Ольга Хмелевская - Дар. Золото (СИ)

Мы сидели не двигаясь. Я честно старался хоть что-нибудь услышать или увидеть, но не получалось. Пончик тоже лежал рядом со мной, прижавшись к камню, и даже я его еле различал на сером валуне. Машка бесшумно повернулся ко мне и шепотом сказал:

— В нашей пещере люди. Сколько не знаю, но много. И они не шумят.

— И что? — я постарался спросить как можно тише.

— Они ждут. Если я правильно понял, они расставили смотрящих, и мимо нам точно не пройти.

— Откуда они о нас узнали?

Машка пожал плечами.

— Не о нас. Они поняли, что в пещеру кто-то должен вернуться. Я же оставил там шкуру.

— И что делать?

Машка снова прислушался, и, кажется, даже принюхался:

— Нужно к ним идти.

— Как! — я опешил. И уже подумал, что Машка каким-то образом дал знак этим друзьям. Мало ли, вдруг он все мне врёт, и у него тут дружки… Н-да, паранойя, она такая.

— Громко. Будто мы не знаем, что они нас ждут.

— Зачем? Не лучше ли подождать до утра? А там, обойдем их как-нибудь, а?

— Тишан, мы все трое видим в темноте. А они, наверняка нет. Это нам на руку. А еще у нас есть Пончик. Нужно выяснить, чего им надо, и что они вообще тут делают. Согласен?

Я не был согласен. Я вообще, чего-то там выяснять не хотел, но деваться-то некуда. Ночью или утром нас все равно встретят. Мимо нам никак не пройти. И я кивнул.

— Тогда дай разрешение Пончику, — еще тише шепнул Машка.

— Какое? — не понял я.

— На убийство по своему усмотрению.

Вот об этом я как-то не подумал. Что-то боязно мне. Прямо совсем боязно. За него. Вдруг у него получиться, а это ведь люди. Не звери.

— Может не надо?

Машка зашипел. Да так яростно, что я отшатнулся и чуть не сел на задницу.

— Ты что же думаешь, они с тобой о новинках вессальской моды будут беседовать?

Да все я понимаю…

Я погладил зверька, мысленно извинился и вслух сказал «делай, что сочтешь правильным». И ханур тут же исчез в темноте. Машка медленно встал, шумно одел баул, взвалил на плечи козлиную тушу и, громко топая, зашагал вниз. Я за ним.

Некоторое время мы двигались спокойно. Я уже устал бояться и ждать нервного окрика «стой, кто идет». Никого нигде не было. Может они, эти двое умников, ошиблись? Но стоило нам спуститься по обходной тропке со скалы, в которой была наша пещера, как сзади раздалось ехидное:

— Ну, надо же! Даже ужин с собой притащили. Молодцы.

Машка сделал вид, что вздрогнул, резко повернулся и «естественно» уронил тушу. Ну, а я вида не делал, я по-настоящему вздрогнул.

За нами стояли двое парней самого разухабистого вида. В руках у них были луки, на луках тетива была натянута, и стрелы были вложены. Расклад сто к… нулю. Не в нашу пользу, разумеется.

— Ну-у, неумеха, подбирай давай мясо, — скомандовал один из них, — Топайте внутрь.

И недвусмысленно направил лук на нас. Ага, на обоих сразу.

Что интересно, я совсем не боялся. Ну, вот не верилось мне, что можно просто так взять и застрелить человека. А как же бой на мечах, имя и слово дворянина, благородное правило один на один?

Так. Меня, кажется, опять понесло. Это я о драке в Лирии забыл. Зато вот сейчас мне и напомнили.

Короче, протиснулись мы со своими баулами внутрь пещерной ниши, и предстала перед нами картина маслом. Точнее мы предстали картиной маслом для пятерых мужчин, неопределенного возраста, неопределенного сословного положения, зато точно определенного занятия, судя по коротким мечам и ножам, довольно приличного качества, расположившимся вокруг горевшего костерка. Ну, мне так… ощутилось, по крайней мере. Одежда на всех этих друзьях была разной, но крепкой и добротной, а значит, насколько я понял, мужички не бедствовали, и смешным разбоем не занимались. Тогда вопрос, а чем занимались? И я тут же получил ответ:

— Кого я вижу?! — вдруг радостно заорал один из них. Надо сказать, самый э… как бы так выразиться… новый. На нем были новенькие сапоги, новые кожаные штаны, куртка, поддевка, и даже ножны меча были новые. Что в ножнах, я пока не определил, — Самал! Какими судьбами! Вижу ты в добром здравии. Даже к нашему столу тура принес. Не забываешь старых друзей. Ребятки, ну-ка ручки ему свяжите, а то я этого доброго молодца знаю. И второму заодно.

Это он по поводу Машки разорялся. Правда, последняя фраза, как вы догадались, была адресована мне.

Пещера хоть и была просторной, но сейчас казалась тесной. Считай, вместе с нами девятеро. Многовато. Разместиться, конечно, можно, и даже разлечься вокруг очага, в котором от обилия сухих дровишек весело трещал костерок, давая хороший жар и свет.

Пока нас вязали, я рассмотрел остальных.

Ну, что сказать? Я бы не стал с ними связываться ни при каких обстоятельствах, на за какие коврижки и ништяки. Они смотрели на нас как на ту козлиную тушу. Двое из них тут же начали её разделывать и нарезать куски. И что меня удивило, для жарки они использовали свои ножи. Странно, что оружие не берегут. Или у них еще есть? И вроде бы все мужички были очень разными, и по возрасту и по обличию, но показались мне чем-то неуловимо одинаковыми.

Тем временем разговорчивый Машкин «друг» подошел к нашим баулам и пнул один из них ногой:

— Это что? — спросил он у Машки.

Тот пожал плечами, даже не пытаясь как то помешать пареньку, вязавшему ему сзади руки. Кстати тому самому лучнику, что привел нас в пещеру. Паренек, сразу же вытащил из Машкиного сапога нож и кинул его под ноги главарю. Так же он поступил и с моим кинжалом, который успешно «спрятался».

— Знаешь, Самал, — «новенький» брезгливо отпихнул ногой наше оружие, — на твоем месте я бы разговаривал. И с почтением. Проживешь подольше. Так что в сумках?

Машка улыбнулся и снова промолчал. А я не понимал, какого он молчит? Зачем дразнить? Главарь спокойно подошел к нему и без замаха ударил кулаком сначала в лицо, потом в живот. Машка согнулся:

— Что Камор, — отплевывая кровь с разбитых губ, через несколько мгновений спросил Машка, продолжая улыбаться, — Побоялся подойти, когда руки были развязаны?

— Заговорил, ты смотри. Вот что значит сила слова. Ну, так что в баулах?

— Все-таки странный ты, Камор. Возьми да посмотри.

Камор не стал больше его бить, повернулся и дал знак одному из сидящих. Посмотри мол. А сам отошел к костру, где лежало свернутое одеяло, и уселся.

Все молча наблюдали, как из Машкиной сумки появляются и откидываются на землю его вещи, шерстяная подстилка, деревянная миска, которую я ему навязал, мешочки с крупой, мешочки с травами… Травы тут же были перекинуты главарю, но тот, понюхав их, скривился и кинул в общую кучу Машкиного барахла. Вскоре сумка была пуста. Для достоверности контрабандист ею потряс. Ничего не выпало. Теперь он взялся за мой баул, и я, с каким-то, нездоровым, интересом, ждал, что сейчас будет.