Владислав Шубин - Путь меча [litres]

Чудом оставшийся в живых израненный разбойник, источающими ужас глазами глядя на возвышающуюся перед ним фигуру в темном как ночь плаще, медленно перерезал себе горло. Жуткий путник, постояв немного над содрогающимися в агонии телами, спокойно продолжил путь к своей цели.

Настоятель храма Келемвора был невысоким широкоплечим мужчиной на вид лет сорока, с харизматичной внешностью признанного лидера. Все впечатление портило лишь надменное, жесткое выражение лица и немигающие неживые глаза, которыми он сейчас равнодушно смотрел на распростершегося у его ног адепта. Столь рабское отношение к господину – дань сегодняшнего статуса настоятеля, который был добыт потом и кровью. Его потом и кровью тех, кто мешал ему в достижении этой цели.

Когда-то давным-давно, когда его звали просто Сайрус, он в отряде серых егерей выполнял тайные и не совсем законные дела короны Фиара в пограничье. Не всегда эти дела были направлены против других государств, чаще приходилось карать чем-то неугодных соотечественников. Многие из выполненных им заданий иначе как постыдными и преступными и не назовешь. За большинство из этих темных дел бывшему егерю даже спустя прошедшие два с лишним цикла лет грозила бы позорная казнь безбожника, оставь он беспечно хоть одного свидетеля. Однако он слишком хорошо знал, как работает система, чтобы допускать непростительную жалость. А боги, а что боги? Человек, который теперь был настоятелем храма, не знал, существуют ли они, но он точно знал, что даже если и существуют, то им нет никакого дела до жизни смертных. Еще он знал, что в этом мире есть вещи, которым вполне под силу самого тебя сделать равным богам.

Сейчас этот человек в простой белой тунике сидел, крепко сжав в правой руке источник той самой Силы. Источник представлял собой короткий изогнутый серп из матово-черного металла без малейших следов возраста и обработки, поразительной крепости, но главное его свойство и ценность были совсем не в этом.

Помещение, в котором находился Сайрус, было почти пустым. Стены, облицованные дорогим солнечным камнем, слабо освещались ажурными коваными светильниками у подлокотников кресла. Всполохи неровно горящего огня заставляли темноту плясать на ярких фресках и многочисленных рельефных колоннах, поддерживающих высокий сводчатый потолок.

– Все готово, мой господин! – снова повторил послушник, не смея поднять глаза на живое воплощение своего бога.

На настоятеля внезапно накатило чувство странной тревоги, тени в углах помещения, казалось, окрепли и протянули к нему свои цепкие лапы. Задавив ростки неуверенности, настоятель медленно встал и вышел через одну из арок в узкий, освещенный масляными светильниками коридор, ступая босыми ногами по прохладным мраморным плитам. Приближенный послушник, не дыша, семенил за ним следом, стараясь не попадаться в поле зрения настоятеля.

Коридор с тяжелыми бронзовыми дверями в конце привел их в круглое просторное помещение – святилище. Стены зала в отличие от остальной части строения были выполнены из серого невзрачного на вид камня, словно источавшего могильный холод. Немного выпуклый потолок с трудно различимыми фресками поддерживали намеренно грубо оформленные пилоны. Отходящие от центра зала колонны с каждым шагом истончались, формирую перспективу мрачной глубины.

Свет исходил от золотых чаш-светильников, подвешенных на коротких цепях парами, на манер весов. Однако даже он не мог отогнать гнетущее, пронизывающее чувство ужаса, исходящее из черной глыбы камня правильной прямоугольной формы лежащей в центре святилища. Именно на этом камне бывший серый егерь впервые принес в жертву человека – последнего своего товарища, оставшегося в живых после похода в пустоши Зефруса.

В то время отряд серых егерей сопровождал экспедиционную группу магов-научников. После находки ряда артефактов группа столкнулась со жнецами, после чего выжили и смогли спастись бегством только двое. Хитростью заманив своего товарища в заброшенный храм, Сайрус вонзил ему в спину серп, пока тот собирал драгоценные камни, специально рассыпанные по полу. При этом будущий настоятель совсем не ожидал получить дополнительную пользу от своих действий, мыслил он лишь о том, чтобы обезопасить свое будущее, о том, чтобы это будущее вообще было.

Вокруг камня, сохраняя могильную молчаливость, расположились двадцать избранных адептов в одинаковых, грубо сотканных тогах серого цвета. Взгляды молчаливо стоящих людей почтительно проводили его до алтаря. Уровень смертельных эманаций зашкаливал в этом месте, убивая проявления иной магии, но настоятелю даже нравился этот поток антижизни.

– Я пришел из бездны безвременья, – нараспев произнес настоятель. Вздох благоговенья был ему ответом, словно он только что говорил с богами. Хотя для адептов храма это было почти одно и то же. Ведь проклятые глупцы считали, что их допустили до самых сокровенных тайн учения, тогда как на самом деле они ничего не знали о его истинных целях и были ли они вообще.

Религии нужны глупцы. Как и каждому сильному мира сего ему тоже нужны последователи и почитатели, и он щедро делился силой со своими адептами, сделав их полностью зависимыми от себя. Сила внутренне преобразила этих людей, сотворив из них кровожадных и опасных тварей, не жалеющих никого вокруг и преданных лишь настоятелю.

Сайрус медленно и торжественно повернулся к алтарю, ловя на себе фанатичные взгляды тех, кто почитал его как божество во плоти. При всем своем самолюбии он себя таковым не считал, пока.

Подняв голову, настоятель экспрессивно воздел руки к небу.

– Слушайте меня!

– Мы слушаем, великий господин, – одновременно ответили двадцать исступленных голосов.

– Боги навязали человеку нечестивый дар, лишив большую часть разумных истинного извечного знания. Ибо это знание удел высших существ, тех, кто может воспарить над своей плотью. Оно пришло из серой Бездны, из великого и естественного Ничто, чьего дыхания боятся даже боги.

Голос настоятеля отравленной патокой проникал в мозг его почитателей, будил их ужас, затем рассеивал его, пробуждал надежды и экстаз приобщения к заветному знанию. Сайрус сделал паузу и протянул руку к слушателям, словно желая ободряюще прикоснуться к каждому; огонь фанатизма разгорелся ещё сильнее в глазах тех, к кому он обращался; одурманенные марионетки замерли в ожидании так нужного им благословения.

– Вы упорно работали над собой, чтобы избавиться от уз и привязанностей этого мира. Мирские ценности отброшены в сторону. Вы сами отказались от плотских удовольствий. Теперь, – его голос неожиданно прогремел, как первый раскат грома, – теперь вы – Избранные.