Диана Ибрагимова - Шепот пепла [РОСМЭН]

Подумав еще, Нико решительно встал и отправился к клетям на другой стороне палубы. Рабы уже спали. Пришлось пнуть прутья, чтобы разбудить их.

— Эй, — Нико опустился на корточки, морщась от запаха. — У меня дело к вам.

Ему ответили мрачным молчанием.

— Оглохли или не понимаете языка Соаху?

— Господа не любят, когда рабы начинают говорить, — сказал один из мужчин.

— Ваш бывший хозяин затаил злобу на меня. И мне нужны свои люди на корабле. В клетях от вас никакого толку, а пока вы рабы, вас не выпустят по закону о перевозе скота. Завтра я подпишу вам вольную, но не буду проводить пересчет с капитаном. За дорогу и еду наперед уплачено, но взамен мне нужна ваша помощь, ясно?

Второй мужчина хрипло рассмеялся.

— Чем мы поможем?

— Вы должны следить за людьми Кирино. Охранять мой сон. Говорить, если кто-то что-то обо мне шепнул. Мне нужны крысы. Мне нужны тени. Если будете служить хорошо, я добавлю вам по монете в порту, чтобы не сошли с трапа голыми и не отправились опять торговать собой. Вы поняли?

Рабы рассмеялись. Они не поверили ни единому слову Нико.

Юноша раздраженно цыкнул и поднялся. Он провел еще несколько минут, наблюдая за мглистыми волнами моря. Капитана не было видно. Он стоял за штурвалом в небольшом деревянном сооружении — ляху — названном по имени одноглазого капитана, жившего много веков назад. В обычные дни щит, заменявший переднюю стену, снимали с петель, открывая вид на море. Во время затмений ляху закрывался наглухо и превращался в циклопа с единственным отверстием для подзорной или смотровой трубы. Вниз вел люк, так что капитан и штурман сменяли друг друга без лишних хлопот.

Окоченев от ледяного ветра, Нико спустился в каюту и прикончил оставленные Чилитом хлеб и сыр, прежде внимательно изучив их на предмет яда. Странного привкуса не было, да и крыса, сгрызшая кусочек ужина, спокойно шуршала где-то в углу. Нико поймал себя на мысли, что страдает паранойей с тех пор, как покинул дворец. Он постарался успокоиться, глядя на чадящий огонек сальной свечи. Потом откинулся в гамаке полулежа да так и уснул. Море убаюкало всех на корабле.

Утро выдалось туманным. Нико выпросил у капитана несколько листов бумаги и занялся написанием вольной. Слух о том, что ученик Нищего глупца распускает рабов, прокатился по кораблю волной сплетен и пересудов, просочился во все щели и достиг ушей каждого на «Пьяном Ульо». Кирино подскочил к клетям, когда Чилит выпускал рабов. Вокруг собралась толпа любопытных. Под прицелами чужих взглядов невольники совсем поникли и не выказали ни капли радости.

— Ты же говорил, что твой учитель поступал глупо, — жестко сказал Кирино. — Так почему отпустил их?

Нико заранее приготовил ответ на этот вопрос.

— Я побоялся, что его мертвый дух разгневается на меня и отберет удачу. Эти рабы — мой первый выигрыш. Надо отпустить их в память об учителе.

Кирино согнулся пополам от смеха. Торговцы захохотали вместе с ним. Нико спокойно наблюдал за сборищем, ухмыляясь про себя. Теперь у него появились фишки для ходов.

Бывшие рабы поначалу боялись отходить от клетей. Потом чуть осмелели. Девочки даже взялись бегать в догонялки вокруг бочек. Мужчины не сводили глаз с Кирино. Женщины — с Нико. У них был странный взгляд. Пустой и отстраненный.

В этот раз, утомленный бессонницей и тревогами, Нико спустился в каюту раньше других. Ужин только-только закончился. Солнце еще не село. Наверху царили шум и гам. Кричали животные, гоготал над шуточками писклявого певуна простой люд, сражались игроки в кости, го и спички.

Нико завалился на гамак, зевая. Потер усталые глаза. Тут же в дверь постучали, и внутрь заглянул один из бывших рабов.

— Я буду неподалеку, господин.

— Я тебе не господин.

Дверь закрылась. Нико хмыкнул, довольный сделанным ходом, и погрузился в сон, не придав значения нервозности мужчины.

Посреди ночи раздался тихий скрип, и кто-то осторожно вошел в каюту. Нико по привычке дремал вполглаза и тотчас уловил звук. Он распахнул глаза в миг, когда один из незнакомцев занес руку с ножом, а стоявший позади поднес к лицу едко воняющий платок. Пахло ядом. Нико машинально затаил дыхание. Пнул мужчину с ножом обеими ногами и вскочил. Неудачливый убийца ударился о стену, выронив оружие. Юноша почувствовал движение позади. Он резко сел, пропуская удар над собой. Развернулся и полоснул человека по ногам. Раздался вопль. Нико уловил момент и без раздумий вонзил кинжал в горло раненного. Крик задохнулся в булькающем хрипе. На лицо брызнула кровь. Нико вынул метательный нож и отправил в голову мужчине, только что подобравшему оружие. Полутьма не обманула меткость. Человек умер мгновенно, не успев даже открыть рот.

Все случилось так быстро, что Нико в первую минуту не соображал от шока. Расставленные по углам огарки светили тускло. Они чудом не потухли от движения воздуха в каюте. Нико трясущими руками зажег масляный фонарь, который до того висел в углу на гвозде, и узнал в мертвецах недавно освобожденных рабов. Он оторопело пялился на трупы, не понимая, приснился ли ему кошмар, или все произошло на самом деле.

Темные лужицы расплывались под телами. Нико утер капли со щек. Подумал, что стоит вернуть нож, но не мог заставить себя подойти к трупу. Он никогда прежде не убивал людей. Такалам говорил — это тяжкий грех, от которого стынет сердце. Но Нико ощутил только страх от мысли, что его могли убить. Тавар был прав, а вот прималь врал, сам того не понимая. В его мыслях добро порождало верность, но оно привело к предательству. За что рабы так поступили с освободителем? Откуда у них яд и оружие?

Не желая оставаться в каюте, Нико вывалился наружу на негнущихся ногах. Словно в полусне, держась за стены, поднялся на палубу и увидел, как женщин и девочек снова запирают в клетях. Но ни одна не плакала. Они смотрели на стоявшего неподалеку Кирино с благоговением.

Нико на время спрятался за мачтами. Еще не до конца стемнело, и его растерянность могли заметить. Стоило придать лицу более храброе выражение. Юноша взял себя в руки, внутренне обратившись к Тавару. Пару минут он восстанавливал дыхание и ждал, пока пройдет дрожь в ногах. Потом вышел и направился в сторону Кирино, поигрывая ножом. Капитан и еще несколько человек неподалеку от ноойца пробовали табак, который вез один из торговцев.

— Вот же проклятье! — громко выпалил Нико, привлекая внимание. — Кирино, чтоб тебя! Не мог лучше воспитать своих шавок? Загадили мне кровью весь пол! Раз эти вшивые куски опять твои, пошли своих девок сгрести их кишки со стен!

Все уставились на Нико. Повисла напряженная тишина. Юноша с раздражением снял заляпанную кровью куртку и бросил под ноги Кирино.