Анна Сокол - Нечисть, нежить, нелюдь

— Айка, пожалуйста, — устало добавил Вит.

Солдат выругался и пробормотал что-то вроде того, что неумно обращаться к зверю с вежливыми словами, если достаточно рогатины. Я фыркнула. Вит развернулся и впервые за несколько дней посмотрел мне в глаза. По-настоящему посмотрел, а не украдкой, не вынужденно, а совсем как раньше, только… Только то, что было в глазах, заставило меня торопливо достать камешек амулета. Злость, горечь, бесконечная усталость и обреченность смотрели на меня из его темных как ночь глаз. Словно он уже проиграл главный бой и осталось только с достоинством сдаться. Или умереть.

Звякнула цепочка, капелька медальона заняла привычное место. Один из солдат охнул и стал торопливо молиться Рэгу.

— Вот тварь, — крякнул десятник. — Все у вас, у кудесников, не как у людей.

С этим жизнерадостным напутствием мы въехали в город.

Что мне больше всего запомнилось в Полесце? Узкие бойницы и скрип отпираемых ворот, хриплые команды и настороженность, готовность в любой момент дать бой. Запомнилось неистовое желание развернуться, вскочить в седло и дать деру. Оно походило на то чувство, что я испытывала, когда в наш мир прорывался дасу, и вместе с тем было абсолютно другим. Черные стены, танцующий свет факелов, ночь и с лязгом закрывшиеся за спиной ворота. Меня не оставляло ощущение, что я добровольно шагнула в каменную мышеловку.

— Целителя позовите, с нами раненый.

— Котелок ставьте, Рэйвен вернулся!

— И куда их девать-то? Мало нам своих баб в гарнизоне? Что? Так я и говорю, мало их…

— Господин кудесник, пожалуйте, вам комнаты «У пьяного корчмаря» готовят, вы уж не обессудьте подождать.

— Ну куда ты, куда лошадей тащишь, а обтереть…

— Раненому помогите, а то еще угробится.

Раздавались голоса, мелькали тени. Кули засыпал на ходу, Вит подхватил его на руки и принес на постоялый двор. Кто-то бросил на пол несколько пахнущих мокрой соломой тюфяков. Оле уснула, так и не получив ужина, Мира прикорнула, хотя твердо намеревалась дождаться отправленного к целителю Михея, Рион просто сел в угол и замер, глядя на пламя очага, а я, кажется, только на минутку прикрыла глаза…

А когда открыла, тусклое солнце уже пробивалось сквозь узкие мутные окна, затянутые бычьим пузырем. Огонь в очаге все еще горел, по стенам танцевали серые тени, за столом сидели двое, переговаривались вполголоса. Изредка двигались глиняные кружки, пахло копченым мясом и крепким элем.

— Благодарю Рэга, что нашел тебя. Вернись я с пустыми руками, твой отец, при всем моем уважении к высокому лорду, отрубил бы мне голову.

— Ну прямо уж, — буркнул Вит.

Я приоткрыла глаза, стараясь дышать так же размеренно и спокойно.

— Осерчал бы, точно. — Собеседник чернокнижника вздохнул и отбросил плащ на лавку. — А я не люблю, когда на меня серчают, нервным становлюсь.

Рион все еще спал в углу, но ни Оли, ни Кули, ни Миры в комнате уже не было, как и Михея, который, кажется, так и не вернулся от целителя. Хотелось верить, что это хороший знак и парня не залечили до смерти.

— Все приграничные городки прочесал, каждый день лихих людей ждал, как прошел слух, что я везу в Велиж выкуп за наследника Ордианских. — Собеседник Вита покачал головой. — А ты тут, да еще и с таким обозом. Всех сирых и убогих в Тарии собрал?

— Почти. — Чернокнижник отодвинул тарелку. — Лучше скажи, что тебе ответили в Велиже?

— Много всего. По большей части грубили, напирали на твои прегрешения, которым несть числа. Очень хотели оставить себе и выкуп, и пленника, которого у них уже не было. Так что, поздравляю, в Тарии за твою голову назначена награда, мизерная, но дураков много.

— Это их мой побег из-под стражи так расстроил?

— Если бы. Тебе приписывают убийство хранителя Источника силы и похищение двоих неразумных отроков, учеников некоего Дамира. Это он, кстати, панику поднял из-за особо ценного ученичка, что сгинул в дебрях Багряного леса…

Показалось — или Рион чересчур глубоко вздохнул?

— И какой-то девки, то ли содержанки, то ли воспитанницы, я так и не понял, а они объяснить отказались. Темнят чаровники, как пить дать темнят.

— Меня больше другое волнует. — Вит побарабанил пальцами по столу. — Откуда они узнали, что хранитель Источника мертв? Ты когда был в Велиже?

— Да, почитай, дней пять назад.

— Еще и трех не прошло с тех пор, как он погиб, — задумчиво добавил Вит.

— Ну, может, им какое пророчество с пьяных глаз привиделось. — Мужчина развел руками. — Или у них там не один хранитель, а десяток, и ты еще кого-то зацепил ненароком. Но то, что хранитель мертв, они знали совершенно точно. Будешь смеяться, но я к этому Источнику силы больше ни ногой, гнильцой от него несет капитально, словно от болотного бочага.

— Надеюсь, и не придется.

— Вит, ты чего смурной такой? Что-то еще произошло?

— Да, — выдохнул чернокнижник, и в этом его «да» сквозило такое облегчение, словно до этого момента никто и никогда не спрашивал о подобном, а он не мог рассказать. Или не хотел. — Сейчас сам все увидишь. Айка, хватит притворяться. Вставай.

Не люблю, когда меня ловят на подслушивании. Не то чтобы было стыдно, честно говоря, ни капельки, просто в следующий раз они точно поостерегутся говорить при мне, даже спящей.

— Айка, — снова позвал чернокнижник, — хватит притворяться, я знал, что ты не спишь, с того самого момента, как открыла глаза.

— Даже так? — В голосе его собеседника послышалось безмерное удивление.

— Айка, иди сюда, — повторил вириец и добавил: — Пожалуйста.

Ну как тут устоять? Я вздохнула, поднялась, постаралась руками разгладить мятую и несвежую одежду, хотя… Какая разница, что подумает обо мне этот незнакомец? Мы — сирые и убогие из Тарии — манерам не обучены.

Под пристальными взглядами мужчин подошла к столу. В тарелках еще оставалось мясо, а в кружках эль. Живот тут же заурчал от голода.

— Н-да, — констатировал незнакомец, я развела руками: что есть, то есть. — Отец тебя прибьет. И меня заодно. Так что выкуп можно тратить спокойно.

На этот раз Вит не стал возражать, лишь отвернулся, сделав вид, что разглядывает висящую на стене карту княжества, части Тарии и Озерного края. И это, признаться, насторожило меня куда больше. Я кожей чувствовала его отчаяние. Как и он мое пробуждение.

— Да что происходит, на самом-то деле? — спросила я. — Так трудно сказать?

— Ты даже не представляешь, насколько, — хрипло ответил чернокнижник.

— Тогда, может быть, вы? — Я повернулась к его собеседнику, высокому, очень массивному мужчине, про которого так и хотелось сказать «медведь». Такой же черноволосый, как и Вит, но, судя по лучикам морщинок вокруг глаз, более улыбчивый. — А то Витторн Ордианский в последние дни со мной в молчанку играет. — Я вздохнула. — И выигрывает.