Наталья Игнатова - Откровение

Можно было бы сказать, что он вошел в легенды вместе со всей командой, если бы команду на «Бандитское гнездо» не набирали из Мечников. А Мечники на Этеру не стремились хвалиться сверхъестественными способностями, поэтому тайну личности каждого из членов экипажа хранили строже, чем тайну происхождения МиГ-37. Кто служил на легендарном корабле, до конца войны остававшемся флагманом космического флота Этеру, так по сей день и было неизвестно ни широкой публике, ни историкам, ни даже ученым и инженерам, его создавшим. Знали только имя капитана.

Самого шебутного шефанго во всем Аррангогратт [13] Аррангогратт — метаимперия, объединяющая все государства шефанго во всех мирах. .

Во время трехдневного пребывания на Холланго, Зверь с безграничным изумлением выяснил, что в академии считается, будто он — один из пилотов «Бандитского гнезда». Этим объяснялись и его непонятное происхождение, и умение летать, и умение учить, и — главное — протекция Эльрика де Фокса.

Это люди. Они такие. Непонятное для них неприемлемо, но вместо того, чтобы поискать и найти верное объяснение, они придумывают неверное, зато удобное.

Зверь поразмыслил над тем, идет ли ему мантия самозванца, и решил, что черт с ним, хуже не будет. Подтверждения легенды от него никто не ждал, в опровержение бы не поверили, а текущий расклад был удобен всем. И руководству академии, и ему, и Эльрику. И Кукушатам.

Те, пожалуй, насовали бы звиздюлей любому, кто попытается оспорить его причастность к «Бандитскому гнезду». А учитывая, что их двенадцать, и ко времени поездки на Холланго они уже научились работать командой, звиздюли вышли бы знатные.

Кукушата, несмотря на безусловную преданность Готской империи и готским ВКС, подумывали попросить на авиазаводе политического убежища и остаться там жить. Они тогда были еще маленькие, шестнадцатилетние, они тогда еще не научились любить и понимать машины так, как сейчас, но мощью и сложностью процесса прониклись до печенок. Осознали красоту болидов на всех стадиях их создания, от появления трехмерной дизайнерской фантазии на проекторе кундарба, до ее воплощения в магии и полимерных сплавах. Зверь когда-то постигал таким образом красоту людей, наблюдая за развитием своего сына в чреве женщины.

Тогда он понял — лучшее, что можно делать с людьми, это расчленять тела заживо также последовательно, тщательно и кропотливо, как природа их создавала. Воспроизвести процесс в обратном порядке не удалось бы, но в этом и не было необходимости. Целью было разрушение, а не возвращение к истокам. Разрушение, уничтожение огромной и тонкой работы, высвобождение максимального количества энергии.

Утоление голода.

Он больше не нуждался в пище, но убивать хотелось по-прежнему. Профессор Даргус объяснил почему, доказал бессмысленность тяги к убийствам и подтвердил, что она не исчезнет. Вечная зависимость от наркотика — поганая перспектива при любых обстоятельствах, и еще худшая — когда почти невозможно получить дозу. Благословенный Этеру, населенный ничего не боящимися людьми, был безопасен. И появление в нем такой страшной твари как Вольф фон Рауб, ничего не меняло. Этеру оставался безопасным. А вот страшной твари лучше было держать клыки и когти при себе.

Это не говоря о том, что убийства потеряли смысл за полной бесполезностью. Делать же просто для удовольствия нечто, гарантировавшее проблемы, было глупостью настолько очевидной, что при одной мысли об этом скулы сводило от отвращения.

А убивать все равно хотелось.

Помощь пришла откуда Зверь не ждал: от шефанго. Причем сами они понятия не имели о положительном эффекте, который оказывали на его психику. Положительное воздействие на психику — это еще одно несовместимое с шефанго понятие.

Мигара де Шарни, по человеческим правилам приходившаяся Резх бабушкой, а по шефангским — признаваемая родственницей только из вежливости, превзошла внучку, предложив Шарни в качестве учебного полигона. Графство на границе с Готской империей, подлетное время до Готхельма — сорок минут. Те курсанты, что были родом из столицы и местностей между столицей и Шарни, могли мотаться домой к родителям хоть каждый день. Те, кто жил дальше, тоже могли — кабины стационарных порталов были установлены и на территории замка, и в каждом поселке — но, конечно, прилетать к папе с мамой на болиде было куда интереснее, чем приходить через портал.

— Пусть привыкают к шефанго, — объяснила Мигара неожиданное гостеприимство.

Объяснение ровным счетом ничего не объясняло, наоборот, вызывало массу вопросов. Зачем готским мальчикам привыкать к шефанго? Им предстоит жить и работать в Готской империи и колониях, а не на Анго и не в конунгатах.

— В замке Шарни живут шефанго, — сказала Мигара. — И твои парни тоже будут жить в замке.

Шефанго превосходно владеют интонациями, всеми тонкостями, и в приятном, низком голосе эльриковой супруги Зверь отчетливо различил: «как можно не понимать элементарных вещей?»

Он прекрасно понимал, что в течение пяти лет проводя каникулы под одной крышей с шефанго, дети, может, и не перестанут бояться (страх перед демонами — это инстинкт, его привычкой не преодолеешь), но наверняка сойдутся с хиртазами Мигары. Преодолеют врожденную готскую неприязнь к нелюдям-северянам. Учитывая, как много в обычаях и нравах готов было заимствовано на Ямах Собаки, причины неприязни крылись в очевидном сходстве двух народов, а отнюдь не в различиях.

Но зачем это Мигаре?

Зачем это Эльрику, если на то пошло?

Уж Эльрик-то должен был ответить на все вопросы. Ведь без него не обошлось. Резх-Суруха де Холланго и Мигару де Шарни вряд ли так уж интересовала судьба курсантов Вольфа фон Рауба или сам Вольф фон Рауб. Но первая была внучкой Эльрика (для определения большей части родственных отношений в зароллаше существовало слово «сэда», вот «сэда» конунг Холланго Эльрику де Фоксу и приходилась), а вторая — вообще женой.

— Понятия не имею, — сказал Эльрик. — Это их дела. Но не воображай, будто Резх и Мигаре нет до тебя дела. — Поразмыслил немного и добавил: — если я скажу, что они к тебе относятся, как к родственнику, это поможет?

— Наоборот.

— Ну, извини.

Зверь соврал. То есть ответил-то честно, правда думал, что не поможет, а только все запутает. Но оказалось, что помогло. Стоило перевести предложения Мигары и Резх в область внутрисемейных дел (дел с Эльриком, а не с ним, разумеется), и картинка прояснялась. У Эльрика появился протеже, Эльрик в людях не ошибается, так почему не помочь ему со своей стороны в меру возможностей?

Первое же лето в Шарни показало, что голодать в компании гораздо легче, чем в одиночку. Зверь настолько привык считать себя исключительным, что вообще никогда, за все время жизни с Эльриком, за годы знакомства с Мигарой и Хортахом, не задумывался о том, что шефанго любят убивать нисколько не меньше, чем он. А растут и воспитываются в обществе, не запрещающем ни убийства, ни использование в пищу разумных существ. Так что для них жизнь в большом мире, в мире, где не действуют традиции Ям Собаки, куда сложнее, чем для Зверя, воспитанного среди людей.