Тим Вернер - Мы, монстры. Книга 2. Иные [СИ]

Кто-то прокашлялся совсем рядом. И скрипуче спросил:

— Не мешаю?

Оба круто развернулись. Существо стояло на краю поляны и было похожим на большой оживший пень. Или на мелкое, но упитанное живое дерево. Или на деревянного человека, широкого в плечах, но не слишком удавшегося ростом. Кожа — что кора, коричневая, потрескавшаяся. Весь в листьях-лианах, в корнях, которые тянутся от ног по земле… Если это, конечно, ноги.

— Ого! — обрадовался Йен и тут же направился прямо к существу.

И да, Нивен был прав, их боялись, потому что существо не отшатнулось, но напряглось, подобралось — он такие вещи чуял. Остановился в шаге от него, заглянул туда, где должны были быть глаза — и таки увидел. Два красноватых, будто бы тлеющих, уголька.

— Шаайенн, — представился Йен, — и да, это имя. Серый ушастый — Нивен, — не глядя, ткнул пальцем за плечо. — А ты…

— Брол, — ответило оно. — Хозяин леса.

— Ага… — протянул Йен и напрягся, вспоминая имя. Вспомнил. — Ты вместо Тэхэ, что ли?

— Тэхэ… — повторил Брол и протяжно скрипнул.

— Это ты вздыхаешь? — прищурился Йен.

Не увидел, но почувствовал движение — двинулся ближе Нивен. И кажется, сунул руку за пазуху. А там у него, естественно, еще пара кинжалов припрятана. Только бы он сейчас опять не полез в драку…

Не думая, повторил эльфийский жест — вскинул руку, призывая остановиться. И только потом подумал.

“А-а… — мысленно протянул про себя. — Так вот что он, наверное, думает, когда я топчусь за спиной: только бы не полез. Вот как себя чувствует. Вот как себя рядом со мной чувствуют все… Да, неприятно со мной… — и тут же обиделся. — Ну а чего он тогда разрешает топтаться за спиной? С другой стороны — а я чего разрешаю? И почему я так медленно соображаю? Поздно ведь уже говорить, что я его не знаю…”

Мысли пришли так неожиданно, и Йен так всерьез задумался над этим, что даже отвлекся от бормотания пенька. Но собрался с мыслями — прислушался.

— …великая Тэхэ давно уж не с нами, — скрипел Брол, — но живы ее дети, и дети поделили ее леса, и каждый лес под нашей защитой…

— Стой, я не слушал, — признался Йен. — Давай короче. Ты, значит, ребенок Тэхэ?

— Ну… — замялся Брол. — Да… не от плоти и крови, конечно… — и пояснил. — В Тэхэ было много любви, и ее любовь просочилась в леса, в травы…

— … в пни, — понимающе кивнул Йен и тут же получил тычок в бок локтем от эльфа, который прекратил наконец топтаться за спиной и сделал еще шаг вперед, чтоб оказаться рядом.

“Хорошо, — отметил Йен, — раз локтями бьет, значит, насчет ножей передумал”.

— …в деревья и озера, — продолжал тем временем Брол, — в заросли и цветы, просочилась в нас, и мы стали живыми, лес обрел жизнь. Когда Тэхэ не стало, мы не знали, что делать, были потеряны, и жизнь ее с ее любовью уходила из нас. Но была среди нас та, что указала нам путь. Кровь от крови золотой, дитя богов, хотя сил ей боги не отдали, себе все оставили. Лишь очи отца да любовь матери…

Йен вопросительно покосился на Нивена, мол, ты понимаешь, о ком это сейчас? Есть о лесах что-то в легендах?

Нивен дернул плечом. Значит, нет.

Да и какие легенды? Леса всегда принадлежали Тэхэ, вот и всё. Люди сюда не совались, а кому еще легенды рассказывать: волкам с оленями?

— Значит, она у вас главная? — уточнил Йен. — Эта, которая с очами и любовью?

