Ульяна Берикелашвили - Лаэрен

© Ульяна Берикелашвили, 2015

© Дмитрий Лир, фотографии, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Был обыкновенный рождественский вечер. Серый, невзрачный, пропитанный запахами корицы, яблочных пирогов и городской канализации. Прохожие, словно запутавшиеся в своих коконах яркие бабочки, спешили навстречу празднику.

А она бежала сквозь слёзы через парк. Сквозь серые угрюмые деревья, не разбирая дороги. Падала, снова поднималась. Бежала, сбивая прохожих.

Она уже и не понимала, а может быть, и не помнила, почему, куда, отчего пытается убежать. Просто мчалась вперед.

«Лишь бы подальше…»

Странная боль переполняла её. Колкая, грязная — она словно стала ЕЁ сутью. Не выдержав этого, настоящая суть ушла на дно сознания…

В глазах потемнело. Запнувшись о гнилой ствол дерева, она плашмя упала на грязный снег. Лицо её погрузилось в ледяную воду, проломив тонкий лёд, сковавший лужу.

Пара неосознанных вдохов в поисках живительного воздуха и она уснула.

Навсегда.

Навсегда?

Что-то мне говорило, что это не так. Жмурюсь от боли и приподнимаюсь. Руки уперты не в холодный снег, а в ровную гладкую плиту.

Где я?

Дома?

Нет… в моей комнате — ковролин, да и вряд ли я не добралась до постели…

Открываю в легком испуге глаза и…

Сознание замирает в непонимании.

Чёрное обсидиановое пространство окружает меня. Ровная безразмерная монолитность камня под ногами и тёплый бархат воздуха.

И сквозь пелену темноты я слышу шорох.

Чьи-то шаги.

— Напиласяяяяя я пьяна, не дойдууууу я до домуууу! — странно знакомые слова в темноте.

Прыжок, лёгкий смех и я беспомощно осознаю, как велико, как безразмерно это пространство.

— Довелааааа меня тропка дальняя до вишнёвого садааааа!

…старая… это… это какая-то безумно старая и знакомая песня!

«Песня…» — думаю я — «Какое то странное, но слово»

И уже во второй раз задумываюсь. В голове такая же тьма, как и вокруг. Мысли приходят не спеша, сбивчиво. И обидно оттого, что я тут же забываю, что значит то или иное…

Я что-то забыла, потеряла…

Но что?

Отбросив все, настраиваюсь на восприятие голоса. Это мужчина.…Это явно мужской голос. Хриплый, немного надломленный… сексуальный.

— Ты скажи-кааааа мне, расскажи-каааааа мне, где мой милый ночууууует.

— Эй, кто ты? — кричу я в темноту, обрывая незнакомца.

— Ну-у… вот, всю песню испортииилаа! — капризно протягивает он и тут же удивлённо вопрошает — Девчонка?!

Он умолкает и вокруг снова восстанавливается тьма. Но почему-то не покидает ощущение, что он… рассматривает меня!

— Ууууу, ещё одна! Нам что, с Велиаром тут вдвоем всю жисть…

— Велиар?! Ещё одна?! — недоуменно шепчу я. Делаю шаг навстречу голосу и… слепну под натиском яркого света…

Когда резь прошла, и глаза привыкли к яркому свету, я обнаруживаю следующую картину — на меня был направлен мощный театральный прожектор. И не один. Кольцом они окружают меня, забивая пространство вокруг ядовито-желтым светом и чёрными змеями проводов.

И на одном из них сидит ОН. Неровно очерченный силуэт. Гордый… но слегка надломленный…

— Ну-уу, что ууставииилась? — протягивает он, помахивая рукой… Нет, не рукой. Это что-то иное, мягкое… словно бескостное. В недоумении смотрю на это и пытаюсь понять, что же…

— Это хвост, глупая! — восторженно кричит он и спрыгивает с прожектора, изящно и мягко.

Свет уже не такой яркий, как раньше, серебристым облаком окутывал его, а я, завороженная и удивленная, разглядываю странного обладателя хриплого голоса.

…Не знаю, почему я называю его странным…

Первое, что бросается в глаза, это кошачьи уши и хвост. Мягкие, пушистые, серые с чёрными полосками.

— Красивые, правда? — восклицает самодовольно он и, не дожидаясь ответа, подходит ко мне.

— Котовски. Великолепный и очаровательный Я! — Представляется он. — А ты?

Даже не знаю, что ответить. Я? Кто я?! Кто…

Пытаюсь вспомнить и падаю на плиты от боли.

Мне больно, жутко больно. Голова трещит и разламывается. Я всхлипываю и сильнее вжимаюсь в холодный камень. Затем что-то с силой приподнимает меня вверх. Это Котовски, грубо схватил меня за волосы, так что слёзы брызжут из глаз, и тянет вверх, к своему лицу.

— Отпусти, — от обиды уже всхлипываю я и глупо барахтаюсь, бессильная. — Почему бы… тебе не опуститься самому?

— Не хочу. — Мурлычет этот гад, и хватает меня за шею.

Я почти задыхаюсь, мне больно, обидно и я уж забыла про то, что пару мгновений назад я пыталась найти ответ на вопрос, кто же я, как меня зовут…

Котовски хвостом обвивает меня за талию рукой, уже свободной, раздвигает пряди, оголяя мою шею. Я чувствую его тёплое дыхание и замираю.

— УУУ, щас посмотрим, кто ты… все тут такие… А — га, так и знал — восклицает он.

— Соби! Твое имя — Соби!

— Вообще — то, первый из нас — Велиар. Жуткий тип, тот ещё персонаж, ты его скоро увидишь… У-у-у, жаль, что не красавчик, но что поделать — сюда чаще всего попадают девчонки… — Котовски сонно потягивается, поудобнее устраиваясь на прожекторе. Его мягкий полосатый хвост помахивает в такт его речи.

— А где мы? — спрашиваю я, расхаживая взад — вперед по темным плитам, перепрыгивая через провода. — И сколько… нас?

Уже мысленно я становлюсь частью этого мира.

Кто знает, может он мне не чужой… может я всегда жила здесь?

Котовски забавно морщится. Его зеленые глазки хитро наблюдают за каждым моим движением. Неестественно грациозно он поправляет русую чёлку.

— Думаешь, я тебе так всё и расскажу?! Наивная! — хохочет он и спрыгивает ко мне. От неожиданности я вздрагиваю и делаю шаг назад.

— Лаэрен. Этот мир зовётся Лаэрен! — чей-то чужой, не Котовски, голосок звучит из темноты и ему вторит какой-то другой… Звонкие удары чего-то знакомого о плиты…

— А-а-а, это ты, малявка! — мурлычет ушастый и щёлкает пальцами. На его жест-команду откликается один из прожекторов и направляет свой искристый желтый свет туда, откуда раздаётся голос.

— Я не малявка! Сам такой, Скотовски! Не забывай, я появилась раньше тебя! Так что малолетка у нас ты.

Теперь я вижу её. Это девочка лети семи, довольно милая, но её лицо словно застыло в странной ухмылке. Уже позже я поняла, почему. Левый глаз её был белесовато-серебристый в отличие от правого зеленого. Волосы её, огненно-красные, кудрявым облаком опускались до плеч. Множество вплетенных разноцветных кос и бусин придавали некоторую дикость её причёске.

Ничего похожего на ушки Котовски я не нашла. Единственное, что объединяло их, так это перчатки. Длинные, до локтей — они были надеты и на руки ушастого, и у Малявки.