Юлия Риа - Академия Полуночи

Будто отвечая на мой мысленный призыв, зашевелилась одна из горгулий. Размяв плечи, она повернулась, обвела нас хмурым взглядом и остановила его на мне.

— Лерната Илэйн Дельвар, вас просят пройти к директору. Немедленно!

В голосе горгульи слышалось столько недовольства, что не оставалось сомнений: необходимость пробудиться от каменного сна совсем не радовала одну из хранительниц академии. Неудивительно, что, едва договорив, она поспешила вновь обратиться статуей.

Я смотрела на застывшее изваяние крылатого чудовища и в волнении сжимала пальцы. Уходить сейчас опасно — нельзя оставлять нефритов наедине. Но и пренебрежение приказами Мак-Фордин может обойтись слишком дорого. Что же делать?

— Иди, — Хэйден мягко подтолкнул меня в спину. — Не стоит заставлять директора ждать.

Я вскинула на него взгляд, надеясь… даже не знаю, на что именно я надеялась. Возможно, мне просто хотелось еще раз увидеть его улыбку. Но нет. На его лице вновь застыла маска отстраненной сдержанности. Почти такая же, какую обычно ношу я.

— Вы правы, артиэлл. Мне действительно лучше поторопиться.

Уважительно поклонившись обоим нефритам, я зашагала к выходу.

— Илэйн! — окликнул Арден. — Видящий камень. Он нужен тебе?

На секунду я замерла в нерешительности. Искушение ответить «да» и доказать собственную невиновность было велико. Но только я знала: темные не отступают от задуманного. И если Мак-Фордин в самом деле решила на меня надавить, она найдет способ. Причем, возможно, такой, что на его фоне гарпии покажутся безобидной шалостью.

— Нет, артиэлл, благодарю. Яркой вам луны.

Снова поклонившись, я поспешила в магистерский корпус.

Мойра права: не стоит накапливать долги у нефритовых колдунов. Я не знаю, считается ли уплаченным мой перед Хэйденом, но не хочу связывать себя обязательствами еще и с Арденом.

Хэйден…

С чего я вообще решила, что ему нужна моя помощь? Какая самонадеянность — думать, будто халцедон способен защитить нефрита! И не простого нефрита, а наследника рода!

Наследников с пеленок воспитывают иначе. Их приучают мыслить иначе. Видеть события иначе. И сами они становятся другими. Каждый такой нефрит — драгоценность, украшение рода. То самое, каким никогда не стать мне. Арден ошибся, пытаясь сравнить меня с истинными детьми ночи.

Хэйден же выделяется даже на фоне ему подобных. Кроме всех достоинств наследников, Хэйден обладает выдержкой и статью северян. Находиться рядом с ним тяжело, но, раз приблизившись, раз вдохнув его запах, держаться на расстоянии становится невозможно.

Опасные мысли, искушающие. Я старалась гнать их прочь, но они упрямо возвращались. Даже волнение перед встречей с Мак-Фордин почти не ощущалось — для него будто попросту не осталось места. Ни в мыслях, ни в сердце.

У заветной двери с табличкой, на которой в две строчки замерли витиеватые буквы, я остановилась. Оправила платье, волосы, выпрямила спину и постучала. Мне разрешили войти.

В эту нашу встречу Алира Мак-Фордин не сидела за столом — она стояла у окна, скрестив на груди руки и задумчиво смотря вдаль. Едва я закрыла за собой дверь, она обернулась и одарила меня доброжелательной улыбкой.

— Здравствуй, Илэйн, — мягко произнесла артиэлла, чуть растягивая гласные. — Проходи, пожалуйста. Садись.

Я послушно заняла одно из кресел.

— Мерула Найрин поведала мне о твоем проступке, — вздохнула она. — Неужели магистры успели настолько тебе досадить, что ты решилась испортить их ужин? Сначала попытка сорвать занятие у Дис-Роны, потом это… Зачем, Илэйн?

Директор посмотрела на меня с осуждением.

Мы обе понимали, что происходящее — спектакль. Но, судя по всему, Мак-Фордин наслаждалась выбранной ролью и не хотела из нее выходить.

— Я прошу прощения, артиэлла, — произнесла я с раскаянием.

Мне не нравился этот акт, но лучше проиграть его до конца и под первые овации покинуть сцену, чем сорвать представление и вызвать гнев постановщика.

— Одной просьбы мало, Илэйн…

Алира подошла к столу и оперлась на него поясницей, вставая так, чтобы смотреть на меня сверху вниз.

— Я хочу знать имена тех, кто набросил на тебя то проклятье.

— Почему это так важно, артиэлла?

Мне хватило секунды, чтобы пожалеть о своем любопытстве. Маска доброжелательности, замершая на красивом лице, дала трещину, и я отчетливо увидела раздражение, промелькнувшее во взгляде директора.

— Думать, Илэйн, следует лишь сильным. Слабым нужно учиться подчиняться и исполнять волю нефритов. Или сапфиров. Или изумрудов…

С каждой фразой подведенные алым губы все сильнее растягивались в улыбке. Еще не хищной, но настолько фальшивой, что становилось не по себе.

— Мы выпускаем сильных колдунов и ведьм. Однако сила некоторых заключается в умении служить. Ты ведь не хочешь больше проблем, Илэйн? Хочешь провести время до выпуска в мире?

Последний вопрос упал набухшими зернами на подготовленную почву. Мак-Фордин предложила то, чего я желаю больше всего на свете. Вот только заплатить за столь щедрое предложение мне нечем — я не могу ответить на ее вопрос, не вызвав десяток новых.

Сцепив пальцы в замок, я опустила голову.

— Илэйн, Илэйн… — вздохнула Мак-Фордин, возвращаясь к окну. — Мне придется назначить тебе новую отработку. Четыре часа в нижних хранилищах. Работа пыльная, Илэйн. Даже лернат из мэл мы стараемся на нее не отправлять…

Стук в дверь прервал полную притворного сожаления речь артиэллы. Не дожидаясь приглашения, в комнату заглянул парень — тот самый, что занимался расселением вновь прибывших: тощий и в больших круглых очках на кривоватом носу.

— Гордин? Что случилось?

— Прошу прощения, что прерываю, но дело срочное. Дуэль.

— Кто?

— Два нефрита. Шантар и Морроубран.

Мак-Фордин нахмурилась и сухо, уже без прежнего притворства спросила:

— Применение силы?

— Не выше четвертого уровня.

— Их разняли?

— Разумеется. Горгульи среагировали вовремя.

— Отлично. Нефритов ко мне. А ты, — колючий взгляд впился в меня иглами, — явишься после ужина к кэллеру. Он предупрежден о твоей отработке.

— Конечно, артиэлла, — я подскочила и почтительно склонила голову.

Сейчас злить Мак-Фордин было бы самоубийством.

— Свободна.

— Благодарю, директор, — я еще раз поклонилась и стремительно покинула кабинет.

Шум крови в ушах заглушал частый стук моих каблуков. Я едва не срывалась на бег, стремясь вернуться в главный зал.

Зря я покинула их! Зря не попыталась успокоить! Видела же, что оба готовы переступить опасную черту! Так почему же не вмешалась?

Почему?

Почему?

Почему?

Вопрос бился в голове, словно муха о стекло, — раздражающе настойчиво. Снова и снова до тех пор, пока разрозненные мысли не оформились в слова.