— Вы все никак не поймете, — покачал головой Брол и снова скрипнул. — У нас нет главных, нет слуг и господ, все равны и свободны. Так хотела Тэхэ. Чтобы все были вместе, едины и счастливы…

— И как? — прищурился Йен. — Получается?

Пенек не выглядел счастливым. С другой стороны, откуда ему знать, как выглядит счастливый пенек?

— У каждого свой лес, — объяснил пенек. — Мы не спорим друг с другом, не видимся друг с другом, не ходим друг к другу, и потому никогда не воюем. Нам претит сама мысль о битвах, а вы пришли сюда с оружием. Это мы еще стерпели. Но вы обнажили оружие…

— Это он! — быстро напомнил Йен, кивнув на эльфа, за что получил еще один тычок в бок.

— …и этого мы позволить уже не могли.

Нивен вдруг присел, Йен удивленно покосился на него, а он приложил ладонь к траве и прислушался. Коротко глянул на Йена, качнул головой. Что-то не давало ему слышать этот лес. А может, он никогда ничего и не слышал, а сейчас просто зачем-то выпендривался.

Пенек слишком долго молчал. Наверное, ждал объяснений. Объяснить, чего пытается сделать эльф, Йен не мог, потому заговорил насчет оружия.

— Ты понимаешь, Брол, мы не собирались драться. Эльф просто хотел… Да теперь-то что?!

Перебил сам себя, потому что пенек как-то странно, пронзительно заскрипел, вновь взметнулись лежащие на земле ветви, окружили Нивена, выгнулись, готовые к атаке.

А у того в ладонях уже блеснули скрытые в рукавах кинжалы.

“Серьезно, где он их постоянно берет?” — мысленно возмутился Йен.

Нивен медленно поднялся, напряженно глядя на ветви. Глупые. Надо было бросаться на него сразу, если хотели опять подраться. Теперь им будет гораздо труднее — они дали ему время, атака не станет неожиданностью, как та, первая. Он изучил противника и собрался — готов. Неизвестно, сколько деревьев порубит на салат прежде, чем они опять скрутят его.

— Стоп! — выкрикнул Йен и поднял руки. Такое часто срабатывало, сработало и теперь: все вокруг замерли. Йен глянул в угли-глаза Брола и серьезно спросил. — Что опять не так?

— Как ты назвал своего спутника? — спросил Брол в ответ. — Он — Иной?

— Не-не-не! — быстро замотал головой Йен. — Это я его так обзываю!

— Говорил же, — бросил Нивен, недобро покосившись через плечо — он как застыл перед ветвями, так и не шелохнулся, ждал, пока те дернутся. — Я. Не. Эльф.

Ветки задумчиво качнулись несколько раз, обмякли вновь и рухнули на землю.

— Хватит! — сказал Нивен, круто развернувшись к Бролу, и в его голосе звякнуло раздражение. Явное, потому непривычное, человеческое, делающее его сразу гораздо младшее, слабее.

— Не любите Иных? — понимающе уточнил Йен у пенька.

— Слишком близко к ним живем, — ответил Брол. — Слишком близко, чтобы не знать, насколько они опасны. И насколько… иные. Твой друг, конечно, не похож на них, но уж прости, перестраховываемся.

— Вот и я говорю, что не похож, — воодушевленно кивнул Йен. — Разве что уши великоваты. Меня еще, конечно, смущают косички, но тут не уверен, имеют ли они какое-то отношение…

— Мы уходим, — тихо перебил его Нивен.

— Да чего ты? — удивился Йен. — Хорошо же общались!

— Хорошо? — холодно, все с тем же раздражением, переспросил Нивен.

Нет, понятно, что он сердится — на него же бросаются ветки, пока Йен говорит с пнем. На него, наверное, впервые бросаются ветки. Это на Йена они в любых лесах бросаются, ну, или он на них, а Нивен, наверное, привык быть одним целым со всякой там живой природой прочей дребеденью, и как воевать с этой самой природой, если вдруг что, не знает.