Саймон Грин - Восход Синей луны [litres]

– Ты что думаешь, – сдавленно спросил Руперт, – что я пробивался через Долгую ночь и не испугался Верховного мага в Мрачной башне только ради того, чтобы ты увел у меня Джулию?

Харальд подавил в себе желание отступить еще на шаг. Он не мог позволить себе проявить слабость, хотя тут же вспомнил, как дрался с братом перед его отъездом. Правда, сейчас Руперт обессилен ранами и потерей крови, но Харальд все равно колебался.

– За это время многое изменилось, – наконец произнес Харальд. – Тебя долго не было, почти семь месяцев, и у Джулии появилась возможность хорошенько подумать. Джулия и я… Пока ты отсутствовал, мы лучше узнали друг друга. Она выходит замуж по собственной воле, Руперт. Потому что предпочитает меня тебе.

– Ты лжешь!

Харальд холодно улыбнулся:

– Поговори с ней сам, если желаешь, и она скажет тебе то же самое. Ты потерял ее, Руперт. Ты всегда проигрывал мне.

Он повернулся, чтобы уйти. Руперт выхватил из ножен оружие и бросился за ним. Харальд резко развернулся, держа в руке меч, но тут Руперт упал на ступеньки. У него подкосились ноги. Он попытался подняться, но не смог. Он лежал, распростершись на мраморных ступенях, и тяжело дышал. Но в руке его все же был зажат клинок. Он медленно поднял голову. Перед ним с мечом в руке стоял Харальд и улыбался.

– Отдохни немного, милый мальчик, – спокойно сказал он. – Тебе пришлось столько пережить, а я даже думать не хочу, что ты пропустишь мою свадьбу.

Он вложил оружие в ножны, повернулся и ушел, оставив Руперта лежать в собственной крови. Руперт попытался встать, но его покинули силы. Мучительная боль вдруг стала невыносимой. Руперт опустил голову на правую руку и закрыл глаза.

«Я устал, – раздраженно подумал он. – Я сделал все, что мог. Пусть теперь кто-нибудь другой несет на себе кровавое бремя сражений. Я чертовски устал…»

Он слышал, как кто-то спускается по ступеням, но у него не хватило сил даже поднять голову. Шаги стихли, твердая рука взяла его за правое плечо и повернула к себе. Руперт невольно застонал и, подняв глаза, увидел Верховного мага. Тот сердито смотрел на принца.

– Какого черта вы не сказали мне, что ранены?

– Просто несколько царапин, – еле слышно произнес Руперт.

– Вот болван! – бросил маг. Он наклонился к Руперту, сделал какой-то жест своими толстыми короткими пальцами – камзол Руперта сам собой слез с рваной раны на плече принца. Кровь продолжала течь, и маг тихонько присвистнул.

– Вы только взгляните! Его прокусили до кости, а потом еще и сломали ее не менее чем в шести местах. Странно, что вы еще держитесь на ногах. А теперь не двигайтесь.

Пальцы мага проделали серию замысловатых движений. Они были настолько быстрыми, что Руперт не успевал за ними следить. И вдруг боль в плече исчезла. Руперт изумленно смотрел, как раздробленная кость в открытой ране медленно срастается. Рана закрылась, и через несколько секунд от нее не осталось ничего, кроме длинного белого шрама. Руперт, затаив дыхание, осторожно согнул руку. Она действовала! Медленная улыбка растянула губы Руперта. Он чувствовал себя превосходно. Маг тихо рассмеялся, и неизвестно откуда у него в ладони появился стакан вина.

– Выпейте. Это вам поможет.

Руперт подозрительно понюхал пенистое белое вино, а затем залпом выпил его. Вкус напитка оказался еще отвратительнее, чем запах. Руперт поморщился и вернул стакан.

– Отвратительное вино, господин маг. Верховный маг усмехнулся, и стакан исчез.

– Попробовали бы вы этот напиток, когда я еще не придал ему вкус вина. Но он поможет восстановить кровь, что вы потеряли, а также выведет токсины из организма. Но сейчас больше всего вы нуждаетесь в отдыхе. Идите и выспитесь хорошенько. А теперь мне надо переговорить с вашим отцом. Нам предстоит многое обсудить.

Маг помедлил, словно раздумывая, сказать ли еще что-нибудь, а потом повернулся и вошел в главный вестибюль. Руперт снова улегся на ступени, наслаждаясь чудесным состоянием покоя, пришедшим на смену боли. Он несколько раз согнул и разогнул левую руку. Плечо показалось ему немного скованным, а новый шрам неуютно стягивал кожу при каждом движении, но в конце концов Руперт решил, что сейчас он чувствует себя гораздо лучше, чем за долгие предыдущие месяцы. Над ним витала приятная полудрема, и он уже собирался пойти на крайность и уснуть прямо здесь, на ступенях, но понимал, что этого делать нельзя. «Если я засну на холодном мраморе, то, когда проснусь, опять буду ни на что не годен». Он медленно встал на ноги, вложил меч в ножны, потянулся, зевнул и пошел по мраморной лестнице вверх, к главному входу. «Наконец-то я снова буду спать в нормальных условиях. И любой, кто помешает мне, проживет ровно столько, чтобы успеть пожалеть об этом».

По мере того как Руперт углублялся в покои замка, вечный страх перед Черным лесом постепенно ослабевал. Надежные толстые каменные стены отделяли его от Долгой ночи. Принцу предстоял длинный путь в его комнаты, которые находились в северо-западной башне. После долгого отсутствия было так приятно вернуться к знакомой обстановке и привычным звукам. Но Руперт хмурился, видя вокруг большие перемены. Повсюду находились беженцы, они выплескивались из своих комнат в коридоры и проходы, лежали и сидели прямо на полу. Большинство из них провожали Руперта взглядами, не вставая с мест. Их пустые глаза были равнодушны. С болью в сердце Руперт смотрел на детей: они сидели рядом с родителями и смотрели на окружавшие их тени широко раскрытыми от ужаса глазами. Он пытался заговорить с некоторыми ребятишками, но они в страхе отворачивались.

В каминах пылал огонь, наполнявший воздух дымом и копотью. И все равно коридоры замка оставались холодными и мрачными, а завитки изморози жемчужным светом белели на древних каменных стенах. Где бы ни проходил Руперт, во всех комнатах тускло горели свечи. Факелы и масляные лампы заполняли узкие коридоры многочисленными мечущимися тенями.

Руперт встретил придворных, которые увязались за ним, изливая последние новости и сплетни, в частности о подавленном бунте и его последствиях. Руперт слушал и не верил собственным ушам. К тому же он не был расположен вести беседу. Затем они стали рассказывать ему о вещах, о которых принц предпочел бы не знать, и, опустив руку на меч, Руперт разогнал их и продолжил путь в одиночестве. Кое-что из того, что сказали придворные, заинтересовало принца, но он слишком устал, чтобы осмыслить услышанное.

Никогда еще Руперту не казались такими гостеприимными твердые дубовые двери его покоев. Он устало привалился к запертой двери, оттягивая момент отдыха – просто для того, чтобы потом дольше насладиться им.

– Руперт! Проклятье! Где ты шлялся, черт тебя побери?!