Анна Сокол - Нечисть, нежить, нелюдь

— И как? — переспросил Рион, продолжая медленно идти за нами. — На что они вообще могут рассчитывать? На палача и веревку помягче?

— Почти. Ввязываться в такое, не имея в союзниках зеркального мага, самоубийство. А зеркального сейчас днем с огнем не сыщешь, хотя вот, нашелся один. Нашлась, — понравился Вит. — А я-то еще думал, отчего мы все время так «удачно» оказываемся именно там, где вызывают дасу? Какая нелепая случайность. Почти невозможная. Ведь я сам выбирал путь…

— Вот именно, — кивнул бывший чаровник, — а обвиняешь нас.

— А потом понял: не мы шли за заговорщиками, а они за нами. Они вызывали демонов, зная, что зеркальный здесь, за твоим плечом, и в случае чего прикроет.

— Ты с таким знанием дела об этом рассказываешь… — не выдержала я. Нож дрогнул, царапая кожу.

— Вот теперь и объясните мне, зачем вы сюда так рвались и к кому? Почему не остались в Подлесце? Не набродились еще по лесам? А ведь я до последнего надеялся, что…

Чернокнижник замолчал, словно не в силах был выразить словами те чувства, которые клокотали в его душе. Ярость, сожаление, неверие и снова ярость.

— Так ты думаешь… — Рион вытаращился на Вита, словно мясник на кочан капусты, неизвестно как попавший к нему на разделочный стол. — Мы все это придумали? Выверты? Жертвы?

— Не сами, конечно. — Я уловила в голосе чернокнижника нотку сомнения. — Хотя тебя вполне могли использовать втемную, слишком уж ты прямой, словно новый тракт, а вот она. — Чернокнижник коснулся подбородком моих волос. — Ты злопамятна, своенравна, себялюбива, подозрительна.

— Сколько ласковых слов, — прошептала, ожидая очередного движения ножа, но на этот раз вириец сдержал руку.

— Использовать тебя нельзя, а вот завербовать…

— Надо было сказать им, чтобы они с тобой посоветовались, — кивнул Рион.

— Сила зеркальных такова, что их нельзя заставить. То, что они могут делать, они делают исключительно добровольно.

— Вит, — позвала я и почувствовала, как он вздрогнул. — Ты отлично знаешь, что я никого не могу прикрыть, разве только одеялом. Я уже не маг. Я ничего не умею, ничего не могу, кроме… — Я вспомнила тепло его магии и то, как она множилась.

И он, видимо, вспомнил то же самое.

— Я ведь убью тебя, — склонившись к самому уху и касаясь кожи губами, прошептал чернокнижник.

«Верю», — хотелось ответить мне, но я промолчала, оттого что верить совсем не хотелось. Не хотелось представлять, что одно легкое движение руки может прервать мою жизнь.

— Последний шанс. — Голос мужчины стал вкрадчивым. — Если ты сейчас мне все расскажешь, я обещаю вам справедливый суд. Всем, кто в этом запачкался. Я наложу вето на любой вынесенный тебе приговор. Тебя помилуют. Слово рода Ордианских.

«Кто ты?» — вместо ответа чуть не спросила я. В Тарии правом казнить и миловать наделен только монарх. А в княжестве? Князь? Первый помощник пятого камердинера? Кто-то еще?

— Айка, — впервые за весь разговор Вит назвал меня по имени, — соглашайся, прошу. Времени нет…

Его оказалось даже меньше, чем он думал. Договорить ему не дала магия, обрушившаяся на нас сверху. Чужая, похожая на серые колючие ленты, которые пахнут вереском. Они коснулись меня вскользь, острыми иглами пройдясь по шкуре… и впились в чернокнижника. Он глухо вскрикнул, шевельнул рукой. Нож прошелся по коже огненным пером, вспорол кожу и выпустил алую кровь.

Я до последнего не верила, что Вит это сделает. И Рион не верил. Думаю, и сам Вит ни в чем не был уверен. Но…

Чернокнижник глухо зарычал. Я схватилась за горло, почувствовала, как пульсирует кровь. «Вот и все», — пришла нелепая мысль. Кошка нервно дернула хвостом. Страха все еще не было, лишь вспомнились река мертвых и белесый туман. Значит, скоро и я там буду бродить… Отчего же так есть хочется?

Я упала, сначала на колени, а потом на бок, ощутила у себя под щекой холод мостовой. Кричал Рион, только вот звуки выходили уж больно растянутыми, медленными, словно мир вокруг замер, и последнее мгновение стало бесконечным. Вита за спиной не было, он отстранился. Или его отстранили — той самой колючей силой.

Глаза закрылись, я осталась наедине с темнотой горячей пульсацией. Что-то долго я умираю, и мысли дурацкие в голову приходят.

Кто-то коснулся шеи, сдавил, не давая дышать, не давая шевельнуться. Я открыла глаза. Надо мной с обеспокоенным лицом склонился Дамир.

Эол, он был именно таким, каким я его запомнила. Высоким, красивым, спокойным, словно якорь в бушующей вокруг реке событий.

Он заставил меня убрать руки от раны и продолжал говорить что-то ласковое, успокаивающее и даже требовательное. Но я не слушала, продолжала смотреть на его лицо, на лучики морщинок у глаз, на широкие плечи, темные, чуть тронутые сединой волосы. Он что-то спросил… Мне стало смешно. Какой с мертвеца спрос? В горле неприятно булькнуло, и с острая боль вернула меня в мир звуков.

— Рион! — закричал Дамир, с его пальцев потекло что-то холодное, что-то, погасившее пламя, которое начало разгораться у меня под подбородком. — Сейчас-сейчас, — пообещал учитель и, взяв одной рукой за плечи, а второй — под колени, поднял с земли.

К нему тут же подбежал бывший ученик, и мужчина передал ему меня. Надо сказать, Рион даже не пошатнулся. Горло начало покалывать, словно кожу в этом месте хлестнули жгучеядкой.

— Моей заплатки надолго не хватит, ты же знаешь, я не целитель. Давай бегом вниз по улице, так, словно за тобой сам дасу гонится, справа будет трактир «Голова лошади». Скажи Лиэссе, чтобы сделала все возможное. И невозможное тоже. — Последнее Дамир уже прокричал в спину ученика.

Меня тряхнуло, я стукнулась лбом о скулу парня и захрипела, тот побежал еще быстрее. Я вцепилась в плечи Риона и бросила взгляд назад. Дамир стоял над лежащим в пыли Витом. Вокруг головы чернокнижника обвилась серая полоска, которая прямо на глазах приобретала лиловый оттенок, словно насосавшаяся крови пиявка. Вириец пытался отодрать ее ото лба, но магическая повязка будто приросла к коже.

Откуда-то я знала, что это больно. Что его кожу сейчас жжет так же, как и мою. Знала, что колючая магия впилась в его плоть острыми крючьями и дергала, словно больной зуб, как только Вит пытался применить магию. Кошка зарычала, изготовившись к прыжку. Я напряглась, бывший чаровник ускорил шаги…

— Ты только потерпи, только не умирай, — бормотал парень.

Я выдохнула, сдерживая порыв, понимая, что едва не бросилась на помощь человеку, который только что перерезал мне горло. Видимо, пора лечить не только шею, но и голову.

И все же кошка страдальчески мявкнула. Она… я… Мы чувствовали его боль. И это было неправильно. Это надо было остановить. Не потому, что чернокнижник не заслуживал боли. Еще как заслуживал. А оттого, что теперь я была вынуждена делить эту боль с ним. Не хочу. В кои-то веки боги ошиблись.