Ульяна Берикелашвили - Лаэрен

— Я всегда поражалась твоей честности, Велиар. Учитывая твоё прошлое, — усмехнулась гостья. — Ты умеешь держать слово. Ты же мог попросить Соби вернуть тебе жизнь? Эти красные нити… такие наивные всегда.

— Ты просто ревнуешь. — Холодно заметил Велиар. — Но радуйся же, второй Анубис больше нет. А я и в Лаэрене стал убийцей.

— Тебе не привыкать, мой дорогой. Скольких ты лишил жизни в том, реальном? — гостья весело рассмеялась, разливая чай на белой скатерти. — А что до Соби, то её мирик навсегда запечатан. Все будут думать, что она выбрала заточение.

— А потом?

— Мне остается Лу и Арис. — Прошептала она. — Я заберу их довольно скоро.

— Как всегда. Ты всех забираешь, мучаешь…

— Конечно, вместо умерших Анжелики и Виктора будут новые, но пока их пустые палаты меня нервируют. — Не слушая Велиара, продолжала она.

— Анубис, зачем ты возвращаешь их назад? Не даёшь оставить ужасную и невыносимую жизнь? — в глазах Велиара застыла грусть. Его гостья хищно улыбнулась, наматывая на палец красную нить.

— Это мой мир, Велиар. МОЙ. Я здесь и бог, и судья. Я просто люблю играть человеческими жизнями…

— Ты не даешь им посмертие. Но ты их проводник, когда-нибудь они бросят тебя. Предадут… Оставь в покое Котовски и Рум…

— Молчи! — гневно прокричала она, дергая носиком. — Они слишком трусливы, даже твоей Соби не помогли, хотя знали. Трусливые, ни на что ни годные твари!

Она размазала красную нить по скатерти, а та даже не пискнула, когда стеклянная оболочка треснула и красная пульсирующая жизнь разлилась.

— Видишь? И куда они денутся?

Она допила чай:

— И не называй меня Анубис. Мне не нравится… Я больше люблю, когда меня называют по имени. Анна Васильевна. Как-то роднее звучит.

— Хорошо, Анна Вас… Васильевна. — Замялся Велиар.

Когда он ушла, Велиар направился к Соби. Она лежала на постели, усыпанная розами, и словно спала. В Лаэрене не было тлена, поэтому тело Соби не менялось ни капли.

Он пригладил её рыжие волосы. И поцеловал в холодные губы.

Он… он свободен теперь от всего — от той, страшной жизни в ТОМ мире. Свободен от обещания, свободен от Анубис.

И больше всего он хотел, чтобы таким его видела Соби.

Но он убил её — такова цена его свободы.

Он выбрал сторону Анны Васильевны, полагаться на смелость красных нитей было бы глупо. Он знал, что его жизнь принадлежит вовсе не Соби. Потому что у того, то был убийцей в обоих мирах, не было нити. Не имея собственной, он обрывал чужие. Но теперь он свободен. У него есть мирик, розы и Соби. Которая никогда не откроет глаза и не улыбнётся ему. Велиар хлопнул в ладоши и ее тело накрыл стеклянный купол. Навсегда…

Он сел около постели, прижавшись к кованой ножке, закрыл глаза в надежде отыскать покой.

И потому не увидел, как рядом с ним стояла другая Соби, в белых одеяниях и перевитая красными нитями, и качала головой.

Всё встало на свои места после моей гибели в обоих мирах.

Моё случайное появление в Лаэрене дало надежду красным нитям на что-то иное, свободное существование.

Я подобна Анубис.

Та, кто управляет посмертием. Таких, как Анубис, много, каждая привязана к определённому району, но миры их не пересекаются. Анна Васильевна была привязана к той больнице, в которую привезли моё умирающее тело. Когда-то её убили походя, играючи, а она какое-то время лежала на холодных плитах и смотрела на белые стены.

И нити выбрали её, посчитав своей. Но жестоко ошиблись. Ни одна из них не обрела покой после этого. Каждый человек жил и мучился, словно в отместку за украденную жизнь.

А что до меня… Я всего лишь нечаянная гостья в их мире, которая могла сопереживать.

Кто я теперь? Тень в Лаэрене, скользящая между мирами. Без прошлого.

Теперь я ни Александра, ни Соби.

Теперь я Персефона, так меня называют нити. Украденная богом подземного царства смертная девушка, полгода живущая на земле, полгода в мире мертвых. У них слабость к именам древних бог и божеств, хоть как-то связанных со смертью.

Персефона.

Так странно, менять имена, но не менять суть.

Я аккуратно проникаю с помощью нитей в реальный мир. Никто не чувствует моего присутствия, даже Анна Васильевна, стоящая рядом. Плечом к плечу. Элвис в складках моей туники весело смеялся и показывал ей плюшевый язык.

Я облетаю её кругом — красные нити придерживают меня, чувствуют каждое моё желание, поддерживают каждый мой шаг.

Анубис не права. Нити не трусливы, они просто слепы. И им нужен проводник.

На лице Анны Васильевны радость. Улыбка, ясная и счастливая.

Из палаты вывозят моё тело. Тело Александры. Бледная, только тёмные круги под глазами и запекшаяся кровь у рта.

Я лечу дальше, мне не до него. Мир и Амелия оставлены навсегда, что теперь — сидеть около и рыдать в бессилии, когда во мне нуждаются?

Я лечу прочь. Есть повод важнее. Нити поддерживают меня красным облаком и несут к Арис.

Вот и её палата. У двери дежурят двое охранников — им велено не пропускать посторонних лиц.

Вначале я думала, что Арис — малолетняя дочь обеспеченных родителей. Что она, непутёвая, в порыве наглоталась таблеток или чего ещё с собой сотворила, но нить в её руке шептала о другом.

Я проникаю внутрь.

И понимаю, что не права.

На шикарной постели среди цветов и игрушек лежит ОНА.

Вообще-то и на палату это помещение не похоже. А похоже на уютную комнату, обставленную со вкусом. Лишь пара капельниц и аппарат жизнеобеспечения выдают в спящей девушке безнадежно больную.

И это АРИС?

…теперь я понимаю, почему в Лаэрене она носит набивную грудь. В реальности у неё чуть ли не третий размер.

В реальности ей не семь, а двадцать семь лет.

В реальности она — Арина Шелест, звезда мюзиклов.

Золотой голос, застрахованный на огромную сумму. Шагавший по головам соперниц, продававший тело и принимавший наркотики.

Нить в моей руке трепещет, словно ей холодно и тянет меня обратно, в Лаэрен.

«Опоздаем! Опоздаем!» — истошно вопят мои спутницы, неся меня на предельной скорости в мирик Арис. Скорее же!

…она тихо катает мячик около себя, такая тихая и испуганная. И я чувствую, что она ждёт меня…

Арис закрывает глаза и прислоняется к стене. Она… она плачет!

— Со-о-оби… — протяжно, сквозь слёзы зовёт она меня. Вытирает нос салфеткой из лифа и продолжает рыдать. Меня она не видит, даже не чувствует.

«Скорее!» — пищит её нить и рвётся к мячу. Тот послушно взлетает, удивляя меня, но не Арис.

Я не сразу заметила ЕЁ.

Мяч летит мимо и оказывается в руках Анны Васильевны.

— Пора, Арис. Тебя все ждут.…И так горячо любимые продюсеры, и новая порция кокаина. — Улыбается Анубис, поигрывая мячом. — Ты же хотела славы, хотела денег…