Андрей Минин - Нулёвка

Следующий час, я выковыривал из скорлупок горе охотников… Вернулись мы в часть под хохот зевак и детей, что провожали нас улюлюканьем! Шлейф стоял… Хорошо хоть тухлыми яйцами не закидали! О нас даже в газете написали! Герои блин!

Добрались в Хабаровск из Москвы без проблем. Ветер попутный. Мы в первых рядах были на посадку! Надоели насмешки. Нашли себе шутов! Пара выбитых зубов — решили дело. Всегда бы так.

— Это твоё! — Подал я зубоскалу его резцы. Гостомысл ухмылялся рядом. Не хотел отдавать — я настоял.

Перелёт не запомнился. Обыденность уже. Всё как всегда: качка, перловка и разврат старших офицеров с младшими. Женского пола, надеюсь… Лично слышал стоны, идя мимо кают! Всё, как всегда.

Приземлились, а дальше своим ходом. Тысячник, не дал насладиться цивилизацией и погнал в часть. Ничего, привычны к пешим переходам. Не зима! Двое суток и мы там. Дошли, не сломались!

Отчёты, отчёты, отчёты. Все как с цепи сорвались! Допросы, опросы продолжались с неделю. Часть солдат направил в госпиталь — подлечить нервишки и застарелые раны. Часть выбыла навсегда. Их имена выбили на памятной табличке. Вот и вся благодарность. Родственникам и копейки не перепало, если бы не я! Мы быдло, в какой раз убеждаюсь… Оплатил некоторым переезд из их городов сюда. Что делать матери с дитём на руках? А тут она сыта и при работе. Всем кто просил, помог. Без хвастовства.

— Всё! Свобода! — Вдохнул я полной грудью, направляясь, домой неспешным шагом. Прохожие кивали и загадочно улыбались. Чего это они?

Терем встретил меня — хлебом-солью. Предупредили! Ао, разодетая, как на дискотеку — лично вынесла! Каравай испекла, как я люблю, с начинкой! Вишнёвой! Дала чарку кваса ядрёного и запечатала всё поцелуем, под крики толпы! Вот! Завидуйте! Телу уже вроде шестнадцать, после приключений, может… Ммм… И хочется и колется! Она то уж точно готова! Вон как губки кусает, отпускать из объятий не хочет! Прижимается. Тёплая! Хочу, хочу, хочу…

Начало лета в Черняво выдалось на славу! Мелкие неурядицы — разрешались сами собой. Больших — не было… Иван Купала скоро, обряды надобно провести! Всё цветёт — просыпается. Масленицу пропустил, так что дал команду блинчиков наготовить! С икрой красной, капустой квашеной, мёдом и вареньем разным: малиновым, черничным, облепиховым. Устроим праздник! Медный пояс и их благодетель вернулся! Чем не повод?

Народу на ферме жуть, как много. Люди всё идут и идут… Аркадий Иванович всех на испытательный срок берёт. Если приглянутся работники, слово в их пользу перед господином молвить будет. Стараются. С работой сейчас — швах. А у меня стабильность! Рабы живут лучше свободных! Никаких загонов для них и тухлятины на стол. Скоро второй терем строить придётся или пристройку к этому.

Как и всем, побывавшим на войне — дали три месяца отпуска. Всё лето буду на животе лежать, а девушки мои опахалами работать. Две рыженькие и одна беленькая. В купальниках! Красота…

— Фиг тебе, — скрутила дулю одна из сестричек. — Про себя надо было говорить, а не вслух, любовался я работой моего ателье, для которого выстроили отдельное здание. Четыре десятка девушек шили, кроили, перешивали и вышивали! Все, как на подбор — красотки! Кровь с молоком! Румяные. Косы до пят! Бёдра широченные! И как в косяки дверей вписываются? А по двору как ходят? Не идут — танцуют! Вводя в ступор всю мужскую часть фермы.

Сидят скромненько, глазки потупили, то одна, то другая случайно ножку покажет или ножницы уронит, вырез в платье продемонстрировать или попку в обтягивающих штанишках. На таких — злобно шикали, как Аотииль, так и сёстры.

Агнешка и Беатрис — ещё больше похорошели! Расцвели, огненные девы. От взглядов в жар бросает, столько там намешано! Злость, ярость, страх, нежность и желание. Откуда последнее? Поумнели? Мозги моя дворня вправила? Оно и к лучшему. Будут второй и третей женой! Ао — первая. Заслужила! А детишки, какие от них будут красивые, помечтал я. В той жизни у меня их не было. Не успел. Может в этой сладится? Рыженькие, с одним глазом…эээ…тьфу! Тьфу!

Следующим местом обхода стали теплицы. Куча теплиц! И куда столько? Крепкие, надёжные. Отстроены в линеечку. Огромные! Продукции столько, что пришлось копать второй погреб! Если считать по полу — то десять тысяч метров квадратных! Так то! Моя ферма — первая в окрестностях! Вот, что значит платить, не скупясь и наказывать за дело, а не по прихоти! Семья, а не ферма!

Столько новых производств открыли! И часовых дел мастерская, и огранщики, и кузня своя! Мельницы, собрали и запустили. Мне и делать нечего! Всё без меня крутится. Большой начальника!

Дальше, больше! Самое моё ценное производство — медоварня, что радует глаз и карман. Хоть купайся в мёде! Целые бассейны! Млад, бортник — суетливо бегал, покрикивая на работников и отгоняя детей от готового продукта. Те не понимали такого. Явно раньше не жалел, давал на палочку намотать и ходить с этаким леденцом — как королям.

— Молодец, — похвалил я его. А то в своём желании угодить и напортачить может. Вон, у девочки уже слёзы на глазах выступили. Тем более и, правда — молодец. Весь в отца, распрощался я поспешно!

Когда уходил, украдкой оглянулся — егозе вручили две палочки!

Дерево только вот первое — надо как — то скрыть от взглядов. Жертвоприношение ему пошло на пользу — не спорю! Выросло вдвое! Мёд гуще, слаще! Однако вечно ошивающиеся рядом с ним светлячки, подозрительные дуновения холода (Призраки бдят.) и дриада, что завелась в нём — меняют дело. Надо скрыть! И срочно!

Не признающая одежды дева — что зародилась в стволе, стала местным идолом! Бабы ходили просить у неё совета, а мужики любовались издали. И что может насоветовать девочка с зелёной кожей, коей без году неделя? За моими землями, она, конечно, ухаживает мастерски! Цветов, что заполонили все не засаженные участки и не сыскать нигде! Одуванчики размером с дом. Подойдешь к такому, стебель попинаешь, а пух как разлетится! Очередная забава детворы! Ухватятся и летают тут… Срочно, срочно, срочно всё скрыть!

Ночь. Ветерок за окном. Запах грозы. Отложил гору бумаг, которые никак не хотели кончаться, протёр глаза и стал раздеваться. Устал… Давно за полночь, пора и на боковую. Дверь скрипнула. Уйдя перекатом в сторону — выхватил кинжал. Приготовился. Живым не дамся! Осторожно выглянул… Где убийца?

На пороге, в воздушном, как зефирка платье — стояла белая, как снег Ао. Затворив за собой дверь, она сделала несколько шагов ко мне и остановилась. Неуверенная. Волнующаяся. Ждала окрика? Его не последовало. Я был возбуждён. Понимал, зачем она здесь. И хотел этого, всеми фибрами души! Ну, давай же, — поторапливал я её мыслью! Решайся!