Анна Сокол - Нечисть, нежить, нелюдь

— А Тамит знает, у кого еще есть подобные артефакты? — спросила я, но женщина продолжала дергаться, не слушая и не видя ничего вокруг. — Знает, что Дамир раздает их направо и налево? — Я сжала черный камешек в кулаке и ощутила слабую, едва уловимую пульсацию. В нем еще была сила. Голод дал о себе знать, неприятный, сосущий, словно в животе вместо внутренностей находился водоворот. — Чем люди отличаются от вещей? — спросила в пустоту. И сама себе ответила: — Ничем. Те же сосуды, только говорящие.

Камешек в моей ладони нагрелся, отдавая тепло, а вместе с ним и силу.

Женщина замерла, тоненько подвывая, в ее руке все еще были мои когти. Ее волосы вдруг посветлели, в них появилось золото, они стали цвета рыжего закатного неба. Лицо помолодело…

— Сколько же у тебя имен? — прошептала я, глядя в зеленые глаза, сменившие черные, всматриваясь в еще одно знакомое лицо. — Лиэсса. Или лучше Лиска? А может, Аська-хитруха?

Иногда мы не властны над своими эмоциями и над их проявлениями. Люди пугаются громкого крика, девки визжат, увидев мышь, кузнец, попав молотом по пальцу, выражается на великом и могучем тарийском. Иногда что-то происходит помимо нашей воли. Так и сейчас я называла имена, а маски одна за другой проступали на ее лице и тут же исчезали, как сброшенные второпях вуали. Лиэсса, Лиска, Мира… А скольких я не знала, скольких не могла назвать и увидеть? Каждая из личин исчезала, забирая с собой какую-нибудь черточку лица: разлет бровей, цвет глаз, горбинка носа, пухлые губы, румянец…

Камешек остыл. И вместе с ним исчезли чужие лица, оставив после себя последнее.

— Аська-хитруха? Так тебя звали в родных Волотках? Когда-то давно, до того как ты сбежала с заезжим магом. — Я выпрямилась. — А мага звали Дамир Вышградский? Или тогда он еще не был действительным? Вы тогда в первый раз столкнулись с вывертом?

Женщина задрожала всем телом, слепо глядя куда-то мимо меня. Она оказалась куда старше, чем я думала. Когда-то черные волосы уже начали седеть, губы оплыли, глаза, окруженные сеточкой морщин, выцвели и глубоко запали. Обычная, ничем не примечательная женщина, затюканная жизнью и уставшая от нее. Таких в Тарии тысячи. Как сказал покойный Казум, много лет минуло с тех пор, как она уехала из родного поселка.

Лиэсса перестала дергаться и вырываться, только продолжала смотреть прямо перед собой. А кровь все текла по нашим рукам.

Я уронила ставший бесполезным камешек, он ударился о лиф ее платья и замер на груди. Темный дым стелился по полу. Натертое мастикой дерево занималось медленно, пламя еще подбиралось к столу.

Когти втянулись, женщина упала на пол и уткнулась лицом в доски, судорожно дыша, будто пробежала не один десяток вар. Она больше ничего не говорила, лишь сжимала и разжимала кулаки, не обращая внимания на рану в ладони.

Я нехотя отвернулась и пошла к кладовке. Нехотя, потому что… Я тряхнула головой, отгоняя назойливую мысль. Кошка рычала. Она была против того, чтобы оставлять врага за спиной. Живого врага. Сколько раз эта дрянь пакостила нам? Сколько раз оставляла с носом? И пусть сейчас Лиэсса лежала на полу совершенно раздавленная, оглушенная… Но она встанет. Я обернулась.

Темную фигуру окутал дым.

Чего же проще, приставить пальцы к шее и выпустить когти? Это нетрудно. Но несколько сложнее решиться на убийство, повинуясь доводам рассудка, а не под влиянием момента. Не защищая при этом свою жизнь.

