Александр Белавин - Сильвария

Девушка согласно мотнула головой.

— Идём так. Сначала я, за мной — ты. Если что, я принимаю бой, а ты, вдоль реки, уходи по коридору к выходу. Он должен быть неподалёку от этого места.

— Хорошо. Поняла.

— Раз поняла, тогда пошли.

Мы подошли к концу пещеры, и вышли в большой открытый туннель. Через некоторое время движения по нему мы вышли к подземной реке, которая с рёвом проносила свои воды под нами.

С нашей стороны вдоль реки шел выступ, по которому шла узкая тропа. Мы вступили на неё и осторожно направились в сторону выхода, как показывала карта.

Я почти уверился в благополучном исходе нашего подземного путешествия, когда увидел впереди от нас, высоко над каменной поверхностью тропы, метрах в тридцати, дверь закрывающую выход на поверхность. К двери снизу вела лестница с узкими перилами.

Впереди нас никого не было видно, и я пустил вперёд девушку, а сам оглянулся назад. Мы были одни.

Я нутром чувствовал какой-то подвох. Нам надо было поскорее убираться из Ут-Онга.

— Давай, открывай дверь и выбирайся наверх, а я прикрою тебя, если что, — сказал я девушке.

Та согласно мотнула головой, потом посмотрела на меня и произнесла:

— Извини что раньше не сказала, спасибо, что спас. Орки не пощадили бы меня….

— Пожалуйста, — перебил я её, — давай поговорим позже, когда выберемся на поверхность, а сейчас шевели ножками.

Девушка улыбнулась и, взявшись за перила начала подниматься по ступеням. Дверь на наше счастье оказалась не запертой, но девушке пришлось приложить определённое усилие, чтобы её распахнуть.

Шатенка перелезла через порог, и с той стороны появилась её симпатичная мордашка.

Пришла моя очередь, и я полез на лестницу.

А дальше события пошли не так как я ожидал.

Когда я начал подниматься, и в дверной проём уже было видно голубое небо, в пещере на другой берег реки выбежал отряд орков. Орки сходу начали вести огонь из луков, и одна стрела попала мне в плечо, развернув меня на лестнице на девяносто градусов. Я не удержался на ступеньках и покатился вниз, к подножию лестницы. Но и там я не задержался. По инерции прокатившись по тропе, я с каменного выступа упал прямо в воды бурной подземной реки.

Последнее что я запомнил, это уносящееся вдаль лицо девушки, заглядывающей в дверной проём.

После этого вода захлестнула меня, и я на какое-то время потерял сознание.

Пришёл я в себя от холода. Штаны и половина куртки на мне были мокрые. Видно река наполовину вынесла меня на отмель. Я попытался подняться, но острая боль в плече пронзила меня, и я снова упал на песок. В плече видно остался орочьей обломок стрелы. От боли на глаза навернулись слёзы и я застонал.

Я вспомнил, как поднимался по лестнице, как почувствовал удар стрелы орков, как я упал в подземную реку, вспомнил лицо и глаза своей спутницы, в которых было отчаяние и тревога за меня. Хороша была девчонка, мне бы встретиться с ней в другое время и при других обстоятельствах.

Боль начала стихать, и я решил действовать по-другому. Я повернулся на здоровое плечо и с трудом приподнялся над землёй. Верхняя половина моего тела лежала на песчаной отмели, а ноги как я и думал, находились в воде.

Отталкиваясь ногами от дна, ценой неимоверных усилий, мне удалось выползти полностью из воды. На это у меня ушло с полчаса.

Обессиленный я упал на песок, снова теряя сознание.

Пришёл я в себя ближе к вечеру. Солнце уже прошло первую половину своего пути на небосводе и уже клонилось к горизонту. Моя одежда уже практически высохла на солнце.

Опираясь здоровой рукой на песок, я всё же смог подняться на ноги и с дрожащими от напряжения коленями побрёл вдоль берега, надеясь найти пологий подъём с берега.

Он нашёлся у зарослей густого кустарника чёрной шелковицы. С зелёных ветвей кустарника свисали гроздья ягод тёмно-фиолетового цвета. В животе у меня забурчало, и я вспомнил, что ел очень давно. Срывая с кустарника ягоды, я начал лакомиться ароматными и сочными плодами. В некоторых местах листья кустарника были объедены тутовым шелкопрядом, который перелетал с одних листьев на другие.

Восстановив немного сил, я заковылял дальше вдоль кустарника и вышел к небольшой тропинке, ведущей к реке. Самое главное, что тропинка была протоптана людьми — этот вывод я сделал на основании того, что все ветки кустарника и деревьев над тропой для удобства были обломаны на высоте человеческого роста.

Шансы на то, что кто-то пройдёт по лесной тропинке и заметит меня, были крайне малы. Тропинка почти заросла густой травой, и было видно, что по неё давно никто не ходил.

Набрав про запас несколько горстей вкусных ягод, я побрел по тропинке.

Шёл я долго, часто останавливаясь передохнуть и подкрепиться ягодами шелковицы. В глазах начало плыть, а плечо от боли стало дёргать. Обломок стрелы застрял у меня под лопаткой, и самостоятельно достать я его не мог.

Наконец лесные заросли стали редеть, между стволами деревьев появились просветы открытого пространства и я вышел на опушку. От чистого воздуха у меня закружилась голова, и я почувствовал, как начинаю падать на землю.

Пока падал, я краем глаза успел заметить неподалёку какое-то жильё.

Больно ударившись о землю, я вновь потерял сознание.

Когда я очнулся, солнце почти зашло за кромку леса. Подняться на ноги у меня уже не хватало сил, а ягоды, чтобы их восполнить уже закончились. Жёлтая полоса энергии скатилась в ноль. Определив правильное направление движения, я пополз к жилью.

В голове мутилось, я помнил, что несколько раз за дорогу терял сознание, но потом вновь приходил в себя и полз дальше.

А жильё всё не появлялось. Я уже успел испугаться, что прополз мимо него, когда ткнулся головой в изгородь. Собрав свою волю в кулак и все силы, что у меня оставались, я пополз вдоль забора.

Полз я до тех пор, пока не нашёл калитку. Не в силах подняться на ноги я поднял руку и забарабанил по калитке. В ответ со двора забрехал пёс. Сделав ещё несколько ударов по доскам, я потерял сознание и провалился в небытие.

Очнулся я в доме. Я лежал в просторной светлой комнате, на большой кровати, укрытый чистым одеялом, на чистой большой подушке. Грудь и моё лечо были перебинтованы. Рана ещё болела, но боль уже не была такая сильная. Она была лишь отголоском той боли, которая терзала меня на всём протяжении пути.

Я неловко повернулся в кровати и застонал.

На мой стол из соседней комнаты появилось небесное создание. Девушка лет семнадцати, с голубыми глазами, длинной толстой косой пшеничного цвета волос и симпатичным носиком впорхнула в комнату и, увидев, что я пришёл в себя, с криком: «Дедушка, он пришёл в себя!», выскочила обратно.