Марина Ясинская - Сердце лётного камня [litres]

Тристан почти все время молчал, только время от времени косился на Нику и едва заметно улыбался.

Возвращаться на землю не хотелось…

Когда Ника уверенно приземлила авион и они с Тристаном выбрались из кабины, их уже поджидала мадам эр Мада.

– Рей Дор, следуй за мной! – холодно скомандовала она и, не дожидаясь его ответа, круто развернулась и зашагала прочь.

– Прекрасный полет, – быстро бросил Тристан Нике и, коротко кивнув на прощание, в два счета нагнал директрису.

Краем глаза Ника заметила, как к ней подошел Ансель.

– Как все прошло? – спросил он.

– Чудесно, – тихо выдохнула девушка; мыслями она вся была еще в небе, в полете.

Некоторое время юноша молчал и только слегка переминался с ноги на ногу, будто хотел решиться то ли что-то сказать, то ли сделать…

– Какие у тебя планы на остаток дня? – наконец спросил он.

– Никаких… – рассеянно ответила Ника.

– Тогда, может, сходим в синему? Говорят, там крутят новую ленту с Эвой лин Монро – «Пленницу Мандаларских джунглей».

Ника восхищенно выдохнула. Синема! Она столько о ней читала, столько слышала! Но в Кибири синемы, разумеется, не было. Ника мечтала побывать в синеме с того дня, как поняла, что остается в Сирионе, но все как-то не получалось. А тут – такая возможность! Да еще и на ленту с самой Эвой лин Монро!

Но прежде чем девушка успела ответить, Ансель продолжил:

– А можем сходить в зоопарк. Говорят, туда привезли несколько завров из Винландии.

– Завры! – восторженно воскликнула Ника.

Континент Винландия находился по другую сторону Туманного океана, и тесной связи с тамошними жителями у Арамантиды не было. Во-первых, уж очень далеко они друг от друга располагались; редко какой авион выдерживал столь длительные полеты, а морские путешествия занимали два, а порой и все три месяца. Во-вторых, со стратегической точки зрения Винландия была Империи неинтересна, ее жители вели свой собственный, практически дикий образ жизни и не представляли собой ни угрозы, ни ценного союзника.

Главное же, чем была любопытна Винландия, – это удивительными зверями заврами. Существовало превеликое множество разновидностей этих животных – от крошечных до гигантских, от хищных до травоядных, от водоплавающих до летающих, похожих на мифических драконов. И вся жизнь коренных обитателей Винландии крутилась вокруг них: завров приручали, дрессировали и разводили ради мяса и шкур, на заврах пахали, охотились и ездили верхом…

Вика ни разу не видела живых завров: перевезти этих животных на кораблях через Туманный океан было тем еще испытанием, мало кому это удавалось. В лучшем случае в Арамантиду поступала выделанная кожа завров – невероятно дорогая; из нее делали сумочки и сапоги, которые стоили баснословных денег.

Но зато Ника много читала про них в детстве. В библиотеке отец нашел ей прекрасную книжку с картинками, а также несколько романов о захватывающих приключениях в Винландии, которые пробудили у Ники настоящую тоску по дальним странам.

И оказывается, сейчас в зоопарке Сириона есть настоящие, живые завры, так что она сможет увидеть их собственными глазами!

Рассудив, что синема никуда не денется, а вот завров в Сирион в следующий раз могут привезти еще очень нескоро, Ника решила:

– Давай в зоопарк!

Ансель отнес бумаги в летный центр авиодрома, и вдвоем с Никой они отправились к ближайшей остановке трамваев – зоопарк располагался совсем в другом конце города.

– Как прошел твой день? – поинтересовалась Ника, подумав, что на земле Анселю коротать часы должно быть намного скучнее, чем ей.

– Да как тебе сказать, – пожал плечами он, и уголок губы дернулся вниз. – Наслушался много интересного от Ванессы по поводу нас с тобой.

– Нас с тобой? – удивилась Ника. – Но мы же даже…

– Для Ванессы это неважно, – усмехнулся он.

Подошел трамвай, почти пустой в эти ранние вечерние часы. Ника с Анселем спокойно устроились на парном сиденье возле окна. Девушка поймала себя на мысли, что предвкушает эту, казалось бы, заурядную поездку: с тех пор как Ника перебралась в Сирион, она сосредоточилась исключительно на летной школе и каждый день ходила одними и теми же маршрутами. Пожалуй, единственная прогулка для удовольствия, которую она позволила за те недели, что жила в Сирионе, – это во время праздника Воздушных Шаров, когда они с Анселем медленно шли по набережной, пили горячий шоколад и молчали.

Они и сейчас молчали. Ника с любопытством разглядывала столицу, которая показывала ей свои самые разные стороны, – торжественные площади сменялись торговыми рядами, кварталы официальных учреждений – шумными жилыми улицами, парки и скверы – промышленными районами.

– Ты уже привык к Сириону? – спросила она Анселя, не отрывая взгляда от окна.

– Не думаю, что к нему можно так быстро привыкнуть, – отозвался тот. – Особенно после нашей тихой Кибири.

– Но тебе тут нравится?

– Да. А тебе?

Ника задумалась. Как ни странно, до этого момента она ни разу не задавала себе этот вопрос. Она была так сосредоточена на своей цели, так много работала, так часто нервничала и волновалась, что ей было не до размышлений о том, нравится ли ей город, который теперь, раз уж она будет авионерой, станет ее домом.

– Наверное, я пойму это позже, когда стану авионерой, – ответила наконец она.

– А я думаю, мне Сирион начнет нравиться куда больше, когда я съеду куда-нибудь из той конуры, что мы с Тайреком снимаем, – сказал Ансель и невольно поморщился, вспомнив вареную капусту.

– А механикером тебе быть нравится? – повернулась к нему Ника.

– Нравится. Особенно сейчас, когда мадам рей Брик подключила меня к работе над новым авионом. Но…

– Но?

– Но мне нравилось бы куда больше, если бы… – Ансель замялся, подбирая нужные слова. Если бы ему не приходилось ловить столько косых взглядов? Если бы он не чувствовал себя изгоем? Не сталкивался с таким неприятием? Если бы ему не приходилось постоянно доказывать, что он может справиться с работой не хуже женщин? – Было бы проще, будь мужчина-механикер не такой редкостью, – наконец сказал он и, подумав, добавил: – Впрочем, спасибо мадам рей Брик, иначе мне было бы куда хуже.

– Знаешь, я никогда этого не понимала, – призналась Ника. – Вот взять моего отца. Он мог бы стать замечательным врачом. Но нет, ему не дали даже шанса, ведь джентльменов в медицинские университеты не берут! Я понимаю, если бы он не сдал экзамены, это совсем другое дело. Но если сдал, то почему бы его не принять?

Ансель смотрел на Нику – от возмущения она раскраснелась, голос стал громче, глаза горели. Его всегда завораживали люди, которые страстно во что-то верили. Мия тоже была такой…