Я подошла к двери, про которую говорил Дамир, той двери, которой опасалась Лиэсса, и, принюхавшись, удовлетворенно заурчала. Там находился некто знакомый. Некто, кому я очень хотела расцарапать лицо.

Я села на пол, прислонилась спиной к двери и уставилась на дым. Дышать становилось труднее, огонь уже поднимался по ножке стола. Я не стала задавать глупых вопросов, слышал ли нас Вит. Не стала интересоваться, понял ли он, что я ни при чем. Я задала не менее дурацкий, но куда более важный вопрос:

— Зачем они вырвали мне резерв? Если знали, что я зеркальный маг? Если Дамир знал, зачем отправил на ритуал покаяния? — Закашлялась и прошептала: — Это лишено смысла.

Чернокнижник не отвечал целую минуту, и лишь когда я подумала, что можно не ждать объяснений, а просто встать и уйти, Вит вздохнул и произнес:

— А зачем в гильдии попрошаек нищим выкалывают глаза? Чтобы они приносили больше денег. Им больше подают, их жалеют. Без глаз они в двадцать раз полезнее. А что глаза? За них будут смотреть другие. И говорить, куда идти. Так даже лучше. — Чернокнижник коснулся пальцами двери, я услышала скребущий звук. — Кастрюля предназначена для того, чтобы в ней варили суп, а не для того, чтобы давать советы стряпухе. Зачем тебе резерв? Чтобы самостоятельно творить заклинания? Вот еще! За тебя это прекрасно сделают другие. Твое дело — множить силу, даря могущество настоящим магам.

— Например, тебе.

— Например, мне.

— Значит, Дамир все знал. — Я кивнула.

— Лучше спроси у него сама.

— Я спрашиваю у тебя.

Дым уже стал подниматься к потолку.

— Если не совсем дурак, а он, в отличие от Риона, не похож на дурака, то знал. Примерно с того самого момента, когда ты вытянула силу из камня его ученика. Такое мог бы проделать опытный маг, рискуя заполучить печать смерти, но не деревенская девчонка, если только она не…

— Зеркальный маг, — закончила я. — И теперь я могу лишь забирать силу и делиться ею. Но не могу ничего создать.

— Они будут рады, если ты поделишься с ними. Зеркального мага нельзя заставить.

— Ты все слышал? — все-таки спросила я, поднимаясь и зажимая нос рукавом.

— Не глухой. Но это ничего не меняет. Сожалею.

— Назови мне хоть одну причину, по которой я должна открыть эту дверь?

— Не назову. Просто уходи отсюда. Прямо сейчас. И проживешь на час-два дольше.

Я коснулась засова, коготь проскрежетал по железу, соскребая ржавчину.

— Уходи, Айка. Сделай мне последнее одолжение.

— С чего бы это? — спросила я и дернула задвижку.

Дверь открывалась очень медленно. Темные щупальца дыма зацепились за косяк и поползли внутрь, теряясь во мраке кладовой, в которой вириец казался всего лишь бесплотным силуэтом. Всего лишь тень во тьме. Но эта тень шевельнулась и шагнула вперед.

Виту сильно досталось от Дамира. Не знаю почему, но это меня удивило. Чернокнижник казался сильным, сильнее всех остальных магов, и вдруг такой щелчок по носу. На каждого сильного мага всегда найдется другой, еще более сильный.

Я отступила, продолжая закрывать рукавом нос. А Вит, наоборот, вышел из тьмы. По лицу чернокнижника текла кровь. Серые ленты, которыми наградил вирийца действительный маг, все еще были на нем. Но сейчас они больше напоминали гибкие стебли вьюна, что цеплялся за наш забор в Солодках. Эти тоже цеплялись, растопыривали гибкие усики и впивались в кожу чернокнижника, обвивая его лоб наподобие лент или сплетенного из магических растений венка, что надевают девки в День высокой воды. Только это украшение было хищным. Я чувствовала его голод. Так один хищник знает о присутствии другого.