Андрей Минин - Нулёвка

— Эх, Ханчик… Вперёд! — Настропалил я себя. Самовнушение — сила!

Натянул неприметные тряпки, что не жалко выкинуть после. Взял сажи — как будем там, лицо разукрашу, мать родная не узнает! Ножи, пилки, отмычки. Всё, для воровских дел. И самое важное — газ в баллонах, купленный у чёрного алхимика, что при распылении парализует всех в радиусе пятисот квадратных метров. Чтоб наверняка! Жаль, не усыпляет…

— Пришёл? — Как чёрт из табакерки, вынырнул Проныра из подворотни. Ему в тенях надо работать! На Императора! А может…

— А куда бы я делся?

— Я тут с утра! Свербит, но опасности нет. — Пошли! — Повёл он меня закоулками к чёрному ходу, как я думал. Ошибся.

Канализационный люк в подвале дома напротив. Хозяев нет. На мою выгнутую бровь, он провёл ребром ладони по горлу, а видя испуг, сжалился:

— В отъезде они — мелкий. Не дрейфь! — Идти на дело с мокрушником, что и тебя может того, чтоб не делиться — верная смерть.

Два дома были соединены одной трубой, только вот выход в нужный нам подвальчик был заварен решёткой из сплава, что не поддаётся практически никакому усилию. Пила, подрыв или кислота — не помогают. Магией не владеем! А жаль…

— Пролезешь? — С надеждой спросил он. Думаю, если нет, то он недолго думая отрежет кусок, что не проходит. Ногу, руку! Уж больно рожа зверская!

— Попробую… — Подтянулся я и стал протискиваться в бутылочное горлышко, ячейку решётки. — Не получается, — задушено просипел я в отчаянии. Уже чувствовал, как он отрезает у меня самое нужное!

— Сейчас! — пообещал он и уколол меня в задницу шилом! Миг и я там! — Говнюк! — Не сдержался я.

Не успел я оглядеться, как следует, а снизу зашептали:

— Сперва в вентиляцию газ закинь. Выжди и открой мне запасной! Понял?

— Не учи учёного — старый! — Вылез я прежний. Язык мой — враг мой.

— Выдеру!!! — Гневно зашипели там.

Сделав дело и подождав десять минут, я поднялся по скрипучей лестнице на первый этаж, мимо кучи закрытых на висячий замок дверей, всех в потёках крови. Как то мне это не нравится! Куда меня эта развалина завела, остервенело, вытирал я кровь с руки о штанину? И с подошвы!

— Да что за…?! — Проскочил я как можно быстрей этот участок.

Перед выходом с подвала — поспешно вымазал лицо сажей и приоткрыл дверь для Дюка. Парализованных перешагивал. Раз! И он здесь. Ни одной пылинки не поднял. Опыт! Рассказал об увиденном…

— Действуем по плану, — не принял он известие всерьёз. Кровь? И что такого? — Второй, третий этаж на мне, подвал и первый на тебе. Берём золотишко и каменья! Пошёл! — Рванул он наверх, как ракета.

Начал с первого, раз уж уже здесь. Пнув, какого — то борова со злости! Развалился тут, понимаешь… Ходить мешает. Страх поселился в душе. Подвал не выходил из головы. Вот и вымещал злость, на валяющихся тут и там лакеях.

— Добротная обстановка, — причмокнул я, погладив вазу, всю в изумрудах и рубинах. Не выковыриваются… Хрясь об пол! — Другое дело, — собрал я урожай.

Везде ковры, картины. Чаши с благовониями испускают дымки, закручивающиеся по спирали. Втянул носом воздух:

— Сандал, нотки мандарина и корица, — определил с пол пинка. Любил в прошлом ароматерапию.

