Азад Гасанов - Битвы зверей

«Коль уж ты не хочешь жертвовать на общее благо, — сказал шаньюй непреклонному Жамбо, — я готов купить твою соловую». — «Тогда заодно заплати и за мою жизнь», — ответил упрямец. Пришлось шаньюю упрашивать мать.

В сумерках белорожденную лошадь матери шаньюя зарезали. Колдун Саке провел кровью на земле черту, переступить которую преследователям не позволят духи предков. Мясо сварили и съели. И легли спать.

Утром разведчики доложили, что преследователи отстали.

Эта новость всех очень ободрила. Однако, ненадолго. Уже на следующие сутки из бокового охранения пришло другое донесение: враг числом втрое больше прежнего движется на перерез с севера. Вестовой, доложивший об этом, обрисовал ситуацию в красках. Мол, весь горизонт, от края и до края затянут облаком пыли. Мол, от ударов копыт вражеской конницы сотрясается земля.

Люди и животные были утомлены переходом через безводный участок, и местность была такой, что хуже не придумать — кругом сопки да овраги. Но деваться было некуда, шаньюй Айян решил принять бой.

Единственным ровным местом, где можно было построить войско, был берег пересохшего ручья.

Центр составили из тяжеловооруженных конников, которых выставили клином. А оба крыла построили так, чтобы бойцы, более других вымотавшиеся в предыдущих схватках, и юнцы, еще не успевшие набраться опыта, оказались поближе к центру. Фланги заняли самые надежные жигиты. А женщин, детей и обоз с припасами отвели за холм.

Пока ставили отряды и прятали резерв, с востока успело примчаться еще несколько дозорных. Первый сообщил, что враг надвигается числом более ста тысяч, а те, что прибыли за ним, уточнили: то движется орда жуанов, а воинов в ней от силы четыре тумена 24 24 Тумен — отряд в десять тысяч всадников. , остальное — эль 25 25 Эль — народ, который кормит и снабжает войско. .

Передовые отряды жуанов показались, когда солнце было на полпути к зениту. А ближе к полудню на поле сражения вышло и все их войско.

Жуаны ударили с марша, без подготовки. Пересели на заводных и во весь опор — в атаку.

Хиданьские стрелы начали доставать жуанских всадников только с восьмидесяти шагов. А много ли времени надо наступающей на полном скаку кавалерии, чтобы сократить восемьдесят шагов, отделяющих от врага, до длины руки и меча в ее захвате? И сколько стрел успеют выпустить лучники за это время? Одним словом, жуаны достигли передней линии хиданьского войска почти без всякого для себя урона и ударили всей мощью.

Следует иметь ввиду еще и то, что хидани по старинке были вооружены бронзовыми мечами, а у жуанов имелось железо.

Однако первый удар воины Айяна выдержали. Да еще и жуанов немало положили. Но с каждой новой атакой врага их стойкость ослабевала и, в конце концов, иссякла.

Когда солнце село на макушку самой высокой сопки, хидани начали пятиться к ручью.

Высохшее русло было усыпано валунами, завалено корягами. Лошади, вступив в ручей, неминуемо покалечили бы ноги. Чтобы избежать беды, шаньюй Айян вывел из резерва пятьсот конных лучников, поставил над ними Жамбо и приказал тайком обойти вражеское войско и атаковать лагерь жуанов, который, по донесениям разведчиков, расположился в распадке за дальними холмами. «Мы все страдаем из-за тебя одного, — сказал шаньюй при этом. — Духи предков желали получить твою кобылу, а ты пожадничал. Так что исправлять положение придется тебе. Справишься с делом — проси, чего хочешь. Тебе известно — у меня щедрая рука».

Жамбо повел свой отряд оврагом. Прошел по нему десять ли 26 26 Ли — 300 двойных переборов копыт лошади, скачущей крупной рысью; примерно 800 м. . А потом вышел на ровное место и поскакал на виду у врага.

В лагере жуанов укрывались их жены, старики и дети. Охраняла его горстка раненных и необученных юнцов, расправиться с которыми ничего не стоило. Надо было только добраться до места, и тогда в руки Жамбо попали бы и семьи врага, и все их имущество. Понятно, что жуаны не могли допустить такого. Им пришлось ослабить натиск у ручья, снять часть своих сил и пустить в погоню за лучниками Жамбо.

Таким образом войско шаньюя Айяна сумело отбиться от врага и с малыми потерями выйти из сражения.

Жамбо преследовали до глубоких сумерек. Уходя от погони, он и показал свое искусство. Когда жуаны сели на хвост его кобыле, он на полном скаку, отпустив поводья, стал пускать стрелы за спину. Расстрелял полный колчан и снял с седла пятерых жуанов, а у остальных отбил охоту продолжать преследование.

В этом деле Жамбо потерял половину своих бойцов, но те, что уцелели, на следующий день, когда отряд соединился с войском, поведали товарищам о подвиге своего предводителя. Преувеличили все страшно, а число убитых Жамбо врагов округлили до пятидесяти. Но это неудивительно, ведь люди не могут прожить и дня, чтобы не соврать. Удивительно другое: как это хидани смогли настолько измельчать, что в поступке Жамбо им увиделось особое геройство, достойное того, чтобы наречь Жамбо почетным прозвищем.

В прежние времена, когда народ хиданей еще оставался в силе, умение стрелять из лука считалось самым обычным делом. Всякий мужчина клал стрелы точно в цель с трехсот и даже с четырехсот шагов. Взять хотя бы деда Жамбо батора 27 27 Батор — почетный титул воина; буквально означает «силач». Коляна. На охоте он бил косулю с восьмидесяти бу 28 28 Бу — двойной перебор копыт лошади, скачущей крупной рысью. . И при этом считался обыкновенным лучником. Представляете, как тогда судили? Сразить на скаку пуганную, дерганную косулю с такого расстояния — это обыкновенно!

В прежние времена хидани выпускали стрелу за вдох и выдох, а нынче за это же время успевают только из колчана стрелу достать. Прежде натягивали тетиву от уха, теперь — только от груди. Раньше использовалась черевная тетива, а нынче ее заменила нитяная. В детстве Жамбо пробовал дедовский лук — сил не хватило, чтобы оттянуть тетиву хотя бы на вей 29 29 Вей — длина пальца. . А в юношестве черевой дедовского лука ему срезало на спуске подушечки пальцев — такая она была тугая.

Деды и прадеды приучались к своему оружию с малолетства. А заодно с молодых ногтей и верховую выучку осваивали. К десяти годам, если верить старикам, всякий хиданьский мальчишка был уже заправским наездником. Выделывал на лошади все, что ему заблагорассудится. Мог во весь опор проскакать, бочком, сидя в седле на одной ляжке. Мог, не сбрасывая хода, пролезть под брюхом животного. Мог встать на его спину и сплясать на ней.

Разве в прежние годы, могла существовать кличка подобная той, какой наградили Жамбо? «Стреляющий на скаку из лука»! В те времена она показалась бы нелепой и смешной, как, допустим, прозвище «владеющий речью и внемлющий», или и того хуже «ходящий о двух ногах», «имеющий два глаза», «имеющий два уха». Кого можно удивить наличием пары ушей и пары глаз? Никого. Так же и в старину никого нельзя было удивить умением скакать на лошади, отпустив поводья, и пуская стрелы за спину.