Андрей Миколайчук - Приставы богов

Он часто размышлял, почему старик отпустил его? Зуав никогда прежде не чувствовал себя таким жалким и беззащитным, как тогда, на вершине.

Конечно, нависшая опасность, связанная с обязательным визитом в чужую землю, играла немаловажную роль, во всех этих умозаключениях. Ведь Зуав узнает, что желанный гость, только после того, как невредимым пройдет мимо стражи.

С другой стороны, он был богом, а значит бессмертным существом, которому ненужно боятся за собственную жизнь.

Бессмертие, правда, в таком контексте означало вечные, непрекращающиеся муки.

Настало время принимать решение.

Предметы отчаянно пульсировали, так сказать, рвались в бой.

Внезапно его осенила догадка, а что, если принадлежащие ему существа и предметы будут говорить?

Зуав сел, скрестив под собой ноги и уперев в колени руки, медленно промолвил, обращаясь ко всем подопечным разом.

— Дети мои, так как я являюсь вашим богом, отныне и вовеки веков…

Начало ему показалось таким удачным, что он от удовольствия левитировал.

Кстати, одно из многих преимуществ, божественного существования перед человеческим — это свободное перемещение в окружающем мире (то есть внезапные эффектные появления, вездесущность, и т.п.).

Ограничения касались только осей координат пребывания бога, определяя их, как «окружающий мир».

Зуаву, в принципе, ни о чем такие ограничения не говорили, то ли его могущественная мысль только набирала обороты, то ли он просто об этом не думал, не понятно.

— Желаю отныне слышать от вас разумную и приветливую речь!

Закончил он составление алгоритма поведения, принадлежащих ему существ и предметов.

Воплощение желаний, как известно прерогатива Бога, а произнесенное его собственными устами, тут же становилось реальностью.

Первым, как ни странно, заговорил флюгер.

— О владыка, — согнувшись начал он. — С того момента, как меня коснулись ваши ласковые пальцы, я на вершине блаженства и мечтаю только о том, чтобы никогда не выпасть из этих райских объятий. Каждое мое движение — это проявление отчаянной радости и ликования. Но одно обстоятельство омрачает и туманит мой взор, одна причина мешает разобраться в ваших божественных желаниях и выбрать кратчайший путь к их воплощению, это, он выдержал паузу и согнулся так, что лопасти с отвратительным металлическим лязгом захлопали по древку. — Это безмозглый движущийся сгусток воздуха, который постоянно трется об меня, отвлекая и раздражая.

Зуаву больше понравилось его собственное обращение, оно было коротким лаконичным, а главное очень грамотным. И для того, чтобы не осквернять свой слух мелким интриганством, он добавил.

— В ответах на поставленные мной вопросы.

Наступила тишина. Волк так хотел что-то сказать, что прокусил свой язык и теперь тихо завывая, сверлил глазами атласный подол его черного плаща, опасаясь поднять глаза. Зуав снова подумал о том, что настало время принимать решения.

— И так.

Начал он торжественно.

— Виоло — старый, мудрый волк, твоя шерсть поседела в боях и лишениях, твои стальные когти отточены о кости поверженных противников. Тебе нет равных в бою, и на своей спине, ты можешь переносить меня куда я пожелаю.

Не переводя дыхания, Зуав продолжил.

— Хио — могущественный и разрушительный ветер, в мгновение ока способный превратиться в тысячи ужасных смерчей. Тебе нет равных среди стихий. Ты можешь укрыть меня от ненастья и разметать любую преграду.

— Флюгер!

Тут красноречие подвело Зуава. Он абсолютно не представлял, какими магическими, а главное нужными свойствами наделить флюгер. Ему не пришло ничего другого на ум, как произнести:

— Флюгер — необычайно необходимая вещь, обретающая свое значение в безвыходных ситуациях.

Такая формулировка, по мнению Зуава, должна значительно облегчить задачу проникновения в чужие владения. А еще флюгер был похож на топор, и его можно было использовать, как мотыгу, например.

Драгоценный камешек на пеньковой веревке Зуав обозвал: «Жизненно важной вещью для злодея, которого я встречу в затуманенном мире».

Зуав хотел сказать: «если я встречу», — но тогда предложение было бы не правильным. Он понял, что обрек себя на неприятности.

Десертную ложку Зуав нарек: «вожделенной и недосягаемой мечтой стражников затуманенного мира».

Взяв в руки посох, он почему-то подумал о безопасности.

— Ты обеспечиваешь отныне мою безопасность, показывая на своем древе заклинания и руны, которые создадут для меня крепость, возведут стены.

Зуав порядком подустал, чувство выполненного долга, впервые позволило ему по-настоящему расслабиться.

Раскрасневшийся горизонт понемногу чернел и на небосклоне помигивая то здесь, то там, появлялись звездочки.

Ему нравилась лакомая земелька, — осталось убрать ее и немного расширить — думал он, — дело плевое для творца, да и чудесное, неповторимое небо уже кто-то заделал.

***

В это время Ам-вах, с интересом наблюдал за экспериментом, под названием «Вода как средство стерилизации».

Он давно уже подумывал о том, чтобы полностью изменить свой мир, но из-за природной нерешительности никак не мог найти подходящий и гуманный метод.

Дело в том, что он был очень добрый и чуть-чуть слабовольный Бог.

В свое время порядочно истратившись, он приобрел землю и после того, как ее немного заселил, решил это дело отпраздновать, чтобы понравиться соседям.

Он подозревал, что идея была навеяна очередной прелестницей, которая скрашивала его одиночество. Здесь тоже, как и с «сосудом Безяки», не обошлось без вмешательства злых сил. Ну а у богов так заведено: раз решил значит воплотил.

Ам-вах пригласил соседей, а те не преминули возможностью сбагрить ему всех своих безземельных богов-паразитов.

(Одна из приписок в «Правилах гостеприимности» гласила: «тот, кто сумел пробраться в гости к богу, с приглашением или без оного, пользовался бессрочно всеми правами, кроме права собственности на землю»).

В общем, после этого праздника, все свое основное время Ам-вах тратил на то, что боролся с язычеством.

Понятное дело, что никто его с ответным визитом не ждал, а после истории с «сосудом Безяки», некоторые боги перестали даже здороваться при встрече.

Ам-вах давно задумывался начать все сначала просто опасался, в очередной раз ошибиться, поэтому и решил подучиться и воспользоваться чужим опытом.

Проходя очередные курсы повышения квалификации богов, он наконец нашел решение своей проблемы.

Удивительно быстро Ам-вах раскусил принцип: «от каждой твари по паре», и теперь сидел довольный и надутый.

***

Босх шел с трудом передвигая ноги, потеря «сосуда Безяки» сулила многими неприятностями. Он оставался абсолютно беззащитным перед грядущими вызовами.