Начал по кругу. Щелчок замка и я в комнате. Белая мебель, вся в золоте и кровать с балдахином. Подошёл поближе… Простынка вся в крови. Здесь что, резали кого? Волосы на руках встали. Стал осматривать всё внимательней. На полу локоны — женские. Детские игрушки, колготки, а нет — чулки, притом размер уж больно мал. Скомканные трусики. Зубы…

— Да что здесь происходит? — поспешно покинул я место происшествия. С верхнего этажа слышался мат-перемат напарника. Я сблюванул. Мутило… Хотелось бежать. Что-то делать. Помочь… А не стоять здесь, ища золото! Будь оно проклято!

Вторая дверь, третья, четвертая. Кровь. Кишки. Вонь немытых тел и везде роскошь. Красиво и ужасно. Аквариум такой симпатичный, думал, подойду, отдышусь, расслаблюсь. И знаете что? Хрен там!

Зубастые рыбки лениво поедали глаза! Человеческие, что смотрели на мир с удивлением. Среди них плавали и пальчики — явно крох, лет пяти…

— Ааааааа! — Долбанул я кулаком по аквариуму, разбив руку в кровь и расплескав содержимое по комнате. И давил! Давил рыбок!!!

— Мистер 'Д'! — заорал я на всю мочь лёгких, соблюдая конспирацию. Гадёныши местные парализованы, но не глухи! — Валим отсюда нафиг!!! Пошли!!! — Сдали у меня нервы.

— Поднимайся сюда! — услышал в ответ. — Делать нечего. Не уходить ведь без него? Отпинав своими хилыми силёнками валяющихся там и сям отморозков, целя по носам и яйцам, я нашёл Дюка по запаху. Намазался какой — то дрянью, утверждая, что та отбивает нюх у собак. Надеюсь, у меня на старости не будет таких закидонов…

Он нашёл и вскрыл сейф, перекладывая содержимое в сумку. Суматошно и поминутно оглядываясь. Руки тряслись. Не похоже на него… — Мы с тобой попали Хан! — Оглянулся он в очередной раз, на скрип и увидел меня.

— Я заметил! Что это за место? — Слёзы лились сами собой. Не дурак! Понял, кого убили в белой комнате и остальных. В мешки у входа заглянул. Перекарёженые детские тела, без глаз, губ, волос. Женщины с распоротыми животами. Мужики… На лицах первобытный ужас. В записке, пришпиленной к мешкам, значилось — на мясокомбинат Староместа по договору 177096. Я думал, поседею! Бля!

— Гильдия посредников. Занимаются всем, чем можно. Не знал, что они в нашем городе обосновались.

— И все об этом знают? О гильдии? Делах её? — Обалдевал я от нового мазка, на картине мира.

— Нет, конечно! Только извращенцы из благородных и богатых. Восхотел мажор нервы пощекотать, куда обращаться? Убить, кого или попытать? Вот они и помогут, и следы заметут, и жертву найдут. Или сыну исполнилось шестнадцать и нужна чистая дева? Украдут малолетку из соседнего города и подложат, после убив или ещё как использовав. Безотходное производство… Продажа дури, артефактов, органов! Они занимаются всем. — Сплюнул он, в пустой уже сейф.

— Нас грохнут! — Понял я, размазывая по щекам слёзы, сопли и кровь.

— Нет! — Возразил Дюк. — Забираем ценности, — кивнул он на сумку, — и тикаем, пустив красного петуха!

— Не найдут? — Дрожал я крупной дрожью.

— Надеюсь, нет…

Горело здание знатно — словно все боги ополчились на это место разом! Огонь перекинулся и на соседние. Вся улица выгорела! Жильцы спаслись. Верещали, правда… Не знали кто по соседству живёт?! Не верю! Поделом!

Живых мы не оставили! Дюк каждого прихлопнул. Вдруг очнутся и сбегут! А я смотрел, коря себя, что у самого рука не поднимается на такое нужное дело. Сладостный вид их испуганных глаз перед смертью — греет меня, по сей день. Жаль, там не было того кто всё это вытворял.

Бумаги, уличающие Благородных, мы подкинули теням. По городу прошли знатные чистки. Оставили лишь одну товарную накладную. Больно уж куш большой. Я настоял. Дурак!