Александр Белавин - Возрождение

Амир-хан углубился в чтение документа и по мере прочтения его лицо начало постепенно бледнеть.

Наконец он оторвался от чтения и медленно положил свиток на стол.

— Вы думаете, что это было посольство империи?

— Не думаю, а знаю, ваше Величество, — и я протянул султану печать посла.

Султан задумался. Через пару минут молчания он посмотрел на меня и сказал:

— Вы доставили важную весть, Безумный Макс, ваше усердие будет вознаграждено.

— Это ещё не всё, ваше Величество.

— Ещё не всё?

— Да. Есть то, что касается вашей дочери, принцессы Такки.

— И при чём тут моя дочь?

— Есть одна вещь, которую мы должны передать в руки самой принцессе, с вашего на то позволения.

— Хорошо, я сейчас же пошлю за принцессой.

Султан подозвал к себе одного из слуг и приказал найти и привести сюда свою дочь.

Чтобы скрасить время ожидания, в беседку вошла четвёрка музыкантов.

И полилась музыка. Под неё мне сразу вспомнилось, что за стенами города уже стоит весна, что текут ручьи и поют птицы, что цветы раскрывают свои бутоны навстречу лучам ласкового солнца, что пришла пора любви.

Музыка очаровывала и уводила за собой на зелёные предгорные луга, в лесные дубравы полные пробуждающейся от зимней спячки жизни, туда где можно было с любимой безудержно танцевать.

Я медленно перевёл взгляд на своих друзей. Леголаз с Таурэйвэн сидели, обнявшись, что в другой обстановке эльфийка вряд ли бы допустила. Айова мерно покачивалась из стороны в сторону в такт музыки, а Перчинка сидела с закрытыми глазами.

Всё они находились в мире своих грёз.

Амир-хан, под воздействием чарующей мелодии, сидел с остекленевшим взглядом, и даже его телохранители замерли над ним с идиотской улыбочкой на губах.

Похоже, мы все подверглись ментальной атаке. Я медленно открыл и закрыл веки, цветная пелена окончательно спала с моих глаз и я увидел, как два музыканта, отложив струнные инструменты в стороны, крадутся в сторону султана с короткими, остро отточенными ножами. Двое других же продолжали играть, контролируя обстановку в беседке.

Убийцы не знали, что дроу менее других подвержены ментальному воздействию.

Дальше медлить было нельзя. Из оружия у меня не было ничего — всё наше оружие при входе в сад отобрали стражники.

Я посмотрел вокруг себя. Недалеко от меня на столе лежал нож для нарезания дыни. Не делая резких движений, я протянул руку и, взяв тарелку, стоящую передо мной метнул в ближнего от меня нападающего. Сделав это, я, уже окончательно пришедший в себя, схватил лежавший возле большой дыни нож и прыгнул с ним к другому убийце.

Расстояние до первого нападающего от меня было невелико, и поэтому я не мог промахнуться. Тарелка попала ребром в висок, и лже-музыкант мешком свалился на пол.

Стол, стоящий на моём пути ко второму убийце, я перемахнул за доли секунды. Наши клинки скрестились.

Уходя от удара ножом снизу, направленного мне в живот, я блокировал его рукой, и в свою очередь нанёс ножом косой удар справа. Нападающий тоже держал нож не первый раз в своей жизни. Он блокировал летящее ему в лицо остриё своим клинком и нанёс сильный удар кулаком мне в грудь.

Я почувствовал в груди резкую боль и непроизвольно отшатнулся назад. Сделал я это вовремя, потому что, убийца, следом за кулаком, попытался всадить мне в грудь свой нож.

С трудом увернувшись от этого выпада, я отступил на четверть шага, готовя обманную комбинацию.

Тем временем музыка, звучащая в беседке прекратилась, и я увидел, что оба музыканта, обнажив ножи, готовы были вступить в бой.

С троими противниками я не справлюсь.

— Стража! — громко крикнул я, — нападение на султана!

В беседку, обнажив ятаганы и грохоча сапогами, вбежали гвардейцы наружной охраны.

Зазвенела сталь. Как яростные тигры, убийцы старались пробиться к султану, но все они пали от клинков стражников.

К этому времени все присутствующие пришли в себя.

В живых остался лишь тот убийца, которого я оглушил в начале боя тарелкой. Его связали и утащили в темницу с тем, чтобы потом допросить.

— Вы спасли мне жизнь, — сказал султан, протягивая мне руку, — я в долгу перед вами. Просите, что хотите.

— Благодарю вас, ваше Величество, — и я учтиво поклонился султану, — Прежде чем говорить о награде, мы должны передать ту вещь, что находится у нас, вашей дочери.

— Вы настойчивы, и это мне нравится. Хорошо, — сказал Амир-хан, — дождёмся принцессу Такку.

Слуги быстро навели порядок в беседке. Тела убитых вынесли, опрокинутую мебель подняли, тарелки с угощением заменили на новые.

Мои друзья непонимающе переглядывались между собой, силясь понять, что произошло во время беседы с султаном. Таурэйвэн была красная как рак, от того, что придя в себя, обнаружила себя в объятиях нашего стрелка.

Леголаз порывался задать мне кучу вопросов вертевшихся у него на языке. А Айова с Перчинкой только непонимающе смотрели на учинённый разгром в помещении.

Наконец в беседку лёгкой походкой вошла девушка среднего роста необычайной красоты. Она была грациозна и стройна, словно лесная лань. Черты её лица поражали своей утончённостью. Высокий лоб, бронзовая от загара кожа, большие, чуть раскосые глаза цвета спелой черешни с длинными загнутыми наверх ресницами, завораживали, полные пунцовые губы обещали усталому путнику райское наслаждение, а тонкий аристократический нос завершал образ восточной красавицы.

Я не мог отвести глаз от принцессы Такки, ибо это была она. С ней в беседку вошли ещё две фрейлины.

Отец и дочь были прямой противоположностью друг другу. Как солнце и луна, земля и небо.

— Отец мой, — принцесса порывисто бросилась к грозному властителю, — что здесь произошло, всё ли с тобой в порядке?

— Дочь моя, — обнял юную красавицу Амир-хан, — не волнуйся, было неудачное покушение на меня. Благодаря вот этому юноше оно было предотвращено.

Принцесса резко повернулась ко мне, и я утонул в её глазах. Более чудесных глаз доселе я ещё не видел. Они притягивали и манили меня к себе, и я чувствовал, что хочу наслаждаться ими всю свою жизнь. Быть может, это была ещё одна ментальная атака направленная лишь на меня, а может, это были волшебные чары прекрасных глаз принцессы.

— Спасибо вам большое, за то, что спасли жизнь моему отцу, — девушка в порыве благодарности схватила меня за руку, и я почувствовал прохладу её пальцев.

Я поклонился прекрасному ангелу и ответил:

— Не стоит благодарности. Я с моими друзьями к услугам вашему Высочеству, как и к услугам, его Величеству.

Я смотрел в глаза принцессы и видел, как в них плещется настоящий океан чувств, страстей и желаний, и низко поклонился, чтобы ненароком не выдать ей ту бурю, которая разыгралась в моём сердце.