Вячеслав Васильев - Двери в никуда (СИ)

Но предаваться созерцанию — не время. Пора, однако, идти умываться и приводить себя в порядок… А то к утреннему кофе я выйду в виде огородного пугала. М-дя… Пребывание рядом с красивой женщиной обязывает…Так что я, хоть и с сожалением, оторвался от пейзажа за окном, и направился в ванную. С кухни слышались звуки переставляемой посуды и обрывки какой-то мелодии, которую Таня мурлыкала себе под нос. Это хорошо… Хорошее настроение женщины после совместно проведённой ночи — лучшая похвала мужчине, с которым эта ночь была проведена. Так что и моё настроение поднялось ещё немного, (хотя, казалось бы, куда уж больше), и, освежаясь под душем, я тоже замурлыкал веселую песенку. Не очень громко, конечно — чтобы на кухне не было слышно. Ибо с моим слухом и вокальными данными я своим пением запросто мог испортить все результаты своих ночных трудов. После душа я быстренько надел оставленную вчера в ванной одежду, причесался, и критически осмотрел себя в зеркало. Вполне нормально. Щетина, конечно… Надо, наверное, постоянно носить с собой бритвенные принадлежности: кто его знает, где утром проснёшься… Ну да ладно. Лёгкая небритость вроде бы сейчас в моде. Буду, как крутой мачо. Да, пожалуй именно так.

Можно идти узнавать, что за великие дела нас ожидают. Услыхав, как стукнула дверь ванной, хозяйка с кухни крикнула, чтобы я шел на вчерашнее место. Не успел я осторожно опустится в кресло, (один раз плюхнулся — хватит), как она появилось и она, неся в руках поднос с двумя чашечками дымящегося ароматного кофе и тарелочкой с бисквитами. Пока я возился в ванной, она тоже успела одеться — если можно назвать одеждой старую растянутую футболку, натянутую на голое тело. Таня, как и вчера, наклонилась, чтобы поставить поднос на низкий столик…..Нет, пожалуй — нельзя. В смысле — нельзя это назвать одеждой…А потом уселась в кресло, положив ногу на ногу. Точно нельзя! В этой футболке искусительница выглядела соблазнительнее, чем вообще без ничего. С одной стороны, всё просвечивает. С другой стороны — вроде бы всё и прикрыто. То есть появился элемент тайны. А тайна возбуждает больше, чем доступность.

Татьяна иронически посмотрела на меня, и поинтересовалась:

— Ну, чего сидим? Кого ждём? Ты кофе-то пей… Кофе хороший. Ты такого точно ещё не пробовал…

Я потянулся за своей чашечкой, и серьезным выражением лица заявил:

— Боюсь, я не смогу по достоинству оценить этот, несомненно, отличный напиток.

— Это почему же? — удивлённо вскинула брови Таня.

— Да вот отвлекаюсь всё время. Почему-то… — ответил я, поедая глазами собеседницу.

Ну ладно. Отвлекайся, — милостиво разрешила проказница. Я вообще-то, обычно по квартире голышом хожу… Но сейчас вот приоделась. Чтобы тебя не перевозбудить…

— Да куда уж тут перевозбудить. 'Приоделась' она… — буркнул я, отпивая из своей чашечки. А кофе действительно отличный! Хорошо живут буржуи! И буржуйки…

— Да ладно. Перевозбуждённый ты наш, — улыбнулась Татьяна, отхлебнув из своей чашечки. — Тебе приятно на меня смотреть. Мне приятно, что ты на меня смотришь. Так что все довольны.

— Эксгибиционистка, — обвиняюще заявил я, делая второй глоток, и протягивая руку за бисквитом.

— А почему бы не побыть эксгибиционисткой, когда есть что показать? — рассмеялась Таня, и в свою очередь потянулась за бисквитом, — Ты, кстати, завтракать хочешь? А то я тебя тут кофиём пою, когда ты вчера столько сил потратил…

— И не только вчера, но и сегодня немного захватили, — весело уточнил я. — А по поводу завтрака: Спасибо. Пока не надо. Ты же знаешь: пословицу про раздел съестного между собой, друзьями и врагами я выполняю с точностью до наоборот.

— Ну и ладно. Не надо, так не надо. Кстати, я тут тебе вчера говорила, что работаю в одной компании… — Таня быстро подняла на меня взгляд, и отвела глаза в сторону.

— Что ж ты, милая, смотришь искоса, низко голову наклоня? Говори уж дальше, — я устроился в кресле поудобнее, и приготовился слушать. Кажется, у нас вместо романтического кофепития намечается деловой ланч.

— В общем, если хочешь, есть возможность неплохо заработать. Нет, если не хочешь, конечно, никто насильно не заставляет…

— И кого надо убить? — поинтересовался я.

— Убивать никого не надо, — улыбнулась Таня. — Работа по компьютерной части… Надо извлечь из одного компьютера информацию… Важную информацию.

— Для кого важную?

— И для меня в том числе.

— Гм, — я потер пальцем переносицу. То есть ты хочешь втянуть меня в противозаконную деятельность. Так это, кажется, официально называется?

— Не 'втянуть', а предложить. А деятельность… Любая 'деятельность', как ты её называешь, в какой-то мере противозаконна. Я ещё не видела человека, который бы за свою жизнь не нарушил ни одного закона. Но я тебя не заставляю. Есть работа. За неё хорошо платят. А хочешь ли ты быть богатым, или законопослушным, выбирать тебе.

— М-дя… Интересный выбор… А 'хорошо заплатят', это сколько, если не секрет?

— Сто тысяч.

— Сто тысяч чего?

— Сто тысяч евро, — ответила Таня ровным голосом, спокойно глядя мне в глаза.

— Ещё раз м-дя… — я задумался. Сто тысяч евров — это, если считать, что я сейчас зарабатываю не больше трехсот этих самых евро в месяц, то получается, чтобы заработать такую сумму, мне надо горбатиться лет тридцать. С другой стороны, за похищение заставки с изображением Микки Мауса такие деньги никто платить не будет… Дело тут серьезное, и риск серьезный. Но, кто не рискует… 'Того не хоронят в дубовом гробу.' — живо подсказал живущий во мне пессимист. Да… Оно то конечно… Но с другой стороны — если не попробую — всю жизнь потом буду себя упрекать, что не использовал подвернувшийся шанс.

— А более конкретно про задачу узнать можно? — поинтересовался я у собеседницы, терпеливо ожидающей, пока в моей голове шарики и ролики закончат перекатываться, и займут нужные места. Кстати, со стороны посмотреть — странная картина получается. Сидят двое: мужик в джинсах и футболке, и практически голая женщина, и обсуждают контракт на сто тысяч. Хотя, сколько я их видел — этих деловых переговоров? Может, они все и вот так проходят, а вся эта фигня, что нам показывают, с кучей мужиков в пиджаках и галстуках за бо-о-ольшим длинным столом, придумана телевизионщиками…

— Более конкретно я не знаю, — немного виноватым голосом ответила Таня. Во все тонкости меня не посвятили. Тем более, что я в них не разбираюсь. И по телефону такие вопросы не обсуждаются. Так что все вопросы при встрече с начальством. Что-то не понравится — откажешься.

Я почесал в затылке.

— И какой у меня срок на размышления?

— Надо решить прямо сейчас. Сроки поджимают. Если ты откажешься — придется подыскать кого-то другого.