Анна Сокол - Нечисть, нежить, нелюдь

Не отступил один Вит. Сила в его руках изменилась, пульсировала, превратившись во что-то злое и смертельное. Что-то, от чего кожа на пальцах стала шелушиться.

Я ощутила его боль. Боль от магии, что жгла руки, боль от голодной пустоты внутри.

Сила чернокнижника давила и давила на пастыря в теле молодого мага.

Рано или поздно даже человек обратит внимание на настырно кусающего муравья. И рано или поздно он его прихлопнет.

Пастырь развернулся к чернокнижнику и рывком приблизился. Только что стоял тут, а сейчас уже смотрел в светлые глаза вирийца и скалил черные зубы.

Один взмах юношеской ладони, и руки Вита вывернулись, заломились назад. Магия исчезла, упала к нашим ногам невесомыми хлопьями.

Чернокнижник рванулся в сторону, но что-то невидимое продолжало держать его за руки. И не просто держать — оно продолжало отводить и заламывать их назад.

Я видела, как вздулись вены на шее у Вита, ощущала, как дрожат мышцы и суставы. Еще чуть-чуть, и демон выдернет ему руки, как мальчишка отрывает крылья мухе. Выдернет, не поднимая своих. Чернокнижник казался куклой, подвешенной на невидимых нитях.

И не только он. Боль выворачивала мне мышцы, проникала в кости, не давая двигаться. Мои руки повисли вдоль тела, но это ничего не меняло, они отказывались повиноваться, отказывались двигаться.

Пастырь склонился к лицу Вита, его ноздри раздулись.

— Знакомая кровь, — проговорил он. — Старая, почти забытая. Ты упряма, старая кровь. Мне нравится.

— А мне нет.

Пастырь рассмеялся.

— И смел. Иди со мной. — Черные глаза смотрели в прозрачные.

— Го-гос-госсподин? — Дамир замялся, произнося непривычное слово. — Он же…

— Молчи, — сказал демон, и учитель Риона схватился рукой за рот, словно пастырь не отдал приказ, а ударил. — Иди со мной, не пожалеешь.

— Куда? — прохрипел Вит. — Куда ты идешь?

— Далеко. — Демон рассмеялся. Очень странно было видеть, как кривятся губы молоденького мага, всего лет на пять старше Риона. — Я пастырь, я был призван, чтобы вести за собой. И я поведу.

— К Эолу или к Рэгу?

Юноша запрокинул голову и засмеялся, на этот раз совершенно искренне.

Михей зарядил арбалет, прицелился, но, сколько ни нажимал на спусковой крючок, выстрела не последовало.

— О них еще помнят? Об этих пройдохах? — отсмеявшись, ответил пастырь. — Нет. За ними мы не пойдем, их пастырь уже порезвился здесь. Теперь моя очередь. Людей ждут новые боги. Новые эпохи. Я пастырь, и я поведу новую паству к вере.

— К темной вере! К кровавому веку.

— А какая разница, какого она цвета? — Пастырь прищурился. — Люди режут друг друга веками просто так. А я дам им цель. Изменю этот мир. Предлагаю тебе место рядом со мной, старая кровь.

— Господин, — разбитыми губами повторил Дамир. — Он сделал все, чтобы остановить вызов.

— Упорный. — Пастырь поднял руку и провел пальцем по напряженной шее чернокнижника. — Твой ответ, старая кровь?

«Страшные времена требуют страшных мер», — так сказал чернокнижник.

Боль Вита вытягивала из меня все силы. Хотелось упасть на землю и завыть. На месте вирийца я бы сказала дасу все, что он хотел услышать.

— Ты можешь соврать, но, — словно прочитал мои мысли демон, — слово, данное пастырю, накладывает отпечаток на весь род, ты ведь уже знаешь это.

Седовласый маг поднял голову и жестом указал черноволосому на свою грудь. Тот кивнул. Знаки, ясные лишь тем, кто давно стоит плечом к плечу, тем, кто понимает друг друга без слов.

Но что они могли? У них не осталось ни капли магии. Они опустошили свои резервы, вложив в последний удар все, что было.

— Знаю, — прошептал Вит. — И ты знаешь, что я скажу.

Пастырь прочел ответ в глазах до того, как чернокнижник его озвучил.

После пятой осечки Михей понял, что выстрелить не удастся. Правда, стрелок был не из тех, кто отказывается от своих намерений при первой же неудаче. Да, выстрелить не получилось, тогда Михей просто замахнулся арбалетом, словно дубиной, и ударил пастыря в спину.

Вот только за миг до этого дасу поднял руку, намереваясь отмахнуться от стрелка так же, как отмахнулся от чернокнижника. И когда украденная у молодого мага плоть соприкоснулась с артефактом, кожа на руке пастыря треснула, как может треснуть глиняный кувшин, если чересчур сильно стукнуть им о стол. Кожа треснула и осыпалась, словно глазурь. Под ней была все та же грязь.

— Наделяющий жизнью? — совершенно искренне удивился пастырь. — Какой хороший подарок. — Он шевельнул пальцами, Вит захрипел, в плече чернокнижника что-то с хрустом сломалось. — Я доволен. — Пастырь кивнул бывшему действительному: — Дарую тебе старую кровь, развлекайся.

Их магия начала действовать одновременно.

Дамир выпустил те самые серые ленты, которые вцепились в Вита, опутали его, словно веревки-путанки, и налились лиловым цветом.

Грязь в руке пастыря пришла в движение, и ладонь превратилась в лапу с полупрозрачными когтями.

«Совсем как у меня, — пришла в голову непрошеная мысль. — Как у притворы. У той, чьи предки, как и Дамир, вызывали демонов и приносили жертвы».

Опутанный заклинанием чернокнижник осел на землю. Я осела вместе с ним. Мы упали. Вместе и по отдельности…

Боги не просто преподнесли нам дар, они прокляли нас. Борцы за добро и справедливость, которых так просто победить. Тронь одного, упадут двое. Двое обреченных делить боль.

Седовласый чаровник достал из-под одежды медальон. Круглый плоский камень с нанесенным на его поверхность рисунком. Спираль. Знак накопителя. Черноволосый вытащил из расстегнутого ворота точно такой же. Их резерв был пуст, но они готовились нанести удар с помощью артефактов.

Взмах лапы, и приклад арбалета треснул, на землю полетели щепки.

— Нет, — закричал Михей. Лицо покраснело от злости, — это неправильно!

Дамир, оскалившись, подступил к обездвиженному Виту.

«Да, неправильно», — могла добавить я. И не могла. Не могла даже двинуться. Могла лишь обреченно смотреть.

Пастырь развел в сторону руки, словно намеревался обнять стрелка. И Михей бросился в его объятия. Занес кулак, чтобы по-простому, без всяких изысков, своротить демону нос, словно в обычной трактирной драке.

Пастыря это даже развеселило. Потому что он улыбался, когда Михей его ударил. Он продолжал улыбаться, делая шаг назад. Он был демоном, но демоном, заключенным в человеческое тело, и это тело отшатнулось, когда его ударили.

Но улыбка застыла, по украденному у молодого мага лицу побежали трещины.

За спиной демона стоял Дамир, не сводивший взгляда с Вита. Пастырь отступил на шаг. И на один миг, на один удар сердца их руки соприкоснулись.

Демон и зеркальный маг с голодом такой силы, что хотелось кричать, вцепиться магу в глотку и пить, пить, пить.