места к нам из лесу вышла поющая девочка, которую мы отвергли.

Я еще помнил, как заходилось от страха сердце, стоило попасть под сень этих деревьев, как настороженно приходилось прислушиваться, то и дело ожидая нападения, как даже в кусты мы отходили лишь парами, прикрывая с оружием в руках тылы друг друга… Сейчас же страха не было. Совсем. Глупцы! Разве не эльфы — дети Леса? Как же получилось так, что мы разучились его слышать? Перестали уважать и любить? Забыли о том, что все живое священно и за саму жизнь нам тоже следует благодарить?

У меня не было ответов. Техно-магический прогресс? Неизбежная дань этой цивилизации? Мы полностью переложили ответственность за собственные грехи на спины человеческих магов и уничтожили их всех до одного. Тогда как же получилось, что до сих пор неотвратимо катимся ко дну?

Лошадь подо мной неспешно трусила по дороге, все более напоминающей тропу, которая к ночи и вовсе исчезнет, растворившись в Живом лесу. Придержав поводья, я пропустил переползающего ее по своим делам саллизня. Они ядовиты жуть как. А продуцирующая яд железа ценится даже выше диамотовой взвеси из Средиземных гор. Но кто я такой, чтобы отнимать жизнь существа, основываясь на том, сколько она стоит в золоте? Как можно поднять на него руку, увидев однажды, с какой любовью взрослые вылизывают своих новорожденных и бережно в самый первый раз помогают им подняться на тонкие ножки-усики?

Я готов душой поклясться, что пытался, действительно пытался передать свое знание другим разумным. И потерпел неудачу. Даже члены моей команды, раз за разом видящие то же что и я, все равно остались слепы и глухи к красоте и ценности чужой жизни.

Дикари!

Лишь бы набить едой брюхо, золотом карманы, алкогольным туманом мозги. Но как же больно быть изгоем…

Я устал думать, устал от попыток что-то предвидеть. День сменялся ночью. Снова наступал день, а я все продвигался и продвигался к первому из щитов: медленно, но неотвратимо. Сначала в груди был трепет от мыслей о возможной встречи с Яной. Затем страх, что она прогонит меня, даже не выслушав. Затем я придумал целую речь! А после забраковал ее от начала до конца. И просто шел вперед.

А доеду! Доберусь! А что потом — решать не мне.

И вот этот миг настал. Я знал, что щит здесь стоит не просто так. Знал, что он возможно и не пропустит меня, а тогда все это было зря. Но глубоко в душе жила твердая уверенность в том, что я возвращаюсь домой. Я никогда не был здесь ранее, но готов был поклясться, что не раз видел во снах эти места и горы, и деревья-великаны, и даже крохотный ручей.

Я возвращался домой, как бы дико это не звучало.

Щит оказался упругим и холодным. Я не пытался продавить его, не стал и просить, угрожать или умолять о чем-то. Просто прижался лбом, ощущая колючие искры мощной магии на лице.

— Я так… соскучился! — В глазах появились слезы, и я понял! Я только сейчас понял, откуда узнавание и тяга, и тоска: мы убили Предвечный лес. Сами. Своими руками. На континенте за Стеной не осталось ни одного не оскверненного разумными места, где бы буйствовала дикая магия, а мир подчинялся естественным законам. Мы смяли все что было и перекроили для своего удобства, походя убив его душу и осквернив естество.

И наоборот: отгородив Стеной часть суши и моря, не защитили себя от того, кто появился на Плато, а дали возможность жить без гнета считающих себя всесильными разумных. Мы позволили возродиться Предвечному лесу, который, как и любая мать, готов был простить и позвать обратно своих детей. Только они больше не способны ее услышать.

Я толком и не понял, как это произошло. Просто покачнулся, не открывая глаз. А после оказался уже за щитом. А для лошади моей его и вовсе словно не существовало — прошла себе, да и все.

И снова день за днем тяжелый подъем и снова щит. И опять подъем…

Это утро ничем не отличалось от предыдущих. Вчера вечером я подошел вплотную к источнику жизни Аутэ’Раэро и струсил. Смотрел на него, верил и не верил в то, что меня примут и не обидят, сомневался все больше в себе, в том что достоин и заслужил, но так и не смог испить воды.

Уснул и проснулся рядом со светящейся водой, внутри дрожа от предвкушения: чем дальше я продвигался, тем более удивительные существа встречались мне по пути. Тем больше они выглядели разумными и чуждыми, рождая страх и жгучее любопытство.

Какой удивительный мир!

Душу затопили легкость и радость, а затем пришла злость на самого себя. Трус!

Я вскочил на ноги и, войдя в воду, просто упал в нее, раскинув руки. Говорят, обычных людей она обжигала, словно кислота: разъедала кожу и даже кости. И без того редкие путешественники-нелюди все как один, испробовав из Аутэ’Раэро, оказывались отравлены или обессилены настолько, что не могли продолжать путь и зачастую умирали.

Я же излечился. От тоски. От страха не быть принятым, засевшем так глубоко внутри, что я и не догадывался о нем. От своей ущербности оторванного от Леса бездушного эльфа. Разумного, забывшего о своих корнях. Смешно. И не эльфы мы вовсе более, живущие в городах в каменных коробках, среди тех, кто вышел из источника магии, внутренностей земных или морских глубин… но не из Леса.

Мы забыли кто мы есть. Продались за ощущение безопасности, даруемое золотом, и комфорт. Позволили чужакам вырубать драгоценные живые и мыслящие деревья-души и делать из них… шкатулки, стулья и прочую дребедень.

Просыпаться было трудно и больно. Столько лет… сна и вот я наконец понял. Но разве смогу теперь молчать? Смогу жить спокойно, не пытаясь пробудить еще кого-то? У меня не получилось с командой охотников, но возможно…

Движение в сизо-зеленых зарослях справа от ручья заставило меня встрепенуться и выплыть из мира раздумий и смутных планов. Аккуратно встав на ноги, я некоторое время просто рассматривал плотный кустарник, а после все же решил проверить, кто же там прячется. Будь это хищник, я бы давно уже оказался атакован. А так… Пришлось лечь на живот и пролезть под колючими ветками, а после, затаившись в высокой траве, осматривать идеально круглую поляну, начинающуюся за ними.

Время шло. Начала тонко ржать, подзывая меня, лошадь, а я все медлил, кожей, просыпающимися инстинктами ощущая, что не стоит уходить сейчас, что не все так просто. И был вознагражден событием, поверить в которое казалось невозможным: от ствола, неприметного на первый взгляд, отделилась полупрозрачная тень, которая спустя несколько мгновений, уплотняясь и приобретая цвета и краски, стала прекрасной обнаженной лесной девой, укрытой темно-зеленым плащом из длинных пушистых волос. Εе нежно-салатовая кожа сверкала в лучах утреннего солнца, а желтые глаза казались драгоценными камнями. С изяществом дикой кошки и грацией божества, коротко осмотревшись по сторонам, она исчезла-растворилась в лесных тенях.